КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ

Св. ап. Андрей Первозванный. Икона. Ок. 1700 г. (Галерея Филиппа фон Кюльмера; Германия)Основой сведений о древнейшем периоде истории христиан в Византии является предание о проповеди христианства в городе ап. Андреем Первозванным. Впервые упоминание о его посещении Византия встречается в апокрифических «Деяниях Андрея», восходящих ко II в. (Prieur. 1989. P. 59). Лат. перевод «Деяний...» сохранился в краткой версии в сочинении еп. Григория Турского (Greg. Turon. Liber de miraculis beati Andreae // MGH. Ser. Mer. T. 1. P. 821-846). В нем не говорится о пребывании апостола в Византии (в отличие от др. городов), что может быть связано с тем, что автор перевода или сам еп. Григорий сомневались в достоверности. Из текста еп. Григория ясно только, что апостол столкнулся с какими-то сложностями при переправе через Боспор и после выхода из Византия.

Эти обстоятельства нашли более полное отражение в ранневизант. «Списке апостолов и учеников» Псевдо-Епифания. Согласно ему, ап. Андрей поставил ап. Стахия во епископы Византия не в самом городе, а в его пригороде - в Аргирополе (Schermann. 1907. S. 120). Принадлежность параграфа о Стахии к оригинальному тексту Псевдо-Епифания ставилась под сомнение из-за его присутствия только в редакции B этого памятника, но после находки 2 рукописей редакции А, содержащих данный параграф эта версия подтвердилась (Dolbeau. 1986. P. 303). Т. о., представление о св. Стахии как 1-м епископе Византия возникает уже в ранневизант. период, однако вряд ли раньше V в., т. к. в отражающих самую раннюю традицию апостольских «Греко-сирийском списке» и сир. списке из рукописи Sinait. syr. 10 (IX в.) св. Стахий упоминается без всякого уточнения о его епископстве в Византии (Schermann. 1907. S. 176, 220).

Интерьер ц. Св. Ирины. Зап. часть

Параграф о св. Стахии на основании «Списка» Псевдо-Епифания закрепился в последующей визант. традиции, а также в более поздних апостольских списках, в т. ч. в списке Ипполита (в соч. «Об учениках Христовых», к-рое, вероятно, было составлено еп. Ипполитом Фиванским в VIII в.) и в списке Псевдо-Дорофея Тирского. Последний использовал эти сведения об ап. Стахии в «Хронике» Псевдо-Симеона Логофета (Х в.; Schermann. 1907. S. 137, 168, 181). Псевдо-Дорофей значительно расширяет повествование о пребывании ап. Андрея в Византии и о поставлении Стахия. Рассказав об истории мартирия святых Адриана и Наталии в Аргирополе (Хрисополе), он сообщает, что апостол, путешествуя вдоль Понта Эвксинского, не смог войти в Византий из-за жестокости правившего там идолопоклонника Зевксиппа (известный персонаж к-польского фольклора; Berger. 2013. P. 116), который приказал казнить всех прибывавших в город христиан. Из-за этого апостол прожил 2 года за городом, в одной стадии от Аргирополя, где, собрав вокруг себя 2 тыс. верных, поставил епископом Стахия и освятил престол в пещерном храме. Псевдо-Дорофей сообщает также о проповеди апостола около старых стен, в квартале Петрион (Schermann. 1907. S. 144). Оттуда апостол удалился в Синопу (Ibid. S. 146-148). Маршрут передвижений ап. Андрея у Псевдо-Дорофея противоречит маршруту в «Деяниях Андрея» с востока на запад. Представление о возвращении апостола из Византия на восток является новацией Псевдо-Дорофея.

Из текстов Псевдо-Дорофея легенда о пребывании ап. Андрея в Аргирополе попала в один из вариантов Жития св. ап. Андрея, известный как «Narratio» (BHG, N 99; Виноградов. 2005). Версия Псевдо-Епифания вдохновила Епифания Монаха (1-я пол. IX в.), составившего Житие ап. Андрея, к-рое стало основой для всей последующей традиции (BHG, N 94d, 95b, 95d, 102). К списку учеников апостола Епифаний в 1-й редакции Жития добавляет еще одну подробность: ап. Андрей освятил храм Богородицы на акрополе Византия (Виноградов. 2005. C. 147), из др. источников неизвестный. Идентификация этого храма вызывала сложности уже у непосредственных последователей Епифания Монаха: одна из рукописей 1-й редакции Жития Епифания (Ath. Laur. Δ 56) и связанное с ним «Похвальное слово» апостолу Никиты Давида Пафлагона (Виноградов. 2005. C. 147, 210) добавляют, что этот храм находился в квартале Армасия (τοῦ ᾿Αρμασίου). Однако такой топоним в К-поле также неизвестен. Никита Давид локализовал эту церковь в соседнем с акрополем квартале Евгения (τοῦ Εὐγενίου): Евгениев храм Богородицы был построен, по преданию, патрикием Евгением в своем дворце в эпоху имп. Феодосия I Великого (кон. IV в.; Janin. Églises et monastères. P. 178). Корректор рукописи Р Жития св. ап. Андрея, известного как «Laudatio» (BHG, N 100), исправил название квартала Армасия на Арматия, где был храм Богородицы, основанный магистром Арматием при имп. Зеноне (474-491) (Janin. Églises et monastères. P. 157-158).

Неизданная редакция апокрифических «Деяний Андрея и Матфия» (BHG, N 110d) содержит сведения о том, что ап. Андрей основал храм своего имени в Галате. В трактате средневизант. эпохи «Patria Constantinopoleos» указано сразу 3 места в К-поле, связанные с именем апостола: кроме вышеупомянутого квартала Арматия собор Св. Ирины, где апостол поставил собственноручно высеченный крест, и Неорион, район на юж. берегу Золотого Рога, между кварталами Арматия и Евгения (Patria CP. Т. 2. P. 179). Продолжатель Феофана (Leo V. 10) сообщает, что имп. Никифор I (802-811) во время охоты нашел алтарь с надписью: «Это алтарь восходящего архистратига Михаила, воздвиг же его апостол Андрей» - на месте буд. мон-ря Сатира (Janin. Grands centres. P. 42-43); это предание может восходить ко 2-й редакции «Деяний Андрея и Матфия» (BHG, N 110b), где упоминается святилище Сатира, арх. Михаил и воздвижение алтаря.

Об истории кафедры Византия после апостольской эпохи до нач. IV в. достоверных сведений крайне мало. В кон. II в. христиане в городе присутствовали, поскольку из Византия происходил еретик-динамист Феодот Кожевник, проповедовавший свое учение в Риме (Hipp. Refut. VII 35; Theodoret. Haer. fab. II 5; см. в ст. Адопцианство). Епископы Византия II - нач. IV в. упомянуты лишь в списках, к-рые были широко известны в К-поле в визант. эпоху. Наиболее ранний вариант списка епископов от св. ап. Стахия до свт. Митрофана с периодами их предстоятельства есть в тексте Псевдо-Дорофея. В нем указаны: Стахий - занимал кафедру 16 лет, Онисим - 14, Поликарп - 21 (3 с Онисимом и 18 самостоятельно), Плутарх - 16, Седекион - 9, Диоген - 15, Елевферий - 7, Феликс - 5, Поликарп - 17, Афинодор - 4, Евзой - 6, Лаврентий - 11,5, Алипий - 13,5, Пертинакс - 14, Олимпиан - 11, Марк - 13, Кириллиан - 16, Кастин - 7, Тит - 35,5, Дометий - 24,5, Проб - 12, Митрофан - 10 лет (до взятия Византия имп. Константином Великим в 324; Schermann. 1907. S. 147-150). Неизвестно, заимствовал ли Псевдо-Дорофей этот список из какого-то источника или составил его сам, однако его недостоверность и искусственный характер очевидны, несмотря на попытки адаптации дат к историческим реалиям. Даты правления с указанием 6 (и только!) месяцев всегда стоят друг рядом с другом и всегда образуют при сложении числа, кратные 10. Некоторые имена (Седекион, Евзой, Кириллиан, Кастин) нигде не засвидетельствованы и представляют собой искусственные конструкты. Сведения о строительстве церквей этими епископами также неисторичны, включая рассказ о перестройке имп. Константином пещерного храма визант. епископов в свой крестообразный мавзолей.

Наконец, Псевдо-Дорофей утверждает, что папа Римский Иоанн (вероятно, Иоанн II), однажды прибывший в К-поль, отказался сослужить на Рождество с местным архиеереем, т. к. епископская кафедра в Риме появилась много прежде К-поля. К-польские клирики предъявили ему список Псевдо-Дорофея, который папа признал подлинным (Schermann. 1907. S. 151-152). Однако и этот рассказ Псевдо-Дорофея содержит следы выдумки, т. к. события в нем датированы несуществующим консульством «Проба и Филоксена».

Возникновение списка Псевдо-Дорофея исследователи относили к разным периодам визант. истории VIII и IX вв., когда отношения между Римом и К-полем были напряжены (см.: Dvornik. 1958. P. 164-226). Однако рукописная традиция текста весьма сложна. Во всех списках этого сочинения присутствуют Житие свт. Дорофея и перечни 70 и 12 апостолов, но остальные части, в т. ч. и рассказы о к-польских эпизодах, содержат далеко не все рукописи. В тексте списка Дорофей часто упоминается как давно умерший и события его рассказа относятся к VI в. Текст Псевдо-Дорофея явно неоднороден, и в нем следует различать раннюю часть, близкую к тексту Псевдо-Епифания (Житие свт. Дорофея, списки 70 и 12 апостолов), и позднюю, расширенную версию, составленную в эпоху церковной полемики между Римом и К-полем (до XI в.- дата самых ранних рукописей с этой вставкой). В любом случае Псевдо-Дорофей не является, как это часто считалось прежде, изобретателем «константинопольской» легенды о св. ап. Андрее, т. к. она появляется уже у Псевдо-Епифания.

В 324 г. св. равноап. Константин I Великий заложил на месте Византия Константинополь - город, призванный стать новым центром Римской империи, а впосл. и 2-й столицей «римского мира». Город был торжественно освящен 11 мая 330 г. Уже при Константине и его ближайших преемниках К-поль приобретает подчеркнуто христ. облик. Здесь строятся большие христ. храмы: базилика Св. Ирины, собор св. Апостолов, ставший усыпальницей императоров, собор Св. Софии.

Свт. Митрофан, патриарх К-польский. Роспись кафоликона мон-ря Дечаны. 1348 г. (Косово и Метохия)

Первым достоверно известным епископом Византия в нач. IV в. был свт. Митрофан (Vailhé S. Origines de l'Église de Constantinople // EO. 1907. Vol. 10. N 66. P. 287-295). Его преемником стал свт. Александр I (313-337), которого можно считать последним епископом Византия и 1-м епископом К-поля. Дискуссионным является вопрос о первоначальном статусе К-польской кафедры. Формально Византий располагался на территории пров. Европа, митрополией к-рой была Ираклия Понтийская (Гераклея) Фракийская. Поэтому в соответствии с канонами Вселенского I Собора (325), фиксирующими формирование церковных митрополий на Востоке (4-е прав.), Византийский епископ должен был находиться в подчинении Ираклийского митрополита, однако данные о сколько-нибудь активном участии последнего в церковной жизни К-поля в источниках отсутствуют. Вероятно, это объясняется тем, что К-поль изначально обладал особым статусом в системе гос. управления и не был включен во Фракийский диоцез (Dagron. 1974. P. 62-64). Впосл. за Ираклийским митрополитом будет закреплено почетное право рукоположения К-польских патриархов (Ibid. P. 418-419; Петр (Л'Юилье). 2005. С. 203-204).

I Вселенский Собор. Роспись ц. мон-ря Ставрополеос (Румыния). XVIII в.

Свт. Александру приписывается активное участие в арианских спорах; ему было адресовано письмо свт. Александра Александрийского, осуждающее Ария и его сторонников (Theodoret. Hist. eccl. I 4). В 336 г. имп. Константином в К-поле был созван Собор, в к-ром принял участие ряд епископов из Иллирика и с Востока (Hilar. Pict. Fragm. hist. III 27; см. Константинопольские Соборы). Свт. Александр не играл на Соборе руководящей роли и, вероятно, даже противился его проведению. Тем не менее созыв в К-поле Собора указывает на превращение этого города в один из центров соборной деятельности на Востоке. Очевидно, что это было мотивировано не значимостью К-польской кафедры, а присутствием в городе имп. двора. Позднее, в сер. IV в., при имп. Констанции II (337-361), центр соборной активности переместится вслед за имп. резиденцией в Антиохию, а затем в Сирмий. В 336 г. евсевиане, сторонники одного из самых влиятельных вост. епископов, Евсевия Никомидийского, собирались организовать возвращение Ария в лоно Церкви. Свт. Александр К-польский активно выступал против реабилитации Ария, несмотря на угрозу низложения со стороны Евсевия Никомидийского, и, согласно преданию, именно «по его молитвам ересиарх неожиданно умер» в К-поле за день до того, как он должен был быть официально оправдан и принят в Церковь (Athanas. Alex. Ep. ad Serapionem [de morte Arii] // PG. 25. Col. 685-690; Socr. Schol. Hist. eccl. I 37-38; Sozom. Hist. eccl. II 30; Theodoret. Hist. eccl. I 14).

Свт. Александр скончался вскоре после смерти имп. Константина I в 337 г. (по утверждению Сократа Схоластика, ему было 98 лет; Socr. Schol. Hist. eccl. II 6). В к-польской общине произошло разделение: кандидатами на епископский престол были выдвинуты свт. Павел I Исповедник и Македоний I. Оба претендента, судя по всему, утверждали, что получили благословение занять кафедру от свт. Александра. Последующая историографическая традиция интерпретировала этот раскол как разделение между правосл. партией свт. Павла и проарианской партией Македония. Однако нет оснований утверждать, что борьба между 2 кандидатами сопровождалась богословской полемикой (Socr. Schol. Hist. eccl. II 6; Sozom. Hist. eccl. III 3-4). Более того, в послании представителей вост. Церкви участников Сардикийского Собора 343 г. отмечалось, что свт. Павел поставил свою подпись под осуждением свт. Афанасия Великого (Hilar. Pict. Fragm. hist. III 13). Свт. Павел был рукоположен в 337 г. присутствовавшими в городе епископами без одобрения епископов соседних с К-полем городов - Феодора Ираклийского и Евсевия Никомидийского, а также без согласования с императором. Хронология событий епископата свт. Павла I (337-351, с перерывами) не вполне ясна (см.: Dagron. 1974. P. 432; Barnes. 1993. P. 217). Между 337 и 339 гг. свт. Павел был низложен небольшим Собором, созванным имп. Констанцием II, и выслан или в Понт, или в Фессалонику (см. Константинопольские Соборы). К-польскую кафедру вопреки канонам I Вселенского Собора, запрещавшим переход епископа с одной кафедры на другую (15-е прав.), занял еп. Евсевий Никомидийский. Вместе с тем перемещение одного из самых влиятельных вост. епископов на К-польский престол указывает на высокий статус этой кафедры в церковной иерархии.

Несмотря на конфликт между епископами К-поля и Александрии в этот период, представляется неверным говорить о начале открытой борьбы этих престолов за первенство среди Восточных Церквей на рубеже 30-х и 40-х гг. IV в. (см.: Dagron. 1974. P. 420; Baynes. 1926). Конфликт между свт. Афанасием I Великим, архиеп. Александрийским, и еп. Евсевием носил личный, а не институциональный характер и возник до перемещения Евсевия в К-поль. В то же время этот конфликт объективно стал 1-м этапом длительного до сер. V в. противостояния между церковными кафедрами К-поля и Александрии и оказал влияние на историю Вселенской Церкви этой эпохи. Кроме того, под влиянием этого конфликта будет формироваться и интерпретация истории КПЦ в сочинениях визант. церковных историков V в., к-рые пытались представить свт. Павла К-польского по аналогии со свт. Афанасием как стойкого противника арианства, пострадавшего за верность кафолической вере. Тем самым историки стремились лишить Александрию авторитета важнейшей (и даже единственной) правосл. кафедры Востока и очистить К-поль от обвинений в компромиссном отношении к арианам (Dagron. 1974. P. 425-435). Ок. 339 г. свт. Павел отправился ходатайствовать о своем деле на Запад - в Августу Треверов к имп. Константину II, влиятельному еп. Максимину Треверскому, и, возможно, также в Италию к имп. Константу I и Римскому еп. Юлию I. Судя по всему, свт. Павел заручился поддержкой зап. епископов, которые, вероятно, вступили с ним в общение, за что их порицали евсевиане на Сардикийском Cоборе (Hilar. Pict. Fragm. hist. III 27).

Краткое епископство Евсевия Никомидийского (338-341) было ознаменовано важным событием в истории КПЦ. На рубеже 30-х и 40-х гг. IV в. Евсевий рукоположил во епископа Готии Вульфилу, участника гот. посольства к императору (Philost. Hist. eccl. II 5). Т. о., община гот. христиан на Дунае была вовлечена в орбиту влияния К-польского престола. Судя по всему, Евсевий Никомидийский сыграл решающую роль в формировании богословских воззрений Вульфилы, характеризующихся тринитарным субординационизмом. После смерти Евсевия свт. Павел вернулся в К-поль, но в это же время Македоний был рукоположен во епископа небольшим Собором его сторонников (Socr. Schol. Hist. eccl. II 12; Sozom. Hist. eccl. III 7). Противостояние свт. Павла с Македонием возродилось с новой силой; конфликт стал причиной народного возмущения. Вероятно, свт. Павел пользовался поддержкой значительной части христ. общины, а Македоний, напротив,- части епископата Фракии, Балкан и М. Азии - территорий, к-рые впосл. войдут в сферу юрисдикции КПЦ. В результате беспорядков в городе в 342 г. погибло множество людей, в т. ч. магистр конницы Ермоген. Свт. Павел не принял участия в Сардикийском Соборе 343 г. (Theodoret. Hist. eccl. II 5; Telfer. 1950. P. 78; Dagron. 1974. P. 429) вопреки утверждению Сократа Схоластика (Socr. Schol. Hist. eccl. II 20). Между 344 и 350 гг. свт. Павел был арестован по приказу имп. Констанция II и отправлен в ссылку в Сингару (Сев. Месопотамия), затем переведен в Эмесу и еще раз переведен в Кукус (М. Азия). По офиц. версии, здесь он скончался от болезни, но свт. Афанасий Великий (а вслед за ним и церковные историки V в.) утверждает, что свт. Павел был задушен после неудавшейся попытки уморить его голодом (Athanas. Alex. Apol. de fuga sua. 3; Idem. Hist. arian. 7; Socr. Schol. Hist. eccl. II 26; Sozom. Hist. eccl. IV 2; Theodoret. Hist. eccl. II 5; см.: Dagron. 1974. P. 432; Barnes. 1993. P. 214-217).

До 360 г. с перерывами, К-польскую кафедру занимал Македоний I. Во время его интронизации вновь произошли кровавые столкновения между народом и воинами. Чтобы укрепить свое положение, он организовал гонения против проникейской и новацианской общин и поставил на кафедры близлежащих городов своих кандидатов: в Никомидию - диак. Марафония, в Кизик - Елевсия, а также, вероятно, способствовал возведению на престол Помпейополя Софрония. В результате сторонники Македония (македониане) взяли под контроль церковные дела в близлежащих к К-полю регионах по обоим берегам Боспора. Т. о., именно с правлением Македония можно связать начало процесса иерархического подчинения епископата Фракии и М. Азии К-польской кафедре (Dagron. 1974. P. 437-438). Проникейские авторы приписывают Македонию и его сторонникам приверженность ереси духоборчества (см., напр.: Socr. Schol. Hist. eccl. II 45; Sozom. Hist. eccl. IV 27; Theodoret. Hist. eccl. II 6). С именем Македония связано также образование в К-поле первых монашеских общин, мужских и женских. Надзирал за ними, а также за богоугодными заведениями диак. Марафоний (Socr. Schol. Hist. eccl. II 38; Sozom. Hist. eccl. IV 20, 27). Однако подлинным лидером столичных аскетов стал Евстафий (Sozom. Hist. eccl. IV 27), позднее возведенный на кафедру Севастии.

В 359 г. Македоний вызвал гнев имп. Констанция II, самовольно переместив останки его отца Константина в ц. св. Акакия (Socr. Schol. Hist. eccl. II 38; Sozom. Hist. eccl. IV 21). Он также не принял в полной мере и поддерживаемый императором проект примирения всех враждующих церковных течений с помощью исповедания веры омиев, провозглашевшего Бога Сына подобным Богу Отцу и воспрещавшего споры о единосущии и о подобосущии Лиц Пресв. Троицы. На Селевкийском Соборе в 359 г. Македоний поддержал, судя по всему, омиусианское большинство, отвергшее предложенный императором и его доверенными епископами проект богословской формулы (см. ст. Аримино-Селевкийский Собор). В 360 г. имп. Констанций провел в К-поле Собор, на котором была утверждена окончательная редакция омийского Символа веры и низложен ряд нелояльных к омийству епископов, в т. ч. Македоний (см. Константинопольские Соборы). На К-польскую кафедру был перемещен один из лидеров омиев, Антиохийский еп. Евдоксий (360-370), которого впоследствии обвиняли в покровительстве аномеям.

Переход епископа Антиохии в К-поль указывает на то, что эта кафедра уже в сер. IV в. могла рассматриваться как более престижная, чем кафедра столицы диоцеза Восток. В то же время в источниках отсутствуют к.-л. свидетельства соперничества К-поля и Антиохии, хотя вопрос о том, какой из этих городов станет центром вост. части империи, был еще не решен (Dagron. 1974. P. 443).

В епископство Евдоксия сложилась конфликтная ситуация с омиусианским епископатом М. Азии, который продолжал поддерживать Македония и в 364/5 г. на Лампсакском Соборе объявил Евдоксия низложенным (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 4). Противостояние Евдоксия с омиусианами имело не только церковно-политический, но и богословский характер. Его богословские рассуждения, а также инициированное им возведение на кафедру Кизика Евномия, одного из лидеров аномеев, не могли вызвать одобрение омиусиан (Philost. Hist. eccl. V 3; Socr. Schol. Hist. eccl. II 43; IV 7; Sozom. Hist. eccl. IV 25-26). Евдоксий также благословил Евномия проповедовать в столице на праздник Богоявления. Судя по всему, Евдоксий испытывал симпатию к Евномию и пытался подтолкнуть его к принятию омийского компромисса. Евномий на это не пошел и оставил кафедру Кизика (Philost. Hist. eccl. VI 2-3). Несмотря на офиц. разрыв между к-польскими омиями и аномеями, последние не были полностью изгнаны из столицы и даже рукоположили для своей к-польской общины собственных епископов - Пимения, а затем Флоренция (Philost. Hist. eccl. VIII 2). В правление имп. Валента (364-378) Евдоксий, безусловно, был одним из самых влиятельных епископов на Востоке; в 366/7 г. он совершил крещение императора (Theodoret. Hist. eccl. IV 12).

Свт. Василий Великий. Роспись ц. Богородицы Заумской (Македония). 1361 г.

По смерти Евдоксия на кафедру К-поля был перемещен еп. Берои Фракийской Димофил (370-380), также придерживавшийся омийства, к-рое при имп. Валенте было офиц. исповеданием Восточной империи. Интронизацию Димофила совершил еп. Феодор Ираклийский; при этом часть присутствовавших кричала: «Недостоин!» (Philost. Hist. eccl. IX 10). Свт. Василий Великий сообщает в одном из своих писем, что о Димофиле ходила молва, будто он придерживается правосл. веры (Basil. Magn. Ep. 48(44)). Сохранившийся у Филосторгия фрагмент богословского рассуждения Димофила указывает на то, что слухи эти были ложными,- еп. Димофил был сторонником тринитарного субординационизма (Philost. Hist. eccl. Fr. 7). Тайно прибывший в К-поль Евстафий, бывш. еп. Антиохии, рукоположил для правосл. общины К-поля еп. Евагрия, однако имп. Валент изгнал и Евстафия и Евагрия из города, подавив возмущение силой (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 14-15; Sozom. Hist. eccl. VI 13). Значительная часть клира не приняла еп. Димофила. По преданию, достоверность к-рого ставится под сомнение (Dagron. 1974. P. 447), к имп. Валенту в Никомидию была направлена делегация из 80 правосл. пресвитеров, однако все они были сожжены еретиками на корабле во время плавания (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 16; Sozom. Hist. eccl. VI 14; Theodoret. Hist. eccl. IV 24).

Гибель имп. Валента в 378 г. в войне с готами привела к тому, что омийство потеряло статус офиц. исповедания Восточной империи и начало стремительно терять свои позиции. Чтобы укрепить никейскую общину К-поля, в город в 379 г. прибыл свт. Григорий Богослов. Возможно, он был направлен сюда по решению Антиохийского Собора, состоявшегося в том же году. Свт. Григорий не мог совершать богослужения и проповедовать в главных храмах столицы, занятых омиями, и служил в небольшой частной ц. Воскресения (Анастасии). Судя по всему, еп. Димофил к этому моменту уже слабо контролировал ситуацию в К-поле, к-рый погрузился в своеобразную «духовную анархию». Город стал ареной противостояния различных церковных течений. Свт. Григорий, будучи одним из ведущих правосл. богословов своего времени, активно включился в эту борьбу. К к-польскому периоду относятся его соч. «Слова о богословии» (Greg. Nazianz. Or. 27-31). Cвт. Григорий подвергался нападениям толпы, в т. ч. женщин, нищих и монахов (Idem. Ep. 77; Idem. Carm. Lib. II. I. 11. 665-669), вероятно придерживавшихся не омийских, а македонианских взглядов (McLynn. 1992).

Ситуация в К-поле радикально изменилась, после того как имп. Феодосий I Великий (379-395) был крещен в Фессалонике правосл. еп. Асхолием и 28 февр. 380 г. провозгласил эдикт «Cunctos populos», в к-ром истинными христианами признавались только те, кто придерживаются одной веры с епископами Дамасом I Римским и Петром II Александрийским, предводителями православного никейского течения (CTh. XVI 1. 2). Александрийская Церковь в этот момент попыталась взять К-польскую кафедру под свой контроль. В 380 г. в к-польской ц. Воскресения ночью был рукоположен во епископа александриец Максим Киник. Однако этот акт, очевидно направленный против свт. Григория Богослова, не был поддержан имп. Феодосием, а также папой Римским Дамасом, и через некоторое время Максим вынужден был возвратиться в Александрию. В 381 г. II Вселенский Собор (канон 4) признал поставление Максима незаконным.

24 нояб. 380 г. имп. Феодосий прибыл в К-поль и потребовал от Димофила принять никейскую веру. Димофил ответил отказом и демонстративно покинул К-поль; его община начала проводить собрания за городскими стенами, а Димофил стал рассматриваться епископами омиев на Балканах и в Италии в качестве их общего лидера. После изгнания Димофила имп. Феодосий сопроводил свт. Григория Богослова в кафедральный собор, несмотря на возмущение части населения города (Greg. Nazianz. Carm. Lib. II. I. 11. 1325-1341). Позже к святителю был даже подослан убийца, к-рый, раскаявшись, сам открыл свт. Григорию преступный замысел.

В мае 381 г. имп. Феодосий созвал в К-поле Вселенский II Собор. На нем егип. епископы во главе с Тимофеем I Александрийским оспорили законность перехода свт. Григория на К-польскую кафедру, поскольку ранее он уже был поставлен во епископа Сасимы. В результате свт. Григорий отказался от К-польского престола и покинул столицу; на его место был рукоположен свт. Нектарий (381-397), светский чиновник, к-рый на момент избрания еще не принял крещение. 2-й и 3-й каноны Собора, посвященные юрисдикционным проблемам и иерархии церковных кафедр, важны для истории КПЦ. 2-й канон указывает, что епископат одного гражданского диоцеза не должен вмешиваться в церковные дела другого. Далее перечислены все диоцезы вост. части империи: Египет (первенствующая кафедра Александрия), Восток (во главе с Антиохией), Асия, Понт и Фракия; первенствующие кафедры Асии, Понта и Фракии не упоминаются. В 3-м каноне подчеркивается особый статус К-польской кафедры, предстоятель к-рой должен обладать «прерогативами чести» (τὰ πρεσβεῖα τῆς τιμῆς) после Римского епископа, поскольку К-поль есть «Новый Рим».

II Вселенский Собор. Миниатюра из Гомилий Григория Назианзина. 872–882 гг. (Paris. 510. Fol. 355)

Ряд исследователей рассматривают данные постановления Собора как результат уподобления церковного строя гос. организации Римской империи (Гидулянов. 1908. С. 497-498; Janin. 1910. T. 13. N 82. P. 137; Hajjar. 1962. P. 36-43; Dvornik. 1964. P. 38; Петр (Л'Юилье). 2005. C. 196, 205; Monachino. 1983; Vries. 2011. P. 58). Это проявляется, во-первых, во введении церковно-адм. единиц высшего порядка, соответствующих гражданским диоцезам, к-рые являются прообразом буд. патриархатов, во-вторых - в перемещении К-поля на 2-е место в иерархии Церквей и в его возвышении над Александрией и Антиохией. Совр. исследователи эти каноны нередко интерпретируют как антиалександрийские (Гидулянов. 1908. С. 490-491; Dvornik. 1964. P. 38-39; Vries. 2011. P. 58; Ritter. 1965. S. 92-96; Panteleimon (Rodopoulos). 1982. P. 381), что, впрочем, ставят под сомнение др. исследователи (McLynn. 2012). Стоит отметить, что, несмотря на стремление подчеркнуть значение К-польского престола, отцы Собора не наделяли столичную кафедру к.-л. конкретными властными полномочиями. «Прерогативы чести», о которых идет речь в 3-м каноне, могут быть сопоставлены с особым статусом Иерусалимской Церкви, гарантированным I Вселенским Собором 325 г. и не отменяющим первенство Кесарии в Палестине (7-е прав.). В то же время отсутствие упоминаний о первенствующих кафедрах диоцезов Фракия, Асия и Понт делало возможным их вовлечение в сферу влияния К-поля. В 3-м каноне не говорится напрямую о превосходстве К-поля над Александрией и Антиохией, хотя это иногда утверждается в научной лит-ре (Panteleimon (Rodopoulos), metr. 1982. P. 382). Речь идет только о соотношении между К-полем и Римом, при этом особая честь Рима рассматривается как нечто само собой разумеющееся и никак не обосновывается. Канон отдает должное старому Риму, ставя его на 1-е место, и в то же время отрицает уникальность его статуса, уподобляя ему К-поль. К этому времени теория «двух Римов» уже была сформулирована языческим ритором Фемистием (см.: Dagron G. L'empire romain d'Orient au IVe siècle et les traditions politiques de l'hellénisme: Le témoignage de Thémistios // TМ. 1968. Т. 3. P. 89-90), впосл. она получит развитие в творениях свт. Григория Богослова, который сравнит 2 Рима с 2 светилами и будет рассматривать их как 2 центра мира: один - для Запада, другой - для Востока. Свт. Григорий при этом отдает предпочтение Ветхому Риму за его стойкость в вере и сожалеет об уклонении К-поля в арианскую ересь, источником к-рой являлась Александрия (Greg. Nazianz. Carm. Lib. II. I. 11. 562-582). В то же время свт. Григорий подчеркивал особое, вселенское значение К-поля как центра церковного общения: «общего торжища веры» (ἐμπορίου κοινοῦ τῆς πίστεως) и «взаимного узла Востока и Запада» (ῴας τε κα σπερίου λήξεως οἶκον σύνδεσμον) (Greg. Nazianz. Or. 42. 10).

I Вселенский Собор. Роспись сикстинского салона б-ки Ватикана. 1588–1589 гг. Худож. Чезаре Неббия

В 382 г. в К-поле вновь состоялся Собор, подтвердивший решения К-польского Собора 381 г. Отцы Собора направили в Рим делегацию и приветствовали участников Римского Собора 382 г. в особом послании. В нем, в частности, сообщалось о поставлении в 381 г. свт. Нектария К-польского и рукоположении Флавиана во епископа Антиохии, а также о признании законным епископом Иерусалима свт. Кирилла (Theodoret. Hist. eccl. V 9). Следует отметить, что, хотя К-польская кафедра названа первой, послание не содержит учения о примате или 2-м месте К-поля в иерархии Церквей. Напротив, отцы именуют К-польскую Церковь «юной» (νεοπαγοῦς) и подчеркивают, что она только недавно освободилась от «богохульства еретиков». Антиохийская Церковь именуется «старейшей и воистину апостольской», а Иерусалимская - «матерью всех Церквей».

В 383 г. в К-поле имп. Феодосий I созвал «Собор исповеданий», пытаясь побудить представителей различных церковных течений (омиев, евномиан, македониан, новациан) принять никейскую веру. Православных на Соборе представлял свт. Нектарий, новациан и омиев также представляли «Константинопольские епископы» - Агелий и Димофил (Socr. Schol. Hist. eccl. V 10; Sozom. Hist. eccl. VII 12).

Насколько позволяют судить источники, свт. Нектарий не предпринимал специальных действий по укреплению влияния К-польской кафедры на Востоке, оставаясь в русле политики имп. власти. В то же время ряд обращений к нему др. епископов указывает на рост авторитета столичного престола. В 383 г. свт. Нектарию написал послание свт. Григорий Богослов, к-рый ходатайствовал за епископа одного из каппадокийских городов - Воспория, вступившего в конфликт с иерархами соседних кафедр. Свт. Григорий опасался перенесения дела в гражданский суд, что считал недопустимым (Greg. Nazianz. Ep. 185). Затем к свт. Нектарию обратился свт. Амвросий Медиоланский, требовавший низложить своего бывш. диак. Геронтия, изобличенного в нечестии, но рукоположенного во епископа Никомидии Елладием Кесарийским (Sozom. Hist. eccl. VIII 6). Свт. Нектарий не смог оказать содействие свт. Амвросию в разрешении этого дела. Подобные обращения, с одной стороны, указывают на то, что епископы не руководствовались в своей деятельности 2-м каноном II Вселенского Собора, предписывавшим решать все конфликтные ситуации на уровне диоцезов, а с другой - на то, что малоазийские Церкви еще не вошли в полной мере в к-польскую юрисдикцию и рассматривали епископа столицы скорее как посредника во взаимоотношениях с гражданскими властями.

Свт. Нектарий, патриарх К-польский. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (Косово и Метохия). Ок. 1320 г.

В 394 г. в К-поле был проведен Собор, среди участников к-рого были архиепископы Феофил I Александрийский, Флавиан Антиохийский, святители Григорий Нисский, Амфилохий Иконийский. Имя свт. Нектария К-польского в списке участников стоит на 1-м месте (Mansi. T. 3. Col. 851-854; Dagron. 1974. P. 462-463). Нек-рые исследователи считают этот Собор 1-м опытом проведения т. н. постоянного синода (σύνοδος ἐνδημοῦσα) - Собора епископов, временно присутствующих по различным причинам в К-поле, под председательством К-польского архиепископа (Hajjar. 1962. P. 57; критика этого предположения: Dagron. 1974. P. 463). Предметом рассмотрения стал конфликт между Агапием и Вагадием, претендовавшими на кафедру Бостры Аравийской. Вагадий был ранее низложен епископами Палладием и Кириллом, и на кафедру рукоположен Агапий. Посчитав свое низложение незаконным, Вагадий обратился с жалобой к Римскому еп. Сирицию. Последний передал дело на суд архиеп. Феофила Александрийского, хотя Аравия входила в диоцез Восток, и дело должен был рассматривать епископ Антиохии. Собор не отменил решение о низложении, но предписал впредь рассматривать подобные вопросы только на Соборах. Этот эпизод, с одной стороны, вновь указывает на неисполнение предписаний II Вселенского Собора, а с другой - свидетельствует о превращении К-поля в важнейший центр соборной активности в вост. части христ. мира.

По смерти свт. Нектария в 397 г. Александрийская Церковь вновь попыталась провести на К-польский престол своего кандидата Исидора, однако в вопрос о замещении вмешался Евтропий, влиятельный придворный имп. Аркадия (395-408). Он выдвинул своего кандидата - известного аскета и проповедника пресв. Иоанна из Антиохии, к-рый был спешно доставлен в столицу. В К-поле был созван Собор с участием наиболее влиятельных вост. епископов (включая Феофила Александрийского), на к-ром свт. Иоанн Златоуст был рукоположен во епископа К-поля. Во время епископата свт. Иоанна Златоуста (398-404) изменилась финансовая и социальная политика престола КПЦ. Средства теперь тратились в основном на благотворительные цели. В проповедях свт. Иоанн порицал расточительность и любовь к роскоши, чем вызвал неудовольствие мн. знатных вдов. Святитель также запретил практику совместного проживания клириков и дев, попытался взять под свой контроль жизнь к-польского монашества, а также ликвидировать злоупотребления. Деятельность свт. Иоанна привела к конфликту с лидером к-польских монахов Исаакием (Sozom. Hist. eccl. VIII 9; Pallad. Dial. de Vita Ioan. Chrysost. 5-6). Особо значимым направлением деятельности свт. Иоанна была организация правосл. миссии среди готов, к-рых он пытался отвлечь от приверженности арианству (омийству). С этой целью свт. Иоанн организовал в К-поле отдельную готскую церковь, где сам проповедовал через переводчика, а также рукоположил пресвитеров и диаконов из готов. Для крымских готов свт. Иоанн поставил еп. Унилу (Ioan. Chrysost. Ep. 14. 5). Специальная миссия была отправлена им в устье Дуная для обращения неких скифов (возможно, гуннских и аланских племен; Theodoret. Hist. eccl. V 30-31). Т. о., на рубеже IV и V вв. К-польская кафедра становится основным координатором миссионерской деятельности среди народов Подунавья и Сев. Причерноморья.

Свт. Иоанн Златоуст. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (Косово и Метохия). Ок. 1320 г.

Несмотря на обстоятельства своего восшествия на епископский престол, свт. Иоанн Златоуст вел себя достаточно самостоятельно по отношению к имп. двору, что вскоре привело к конфликту с имп. Евдокcией. Свт. Иоанн открыто сформулировал идею превосходства священнической власти над государственной, «насколько небо выше земли и даже более» (Ioan. Chrysost. In 2 Cor. 15). В то же время он принимал участие в политических событиях: вел переговоры с мятежным гот. полководцем Гайной, предоставил убежище в церкви попавшему в немилость Евтропию. Свт. Иоанн принимал участие и в конфликтах, происходивших в др. церковных регионах. Так, он добился от императора ликвидации языческих храмов в Финикии (Theodoret. Hist. eccl. V 29). В 400 г. на возглавляемый свт. Иоанном Собор, в к-ром принимали участие пребывавшие в тот момент в К-поле епископы из М. Азии и Фракии, явился еп. Евсевий Валентинианопольский. Он обвинил еп. Антонина Эфесского, присутствовавшего на Соборе, в ряде злоупотреблений, в т. ч. в симонии. Синод направил для расследования дела в Эфес своих представителей, однако Евсевий, будучи подкуплен своим противником, не представил свидетельств против Антонина в установленный срок. Ок. 401 г. Антонин скончался, и его паства обратилась к свт. Иоанну Златоусту с просьбой прибыть в Эфес и урегулировать ситуацию. Свт. Иоанн откликнулся на эту просьбу и провел в Эфесе Собор, на котором присутствовали 66 архиереев. Новым митрополитом Эфеса стал член к-польского клира диак. Гераклид. 6 епископов, уличенных в том, что они были рукоположены Антонином за деньги, были лишены сана. На обратном пути из Эфеса в К-поль свт. Иоанн низложил Геронтия Никомидийского, жалобу на к-рого свт. Нектарию К-польскому отправил еще свт. Амвросий Медиоланский. Участие свт. Иоанна в делах малоазийских Церквей является важным свидетельством постепенного утверждения юрисдикции КПЦ в этом регионе (Pallad. Dial. de Vita Ioan. Chrysost. 13-15; Sozom. Hist. eccl. VIII 6).

Апелляция егип. монахов, т. н. Длинных братьев, осужденных за оригенизм архиеп. Феофилом Александрийским, к свт. Иоанну и имп. чете привела к новому обострению взаимоотношений К-поля и Александрии (Socr. Schol. Hist. eccl. VI 9-18; Sozom. Hist. eccl. VIII 13-22; Theodoret. Hist. eccl. V 34; Pallad. Dial. de Vita Ioan. Chrysost. 3, 6-9). Архиеп. Феофил вскоре смог консолидировать всех врагов свт. Иоанна, включая часть к-польского клира, монахов и епископов ряда соседних с К-полем кафедр. Он также способствовал разжиганию вражды между свт. Иоанном и имп. четой - Аркадием и Евдоксией. В 403 г. архиеп. Феофил провел в имении Дуб близ К-поля Собор, на котором свт. Иоанн был осужден и объявлен низложенным (акты Собора сохр. в выборках свт. Фотия К-польского; Phot. Bibl. Cod. 59). По решению императора свт. Иоанн был отправлен в ссылку, но практически сразу возвращен на кафедру. В кон. 403 г. между свт. Иоанном и имп. Евдокcией начался новый конфликт, вызванный порицанием святителем пышных торжеств, связанных с воздвижением статуи императрицы, мешавших богослужению. Новый Собор, созванный императором, постановил вновь лишить свт. Иоанна кафедры. Арест святителя на Пасху 404 г. сопровождался беспорядкам. Несмотря на поддержку папы Римского Иннокентия I и зап. имп. Гонория, требовавших проведения Вселенского Собора в Фессалонике для рассмотрения дела свт. Иоанна, он был отправлен в ссылку в Кукус. В 407 г. свт. Иоанн скончался на пути из Кукуса к новому месту ссылки - в Питиунт. На К-польскую кафедру был поставлен свт. Арсакий, брат свт. Нектария. Сторонники свт. Иоанна подверглись преследованиям. Общение между Римским и вост. престолами было разорвано.

Свт. Аттик, патриарх К-польский. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (Косово и Метохия). Ок. 1320 г.

Свт. Арсакий занимал К-польскую кафедру чуть более года (404-405). После его смерти на престол был избран свт. Аттик (406-425). В период его епископства при поддержке нового вост. имп. Феодосия II (408-450) был разрешен иоаннитский спор: имя свт. Иоанна было возвращено в диптихи и общение с Римским престолом восстановлено. При свт. Аттике К-польская кафедра очевидным образом проявляет стремление включить Церкви Фракии и М. Азии в свою юрисдикцию. Так, свт. Аттик рукоположил епископа Филиппополя (митрополия Фракии) Сильвана, однако последний вскоре покинул вверенный ему город из-за плохого климата и вернулся в К-поль. Когда население Троады (пров. Геллеспонт, диоцез Асия) попросило свт. Аттика поставить им епископа, он направил туда того же Сильвана (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 37). Свт. Аттик также рукоположил епископа Никеи (пров. Вифиния, диоцез Понт) (Ibid. VII 25). В 421 г. имп. Феодосий II своим эдиктом попытался включить в юрисдикцию К-поля кафедры Вост. Иллирика (Македония и Дакия), до того объединенные в Фессалоникийский викариат в юрисдикции Римской Церкви (CTh. XVI 2. 45). Судя по всему, это решение было поддержано частью балканского епископата, тяготившейся властью Фессалоникийского архиепископа, однако вызвало сопротивление Римского папы Бонифация I и зап. имп. Гонория. В результате Римский престол сохранил балканские епархии в своей юрисдикции и привилегии архиепископа Фессалоники были вновь подтверждены (Bonifacius I, papa. Ep. 13-14 // PL. 20. Col. 774-779; Pietri. 1976. P. 1112-1119). Имп. Феодосий издал также эдикт, запрещавший поставление епископов в Кизике без согласия К-польского архиепископа. Впрочем, когда преемник свт. Аттика архиеп. Сисиний I (426-427) рукоположил для Кизика еп. Прокла, население города не приняло нового пастыря, утверждая, что в имп. эдикте (не сохр.) речь шла о персональной привилегии свт. Аттика, а не всех К-польских архиереев (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 28).

III Вселенский Собор в Эфессе. Роспись собора Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря. 1502 г. Мастер Дионисий

После недолгого епископства Сисиния К-польскую кафедру занял сириец по происхождению Несторий (428-431). Его пребывание на престоле КПЦ первоначально ознаменовалось бескомпромиссной борьбой с еретическими общинами (особенно с македонианами) и в К-поле, и в различных областях М. Азии. Несторий призывал к гонениям против еретиков имп. Феодосия II. Однако ортодоксальность самого Нестория была поставлена под сомнение свт. Кириллом Александрийским, который, исходя из того что Несторий отказывался именовать Пресв. Деву Богородицей, изобличил его в ереси. Развернувшаяся богословская полемика привела к новому кризису всей Вселенской Церкви. Свт. Кирилл заручился поддержкой папы Римского Келестина I; на его стороне выступила часть малоазийского епископата, в т. ч. митр. Мемнон Эфесский. Сир. епископы, а также митр. Юлиан Сардикийский (Сердикский; ACO. T. 2. Vol. 4. P. 204), напротив, поддержали Нестория. Расклад сил в ходе полемики и последовавшего Вселенского III Собора в Эфесе в 431 г. указывает, что позиция многих архиереев в споре была мотивирована не только богословски, но и политически: кафедра Сердики поддерживала К-поль, стремясь освободиться из-под власти Фессалоники и Рима, Эфесская выступала против Нестория, пытаясь отстоять свою независимость от столицы империи. III Вселенский Собор, объявивший о низложении Нестория, привел к офиц. разрыву между Римом и Александрией, с одной стороны, и Антиохией - с другой (ДВС. Т. 1. С. 282-292, 316-318; Socr. Schol. Hist. eccl. VII 34; Evag. Schol. Hist. eccl. I 5). В 433 г. церковное единство было восстановлено после того, как свт. Кирилл подписал присланную ему из Антиохии компромиссную богословскую формулу (Cyr. Alex. Ep. 39; Evagr. Schol. Hist. eccl. I 6). Несторий оставил К-польскую кафедру еще во время заседаний Эфесского Собора и удалился в монастырь, располагавшийся недалеко от Антиохии. На К-польскую кафедру был рукоположен сторонник свт. Кирилла свт. Максимиан (431-434). Компромисс 433 г. и споры вокруг Нестория на Востоке постепенно привели к ужесточению позиций и различных Церквей, и имп. двора по отношению к Несторию. Он был отправлен в ссылку в египетский оазис, его сторонники подверглись преследованиям (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 34; Evagr. Schol. Hist. eccl. I 7).

Свт. Евтихий. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (Косово и Метохия). Ок. 1320 г.

По смерти свт. Максимиана КПЦ возглавил свт. Прокл (434-446). Именно в период его епископства церковные общины Асии и Понта де-факто полностью вошли в юрисдикцию КПЦ, к-рая окончательно взяла под свой контроль избрание и рукоположение епископов в этих регионах. Так, свт. Прокл рукоположил епископов для Анкиры, Эфеса, Кесарии Каппадокийской, предложил кандидатуру на кафедру Гангр. В 437 г. он разрешил конфликт, связанный со Смирнским епископом, не привлекая к делу Эфесского митрополита (Dagron. 1974. P. 472-473). Иллирийские епископы также часто обращались с апелляциями в К-поль, что побудило папу Римского Сикста III написать свт. Проклу о неканоничности подобной практики (Xistus III, papa. Ep. 9 // PL. 50. Col. 612-613).

Преемником свт. Прокла стал свт. Флавиан (446-449), в период епископства которого в К-поле возобновились христологические споры. Влиятельный к-польский архим. Евтихий был обвинен в ереси еп. Евсевием Дорилейским. Для расследования дела Евтихий был вызван на заседание постоянного синода и в ходе дебатов изобличен в ереси. Монофизитство Евтихия было осуждено Собором (см. Константинопольские Соборы). Евтихий обратился с апелляцией к папе Римскому свт. Льву I Великому и Александрийскому архиеп. Диоскору. Кроме того, у архимандрита нашлись влиятельные покровители при имп. дворе. Свт. Лев поддержал свт. Флавиана и отправил ему вероучительный томос (Leo Magn. Ep. 28), ставший вскоре одной из основ богословия Вселенского IV Собора в Халкидоне в 451 г. Диоскор Александрийский, напротив, выступил на стороне Евтихия. Эфесский Собор 449 г. («Разбойничий»), прошедший под руководством Диоскора, оправдал Евтихия и лишил кафедры свт. Флавиана, который в скором времени скончался. Его сменил свт. Анатолий (449-458), до того бывший апокрисиарием Александрийской кафедры в К-поле.

Имп. Феодосий II. Бюст. V в. (Лувр, Париж) В 450 г. умер имп. Феодосий II и на престол Вост. Римской империи взошел Маркиан, сочетавшийся браком с сестрой Феодосия Пульхерией. Имп. чета решила провести новый Вселенский Собор для преодоления возникшего из-за Эфесского Собора церковного разделения. Халкидонский Собор 451 г. после продолжительных прений осудил ересь Евтихия. Свт. Флавиан был реабилитирован посмертно еще до начала Собора; его останки были перенесены в К-поль. Кроме того, Собор принял целый ряд канонических постановлений, касающихся статуса К-польской кафедры. Каноны 9 и 17 предписывали епископам и клирикам, имевшим жалобы на митрополита или тяжбы с ним своей церковной провинции, обращаться для разрешения дела или к экзарху (главе церковного диоцеза), или к К-польскому архиепископу. Из текста канонов не вполне понятно, распространяется ли данная привилегия К-польского престола только на диоцезы Фракия, Асия и Понт, для к-рых К-польский Собор 381 г. не указал центров церковных диоцезов, или же на всю территорию Вост. Римской империи. В последнем случае у клириков, вступивших в конфликт с митрополитом, возникала альтернатива: обратиться к экзарху своей области или к столичному архиепископу. Как справедливо указывает Ж. Дагрон, неясность формулировок канонов свидетельствует о том, что отцы Халкидонского Собора не стремились к формированию четкой системы церковной организации на уровне выше митрополии (Dagron. 1974. P. 477). В пользу расширительной трактовки канонов говорит зафиксированная в актах Собора дискуссия, связанная с конфликтом между епископами Фотием Тирским и Евстафием Беритским (ACO. T. 2. Vol. 1(3). P. 101-110). Еп. Евстафий рукоположил в Финикии ряд епископов, ссылаясь на предоставление кафедре Берита митрополичьего статуса имп. Феодосием II. Еп. Фотий подал на еп. Евстафия жалобу имп. Маркиану. Под председательством свт. Анатолия постоянный синод в 450 г. рассмотрел дело и решил его в пользу еп. Евстафия, лишив отказавшегося принять позицию Собора Фотия общения. Постановления Собора были одобрены архиеп. Максимом Антиохийским, в юрисдикции к-рого находились финик. кафедры. Впрочем, Максим заявил на Халкидонском Соборе, что принял такое решение из-за того, что увидел подпись свт. Анатолия под соборным определением. Следует отметить, что и сам Максим был рукоположен свт. Анатолием. Отцы Халкидонского Собора пересмотрели дело и восстановили Фотия на кафедре. В то же время никто из участников прений не поставил под сомнение право постоянного Собора КПЦ рассматривать дела столь удаленных от столицы кафедр (Dagron. 1974. P. 474). Свт. Анатолий указал на то, что подобного рода Собор созван согласно древнему обычаю (συνήθεια ἄνωθεν κεκράτηρεν) и не является нововведением (ACO. T. 2. Vol. 1(3). P. 107).

Церковные кафедры М. Азии и Балканского п-ова в период IV Вселенского Собора 451 г.

Особое значение имеет 28-е прав. Халкидонского Собора. Со ссылкой на 3-е прав. К-польского Собора 381 г. оно подтверждает 2-е место К-польской кафедры в иерархии престолов Вселенской Церкви, подчеркивая, что это город «императора и сената» (τὴν βασιλείᾳ κα συγκλήτῳ τιμηθεῖσαν πόλιν; первенство Рима объясняется также тем обстоятельством, что это «царствующий город»). Кроме того, отцы Собора дают К-польскому архиепископу привилегию поставлять митрополитов в диоцезы Фракия, Асия и Понт, окончательно включая их т. о. в юрисдикцию КПЦ. Наконец, К-польские архиепископы были наделены правом поставления епископов для варваров (σύνοφος κα τοὺς ἐν τοῖς βαρβαρικοῖς ἐπισκόπους). Смысл последнего решения Собора стал предметом острых дискуссий в XX в. внутри православной Церкви. Патриархия КПЦ, поддерживаемая в своих притязаниях рядом греч. канонистов и церковных историков (Maxime [Tsaousis]. 1975. P. 281-283; Pheidas. 1982. P. 397-398), трактует этот канон как указание на то, что в юрисдикции К-польского престола находятся все церковные общины, располагающиеся вне границ империи, а в совр. условиях - за рамками канонической территории к.-л. др. автокефальной Церкви. Подобная трактовка при всей нечеткости формулировок канона представляется не соответствующей историческим реалиям эпохи. Очевидно, что церковными общинами на отдаленном Западе, в сасанидском Иране или в Эфиопии не мог управлять К-поль. Более обоснованным представляется предположение, что в данном случае речь идет о христ. общинах Подунавья, Сев. Причерноморья (гл. обр. готских) и, возможно, Закавказья, находившихся на границах диоцезов Фракия и Понт, которые были включены в юрисдикцию КПЦ (Dagron. 1974. P. 483-487; Mathisen. 1997. P. 669; Петр (Л'Юилье). 2005. С. 461-468).

28-е прав. Халкид. Собора не было одобрено легатами папы Льва (ACO. T. 2. Vol. 1(3). P. 94-99) и впосл. вызвало резкую критику с его стороны, поскольку ставило под сомнение уникальность положения Римской кафедры в церковной иерархии (Leo Magn. Ep. 105). Первенство своего престола свт. Лев обосновывал не столичным статусом города, а особым положением ап. Петра, основателя Римской Церкви, в коллегии апостолов (Demacopoulos. 2013. P. 63-64). Не поддержали первоначально 28-е прав. и епископы важнейших городов диоцеза Понт: Анкиры и Кесарии Каппадокийской (ACO. T. 2. Vol. 1(3). P. 97-99). Решение Халкидонского Собора закрывало для них возможность возвыситься до положения, занимаемого Александрийским и Антиохийским престолами. Ранее за поставление Эфесского епископа в Асийском диоцезе, а не в К-поле выступили все епископы Асии, за исключением Диогена Кизического (Ibid. P. 52-53; об оппозиции 28-му прав. в М. Азии см.: Dagron. 1974. P. 479-480; Metivier. 2005. P. 217-218, 226). Епископы ряда др. малоазийских Церквей, напротив, поддержали данное решение, ссылаясь на давний обычай поставления предстоятелей своих общин К-польским архиепископом (ACO. T. 2. Vol. 1(3). P. 96-97).

В целом решения Халкидонского Собора привели к формированию на Востоке системы Патриархатов. Важно отметить, что, несмотря на обоснование возвышения К-польской кафедры ее столичным статусом, каноническое наследие Собора не предполагало полного следования принципу уподобления церковной организации имперской. Территории К-польского и Иерусалимского Патриархатов в принципе не соответствовали к.-л. административной единице в системе имперского гос. устройства, а подтверждение халкидонскими отцами прав К-польского постоянного Собора ставило под вопрос сам принцип региональной автокефалии, открывая возможность для дальнейшего превращения К-поля в общевост. церковный центр.

В результате решений IV Вселенского Собора обострились отношения между КПЦ и Александрийской и Антиохийской Церквами, т. к. в Египте, Сирии и ряде др. областей визант. Ближ. Востока в то время партия противников халкидонского богословия, монофизитов, сохраняла большое влияние (см. ст. Монофизитство). Борьба за утверждение в этих регионах правосл. вероисповедания и формирование иерархии, лояльной к Халкидону, тянулась неск. десятилетий и завершилась лишь компромиссом. В ходе ее в КПЦ впервые проявилась практика вмешательства в дела др. Восточных Церквей, что может рассматриваться как практически неизбежное следствие близости К-польского престола к визант. имп. двору. В 457 г. патриарх свт. Анатолий (449-458) получил от имп. Льва (457-474) распоряжение созвать Синод для разбора дела об убийстве в Александрии правосл. патриарха сщмч. Протерия (451-457) и о вступлении на Александрийский престол патриарха-монофизита Тимофея II Элура (457-460). Синод постановил низложить Элура, однако реализации этого решения удалось добиться лишь через неск. лет благодаря усилиям патриарха Геннадия I К-польского (458-471). В это же время КПЦ активно поддерживала сторонников халкидонского правосл. вероисповедания в Антиохийской Церкви. Ок. 479 г. патриарх Акакий К-польский (472-489) лично поставил на Антиохийскую кафедру правосл. патриарха Календиона.

При патриархе Акакии и имп. Зиноне (474-491) начался поворот к компромиссной политике в отношении монофизитов, вызванный тяжелыми конфликтами, расколами и кровавыми столкновениями среди христиан на Ближ. Востоке. Во время краткого правления имп. Василиска (475-476) патриарх Акакий отказался присоединиться к его радикальным антихалкидонским мерам. Василиск же наряду с проч. решениями по отмене Халкидонского Собора предполагал лишить Патриархию КПЦ и ее высокого статуса, установленного 28-м соборным правилом. Непримиримая позиция патриарха Акакия в этом вопросе способствовала свержению Василиска и возвращению на престол имп. Зинона в 476 г.

Собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Икона. Нач. XVI в. (частное собрание)

В 482 г. Акакий разработал «Энотикон» - документ, призванный примирить сторонников и противников Халкидонского Собора, изданный от имени имп. Зинона. «Энотикон» был принят на Востоке, но осужден папой Римским Симплицием (468-483) и патриархом Календионом Антиохийским. В 483 г. папа Римский Феликс III (483-492), несмотря на то что его послы в К-поле вступили в литургическое общение с патриархом Акакием, разорвал контакты с Патриархией КПЦ и объявил об отлучении патриарха Акакия. Это событие явилось началом Акакианской схизмы (484-518) - 1-му продолжительному расколу между Церквами Рима и К-поля, вызванному доктринальными разногласиями и существенными противоречиями церковно-политических интересов обеих могущественных кафедр.

Политику «Энотикона» поддерживал преемник Акакия патриарх Фравита (489-490). Патриарх Евфимий I (490-496) был признан папой Феликсом как православный, но не был признан в качестве патриарха, поскольку он не вычеркнул из диптихов имен своих предшественников Акакия и Фравиты. К этому времени Александрийская Церковь открыто перешла на антихалкидонские позиции, а в Антиохийской и Иерусалимской Церквах возобладало православие, дальнейшая поддержка «Энотикона» в КПЦ постепенно теряла смысл. При Евфимии в КПЦ начинался пересмотр позиций. В 491 г., когда на престол восходил имп. Анастасий I (491-518), патриарх Евфимий, знавший его антихалкидонские настроения, потребовал у Анастасия исповедание веры и клятву в том, что император «не будет тревожить Церковь». Тем не менее в 495 г. имп. Анастасий приказал Синоду КПЦ низложить Евфимия, выдвинув против него политические обвинения. Новый патриарх Македоний II (496-511) подписал «Энотикон». В дальнейшем сближение патриарха Македония с прохалкидонской партией и его попытки восстановить отношения с Римской Церковью заставили имп. Анастасия добиваться и его низложения. В 511 г. патриарх Македоний был низложен, арестован и выслан, что вызвало беспорядки в К-поле. На его место был поставлен противник Халкидона патриарх Тимофей I (511-518). В 512 г. был смещен и православный патриарх Флавиан II Антиохийский, вместо него был рукоположен крупный монофизитский богослов Севир (512-518). Вскоре после этого в К-поле произошло восстание: горожане требовали возвращения Македония в К-поль, низложения Севира и изгнания из города сирийских монахов-монофизитов. С этого времени началось постепенное укрепление позиций сторонников православия в столице, стремившихся к примирению Церквей на основе определений Халкидона. Их главной задачей являлось восстановление церковного общения между Римом и КПЦ. Против имп. Анастасия в 514 г. во Фракии поднял мятеж военачальник Виталиан, требовавший проведения Собора и восстановления православия. В 518 г., после смерти патриарха Тимофея, КПЦ возглавил Иоанн II Каппадокиец (518-520), сначала попытавшийся вступить в общение с Севиром Антиохийским, но общая церковно-политическая ситуация окончательно изменилась со смертью имп. Анастасия в 518 г. Вступивший на престол имп. Юстин I (518-527) был представителем правосл. партии и немедленно начал разворот церковной политики в сторону восстановления почитания Халкидонского Собора и налаживания отношений с Римской Церковью. Юстин предложил патриарху Иоанну восстановить в диптихах IV Вселенский Собор и отправить папе синодику с предложением о восстановлении общения. Севир Антиохийский был низложен. В 519 г. в К-поль прибыло посольство Римской Церкви и общение между Римом и К-полем восстановилось на невыгодных для КПЦ и всего Востока условиях. Папа Римский Гормизд (514-523), приславший послание в К-поль (libellus Hormisdae), добился отлучения всех епископов и патриархов Востока, которые не находились в общении с папством в десятилетия Акакианской схизмы. Позицию Гормизда удалось несколько смягчить совместными усилиями вост. иерархов, прежде всего патриарха КПЦ, и визант. властей. После смерти Гормизда папа Иоанн I (523-526) занял по отношению к КПЦ более примирительную позицию.

V Вселенский Собор. Роспись собора Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря. 1502 г. Мастер Дионисий

В Патриаршество Епифания (520-535) начались правление имп. Юстиниана I (527-565) и масштабные преобразования в церковной жизни. К-польский патриарх стал основным проводником церковной политики императора, нацеленной на укрепление церковно-государственного и догматического единства Вселенской Церкви, и фактически первенствующей фигурой в церковной иерархии всей империи. Церковно-адм. и богословские меры Юстиниана в равной мере касались всех Поместных Церквей, однако обсуждались и прорабатывались прежде всего при участии патриархов КПЦ. Патриарх Епифаний принимал апелляции, поступавшие из-за пределов своей области. Так, к его суду прибегали епископы Фессалии по поводу конфликтов в своих церквах. В 533 г. Епифаний вместе с Синодом КПЦ подписал эдикт о вере, изданный имп. Юстинианом. В 535 г. императором была издана важная новелла, адресованная Епифанию, которая посвящена упорядочению хиротоний епископов и клириков, а также управлению расходами Церкви. После кончины Епифания в 535 г. на К-польскую кафедру по воле императора и имп. Феодоры был возведен еп. Трапезундский Анфим I (535-536) с целью добиться компромисса с антихалкидонской партией, во главе которой стояли патриарх Феодосий I Александрийский (535-537) и низложенный Севир Антиохийский. Анфим обменялся синодиками с Феодосием и вступил в тайные переговоры с Севиром, что вызвало резкий протест папы Римского св. Агапита I (535-536). В марте 536 г. в К-поле был созван поместный Собор, на к-рый прибыл папа Агапит (папа впервые в истории посещал К-поль). Он отказался встретиться с патриархом Анфимом, обвинив его в неканоническом занятии кафедры. Анфим не явился на Собор и после троекратного приглашения был низложен на канонических основаниях. При участии папы Агапита на К-польскую кафедру был возведен патриарх Мина (536-552). Папа Агапит скончался вскоре после поставления Мины, который стал фактическим главой Собора и первым подписал документы, низлагающие Анфима и анафематствующие лидеров монофизитов Севира, еп. Петра Апамейского и др. В 543 г. Мина председательствовал на К-польском Соборе, осудившем иерусалимских оригенистов и в том же году письменно присоединился к эдикту имп. Юстиниана против «Трех Глав». Вплоть до кончины Мина был последовательным сторонником и проводником политики Юстиниана, направленной на достижение компромисса с антихалкидонитами посредством осуждения «Трех Глав», и лишь немного не дожил до их соборного осуждения. В начале Патриаршества его преемника патриарха Евтихия (552-565, 577-582) в К-поле (553) был созван V Вселенский Собор, осудивший «Три Главы»: личность и учение еп. Феодора Мопсуестийского, а также отдельные сочинения Феодорита Кирского и еп. Ивы Эдесского. В 565 г. Евтихий был низложен; по одной версии - за то, что воспротивился попыткам имп. Юстиниана ввергнуть Церковь в ересь афтартодокетизма, а по другой - из-за своей вовлеченности в борьбу придворных к-польских партий, обострившуюся накануне кончины Юстиниана. Сменивший Евтихия патриарх Иоанн III Схоластик (565-577) гл. обр. известен тем, что после неудачной попытки имп. Юстина II (565-578) на объединительном Соборе достичь компромисса с антихалкидонитами воздвиг суровые гонения на монофизитов в К-поле и в провинциях (571), перемежавшиеся диспутами и новыми переговорами об объединении. Патриарх Иоанн III нередко также выступал арбитром в спорах монофизитов между собой, в т. ч. по вопросам тритеизма. Патриарх Иоанн, человек с глубоким юридическим и богословским образованием, еще до своего Патриаршества, будучи апокрисиарием Антиохийского патриарха в К-поле, составил свод канонов (т. н. Синагогу) в 50 титулах, а также собрание законов (новелл Юстиниана) в 87 главах. После его смерти в 577 г. на Патриарший престол был возвращен Евтихий. Он занимал активную антимонофизитскую позицию, выступая против антихалкидонитов в офиц. документах, но принимая адм. меры. Его политика не находила понимания у имп. Тиверия I (578-582), но император не препятствовал его действиям. Патриарх Иоанн IV Постник (582-595) воздержался от дальнейших преследований антихалкидонитов, и гонения против них время от времени возобновлялись за пределами территории КПЦ. В его Патриаршество впервые папой Пелагием II, а затем свт. Григорием Великим был поднят вопрос о правомерности использования К-польскими патриархами титула «Вселенский». Вопрос решил имп. Маврикий (582-602) в пользу предстоятелей КПЦ. Патриарх Иоанн IV занимал у имп. Маврикия крупные суммы денег, предоставляя в залог собственное имущество. После кончины патриарха было установлено, что он ничем не владел и тратил все деньги на широкую благотворительность. Патриарх Иоанн IV был аскетом и крупным канонистом. В Патриаршество Кириака II (596-606) продолжился спор между Римской и К-польской кафедрами по поводу использования титула «Вселенский». В ответе на синодику патриарха Кириака папа Григорий Великий вновь заявил протест против использования патриархом этого титула. О Патриаршестве свт. Фомы I (607-610) известно мало, поскольку это было время последних лет правления имп. Фоки (602-610) (гражданской войны в Византии).

Долгое Патриаршество Сергия I (610-638) в царствование имп. Ираклия (610-641) было отмечено возобновлением богословского диалога, призванного выработать компромиссную богословскую формулу для примирения православных с монофизитами. При участии Сергия и Кира (патриарх Александрийский ок. 630/1 - ок. 642) была разработана доктрина моноэнергизма, постулирующая наличие во Христе при двух природах единого действия. Выработка этой доктрины началась в 618-620 гг. на фоне катастрофических поражений, к-рые терпела Византийская империя от персов на Ближ. Востоке, в зоне преимущественного расселения монофизитов. Инициатива переговоров с монофизитами была поддержана папой Гонорием I (625-638), но отвергнута свт. Софронием I, патриархом Иерусалимским (634-638), который провел в Иерусалиме поместный Собор, выступивший за признание двух действий во Христе. Протесты православных и сдержанная позиция монофизитов заставили имп. Ираклия, патриархов Сергия К-польского и Кира Александрийского отказаться от моноэнергизма и сделать акцент на наличие во Христе единой воли, сформулировав учение монофелитства, обосновывавшее наличие во Христе единого воления (воли; θέλημα, θέλησις). Положения этого учения были сформулированы в 638 г. в вероучительном эдикте имп. Ираклия, получившем название «Эктесис» (ἔκθεσις) и одобренном Синодом КПЦ. Впрочем, имп. указ фактически не достиг своих адресатов на Востоке, поскольку уже в это время происходило успешное наступление арабов-мусульман, окончательно отторгнувших у Византии Египет и Палестину и на несколько столетий уничтоживших ее власть в Сирии (см. ст. Арабские завоевания).

Преемник Сергия патриарх Пирр (638-641) был крупным монофелитским богословом и приверженцем «Эктесиса», к-рый он вместе с Синодом еще раз подтвердил в начале Патриаршества. В 641 г. он был низложен в результате борьбы придворных партий, начавшейся после смерти имп. Ираклия, и вскоре выслан в Карфаген. Офиц. монофелитская политика империи и КПЦ по-прежнему вызывала многочисленные протесты. Папы Римские отвергли монофелитство. Папа Иоанн IV осудил монофелитство в письме имп. Константину III в 641 г., а прп. Максим Исповедник начал богословскую проработку доктрины о двух волениях и двух действиях. В 645 г. Максим провел в Карфагене диспут с низложенным Пирром К-польским, в результате к-рого Пирр признал себя побежденным, отрекся от монофелитства и восстановил свое общение с Римской Церковью. Впрочем, уже в 646 г. из Равенны Пирр отправил папе Теодору I письмо, в к-ром вновь разорвал свое общение с ним и вернулся в монофелитство. В К-поле преемник Пирра патриарх Павел II (641-653), для того чтобы урегулировать накал церковно-политического противостояния между сторонниками и противниками монофелитства, добился от имп. Константа II в 648 г. издания указа, получившего название «Типос», в к-ром воспрещалось всем подданным вести дискуссии по поводу одного и двух действий, одного и двух волений во Христе. В 649 г. в Риме папа Римский свт. Мартин I созвал Собор, на к-ром были анафематствованы патриархи К-польские Сергий, Пирр и Павел, а также осуждены соч. «Эктесис» и указ «Типос». Имп. Констант II издал приказ об аресте папы Мартина, но из-за мятежей в Италии он был выполнен только в 653 г. Папа был доставлен на суд в К-поль, где ему были предъявлены политические обвинения, а затем сослан.

После смерти патриарха Павла КПЦ вновь возглавил Пирр (654), однако через неск. месяцев он умер во время переговоров с представителями папы Римского. Во время Патриаршества его преемника Петра (655-666) в К-поле состоялся двукратный суд над св. Максимом Исповедником (658 и 662), на 1-м Максима приговорили к ссылке, а на 2-м, выдвинув против него политические обвинения, приговорили к усечению языка и правой руки, после чего он вскоре умер. Патриарх Павел II и Синод КПЦ принимали активное участие в следствии по делу св. Максима и осуждении его. После низложения папы Мартина в 653 г. К-польские патриархи находились в общении с папами Римскими, следуя компромиссной формуле «Типоса», а в 658 г. на ее основе удалось восстановить общение всех Патриархатов. Это единство сохранялось в Патриаршества Фомы II (667-669), Иоанна V (669-675), свт. Константина I (675-677) и свт. Феодора I (677-679, 686-687), православие к-рых не было поставлено под сомнение даже на VI Вселенском Соборе в К-поле в 680-681 гг., окончательно осудившем монофелитство.

На Патриаршество Георгия I (679-686) пришлось утверждение в качестве правосл. учения о наличии двух действий и двух волений во Христе (дифизитства). Развивая церковную политику имп. Константина IV (668-685), Георгий полностью присоединился к решениям VI Вселенского Собора.

Свт. Герман, патриарх К-польский. Роспись ц. Богородицы Заумской (Македония). 1361 г.Иконоборческий кризис начался в Патриаршество свт. Германа I (715-730). К этому времени КПЦ осталась единственной высшей церковной институцией в Византии; ее связи с остальными Восточными Церквами, к-рые оказались в завоеванных мусульманами странах, сократились. Патриарх Герман поддерживал отношения с Армянской Церковью и в дошедшем до нас на армянском языке письме вел с ней диалог по вопросу о богословии Халкидонского Собора. Неизвестно, имели ли эти контакты успех, однако очевидно, что армяне симпатизировали Герману, поскольку включили его имя в святцы Армянской Церкви. В 717 г. к власти в К-поле пришел стратиг фемы Анатолик Лев III Исавр (717-741). Поначалу его отношения с патриархом складывались успешно: Герман крестил его сына, буд. имп. Константина V (741-775). Однако ок. 726 г. имп. Лев предпринял ряд шагов, направленных на реализацию своих убеждений в правоте иконоборческого учения, и встретил в лице свт. Германа непримиримого противника. Свт. Герман познакомился с идеями иконоборцев неск. годами ранее и относился к ним крайне отрицательно: приезжавшего в столицу еп. Константина Наколийского, подозреваемого в распространении иконоборчества, патриарх запретил в служении; к еп. Фоме Клавдиопольскому, иконоборцу, он составил послание, в к-ром строго осудил его идеи. Инициативы императора свт. Герман не поддержал, однако источники не сохранили к.-л. надежных сведений о том, в чем именно состояло противодействие патриарха имп. политике. Известно, что император приказал уничтожить образ Христа на дворцовых воротах Халка в К-поле и не раз заявлял о том, что иконы являются нарушением ветхозаветного запрета создавать кумиров. На состоявшемся во дворце имп. Львом силенции, созванном для утверждения иконоборчества, свт. Герман предпочел сложить с себя омофор и удалиться в родовое имение Платанион.

Ко времени правления имп. Льва III относятся события, которые привели к расширению территории под юрисдикцией КПЦ в зап. части империи. На фоне иконоборческого кризиса отношения между К-полем и Римом обострились. В 726 г. папа Григорий II провел Собор в Риме, на к-ром иконоборчество было осуждено. Ответная реакция имп. Льва - неудачные покушения на папу, осложнение ситуации вокруг прав Римской Церкви на управление целыми областями (Иллирик, Калабрия, Сицилия и Крит) - свидетельствует о том, что Лев был знаком с мнением Григория II и пытался оказать давление на Римскую кафедру. Опираясь на источники, сложно точно определить, в чем именно заключались враждебные действия К-поля: в переводе этих областей под юрисдикцию КПЦ или же лишь в ограничении прав папы на сбор налогов в них. Исследователи сходятся во мнении, что папа Григорий II не вступал с императором в конфликт, а лишь указывал ему на недопустимость вмешательства светской власти в дела веры. Своими увещаниями он настроил против Льва III зап. духовенство и представителей императора в Равеннском экзархате, Льву же ничего не оставалось, кроме как ограничить власть папы в указанных областях и передать их в управление КПЦ. Окончательно эти области закрепились за КПЦ в сер. VIII в., когда после франк. завоеваний визант. присутствие на Западе сохранилось только в Иллирике, Юж. Италии и на о-ве Сицилия. Т. о., вопрос юрисдикции КПЦ в зап. землях в VIII в. из богословской сферы перешел исключительно в плоскость внешней политики Византийской империи.

Прп. Стефан Новый. Роспись ц. Св. Димитрия, Печская Патриархия (Косово и Метохия). 1337 г.

Преемником свт. Германа стал его синкелл Анастасий (730-754), к-рый поддержал иконоборчество. Характерной особенностью служения патриархов-иконоборцев с этого времени было полное подчинение воле императоров; избрание и возведение патриархов стало всецело прерогативой василевса. Анастасий не был избран народом или епископатом, а был назначен Львом III. Сразу после возведения в должность он издал документ в поддержку иконоборчества (λήβελλος) и разослал окружное послание к предстоятелям других Церквей с уведомлением о своем избрании. В Риме отношение к нему было крайне негативным, а в визант. хронике Георгия Амартола (сер. IX в.) говорится даже, что папа предал Анастасия анафеме. После смерти Льва III в 741 г. патриарх Анастасий счел его наследника имп. Константина V бесперспективной кандидатурой на престол и выступил на стороне узурпатора Артавазда, к-рый, возможно, был сторонником почитания икон. Анастасий выступил с обличениями в адрес Константина V, утверждая, что тот не верит в Божество Христа и не чтит Пресв. Богородицу. Однако в 743 г. имп. Константин V вернул себе престол, а Анастасий понес жестокое и унизительное наказание: его, раздев, посадили задом наперед на осла и прокатили по городскому ипподрому. При этом лишившись к.-л. политического влияния, Анастасий оставался патриархом еще более 10 лет. В 751 г. он короновал имп. Льва IV, к-рый стал соправителем при Константине V. Кроме того, Анастасий активно занимался подготовкой иконоборческого Иерийского Собора, к-рый открылся в февр. 754 г. На 2-й день после торжественного открытия Собора патриарх Анастасий скончался от некой страшной кишечной болезни. По мнению нек-рых исследователей, имп. Константин V намеренно дожидался смерти патриарха Анастасия, чтобы Собор проходил без патриарха.

Иконоборческий Собор в Иерии прошел без участия вост. патриархов и папских представителей. Папа Стефан II не прислал легатов, вост. патриархи не смогли обозначить свое присутствие даже через полномочных представителей. Решением Собора и по совету императора на Патриарший престол был возведен Константин II (754-766), бывший епископ Силея в Памфилии. В «Хронографии» Феофана и «Житии Стефана Нового» описано, что торжественная интронизация Константина II была проведена императором, к-рый возвел патриарха на амвон Влахернского храма под одобрительные возгласы присутствовавшего духовенства. Однако исследователи не отвергают возможности его канонического поставления, которое могло не быть упомянуто в исторических памятниках, поскольку в К-поле в тот момент пребывало множество митрополитов, участников Иерийского Собора, имевших право осуществить чин поставления. Неизвестно, председательствовал ли новый патриарх в заседаниях Собора, в источниках упомянуто лишь произнесение им анафем против иконопочитателей на последнем соборном заседании.

Патриарх Константин II казался близким к имп. Константину V по духу, и хроники называют его человеком подлым, но совр. исследователи все же склонны минимизировать его вину в преследованиях и жестоких расправах. Так, в «Житии Стефана Нового» говорится о том, что патриарх отказался участвовать в посольстве к св. Стефану в Хрисополь и не участвовал в судебном процессе над ним. Хронисты также пишут о том, что патриарх отговорил императора возвращаться к термину «Христородица» по отношению к Божией Матери. Как сторонника иконоборчества Константина обличает случай его выступления в храме Св. Софии, где он заявил о себе как о настоящем иконоборце и допускал для почитания христианам только Животворящее Древо Св. Креста. Общая оценка личности Константина может быть скорее нейтральной, нежели отрицательной, поскольку ему удалось избежать причастности к тяжелому и страшному по своим масштабам гонению на монахов и монастыри, которые имп. Константин V устраивал на протяжении всего правления. За время царствования Константина V были убиты, замучены, искалечены и изгнаны тысячи монашествующих, в К-поле невозможно было встретить клирика в иноческом одеянии. Император уничтожал иконы и мощи святых, выставлял их на поругание, сжигал и топил в море. Монастырские угодья перешли в собственность гос-ва и чиновников, а монастырские здания использовались как казармы и конюшни.

Константинопольская Церковь в 4-8 вв.

Имп. Константин V не раз принуждал патриарха Константина II отречься от монашества. Патриарх во многом потакал императору, и на пиршествах при дворе он, пренебрегая монашескими обетами, ел мясные блюда и даже играл на муз. инструментах, однако даже такие уступки василевсу не помогли ему избежать трагической участи. В 766 г. император заподозрил патриарха в участии в заговоре вместе с патрикием Константином Подопагуром и, не утруждая себя долгим следствием, сослал патриарха на Принцевы о-ва, где тот пробыл около года, сохраняя за собой Патриарший сан. В 767 г. по приказу василевса его принесли на носилках (поскольку сам он уже не мог передвигаться после избиений) к храму Св. Софии, где при большом стечении народа ему зачитали список обвинений, за к-рые его приговаривали к низложению. При прочтении каждого пункта обвинения, по сообщению Феофана, асикрит ударял Константина II по лицу. На следующий день патриарха провезли в мешке на осле по ипподрому, сидящего задом наперед, после продолжительных истязаний и неск. месяцев заключения в тюрьме казнили, отрубив голову.

На Патриаршем престоле его сменил Никита I (766-780), ставленник имп. Константина V, к-рый наблюдал за жестокими издевательствами над Константином II в храме Св. Софии. Источники называют его евнухом; ранее он занимал пост протопресвитера ц. св. Апостолов. Кроме того, в патриарших каталогах он значится в должностях скевофилакса в церкви у ворот Халка, экдика храма Св. Софии и архонта мон-ря. При этом все источники дружно упрекают его в отсутствии у него образования. Патриарший престол Никита занял не вполне законно, при жизни Константина II, находившегося в заточении, но не снявшего с себя омофора. Очевидно, данное обстоятельство не смущало современников. По приказу Никиты в 767-768 гг. во дворце были закрашены несколько фресок и икон. В 769 г. Никита короновал младших сыновей василевса, Христофора и Никифора, которые были объявлены соправителями, а также обвенчал старшего сына императора Льва IV (император в 775-780) и св. Ирину. После того как Лев IV стал императором, в 776 г. Никита короновал его сына имп. Константина VI (780-797).

Патриарх Павел IV (780-784), по определению хрониста Феофана, «почтенный чтец, родом с Кипра, муж отличный своею ученостью и делами». Такие эпитеты вызывают сомнения, поскольку известно, что Павел до Патриаршества долгое время жил с семьей в столице и едва ли мог сохранять верность иконопочитанию в обстановке расцвета ереси в сер. VIII в. При восшествии на престол он подписал согласие никогда не поклоняться иконам. Небольшой рассказ в «Житии Иоанна Готского» о том, что патриарх Феодор I Иерусалимский отправил Павлу томос своего Собора в поддержку иконопочитания и тот его принял, не вызывает у исследователей доверия. К достоверным следует отнести свидетельства об оставлении Павлом кафедры в 784 г. Патриарх самовольно покинул столицу и отправился в мон-рь Флора, сославшись на болезнь. Имп. св. Ирина, к-рая в это время правила самостоятельно вместе с малолетним сыном Константином VI, а также группа сановников, направленных императрицей, приезжали к нему с просьбами вернуться на кафедру. Павел отказывался и отвечал, что более не может возглавлять Церковь, к-рая заблуждается в иконоборчестве и пребывает в расколе со всеми Церквами. Кроме того, по сообщению Феофана, Павел настаивал на том, что только Вселенский Собор способен разрешить эту проблему.

Безусловно, Павел IV не был убежденным иконоборцем, однако упоминание о его требованиях созвать Вселенский Собор, высказанных св. Ирине, вызывает сомнение. Павел был иконоборцем, и оставление им кафедры связано прежде всего с политикой императрицы, к-рая уже в это время была направлена на восстановление иконопочитания. Павел скорее всего добровольно оставил кафедру и тем способствовал победе иконопочитателей, заслужив т. о. доброе имя в истории. Св. Ирине это было необходимо для того, чтобы иметь убедительный повод к созыву Собора и восстановлению почитания икон.

Свт. Тарасий, патриарх К-польский. Роспись кафоликона мон-ря Дечаны. 1348 г. (Косово и Метохия)

К кон. VIII в. иконоборчество как религ. идея уже потеряло популярность и общественное значение, его придерживались лишь по политическим мотивам. При имп. дворе образовались 2 партии иконоборцев и иконопочитателей, каждая из которых боролась за власть. КПЦ находилась в незавидном положении: институт патриаршества был подчинен светской власти императоров-иконоборцев, монашество рассеяно, безвозвратно потеряно иконописное наследие, множество древних мозаик, фресок и статуй, а также мн. святыни и мощи были уничтожены, испорчены отношения с др. Церквами. За период иконоборчества сменилось неск. поколений, утвердившихся в отсутствии почтения к святыням, и среди духовенства не было достойной личности, способной восстановить былое значение икон. К партии иконопочитателей постепенно примкнуло монашество во главе с братией Студийского монастыря.

Ведущее положение в к-польском правительстве при св. Ирине занял свт. Тарасий - чиновник знатного происхождения, получивший прекрасное образование, отличавшийся личным благочестием. Св. Ирина опиралась во многом на его мнения в церковных вопросах, несмотря на мирской статус Тарасия. Реализовать программу восстановления иконопочитания мог лишь Вселенский Собор, к-рый должен был одновременно закрепить в истории имя св. Ирины как законной императрицы, победившей ересь (Афиногенов. Константинопольский патриархат. 1997. С. 16-18). Именно для этого при визант. дворе была разработана легенда о преданных православию и благочестивых патриархах Германе и Павле, якобы требовавших в разное время созыва Вселенского Собора.

Свт. Тарасий (784-806) взошел на престол после предусмотренной процедуры избрания, во время которой он согласился занять кафедру лишь после провозглашения общего согласия созвать Собор. Кроме того, Вселенский Собор призван был разрешить многие политические, канонические и догматические сложности, накопившиеся за время правления Исаврийской династии. В 786 г. состоялась 1-я попытка провести Собор в К-поле. Приехавшие архиереи еще до Собора собирались группами и тайно обсуждали с мирянами план срыва предстоящего мероприятия, однако Тарасий пресек их намерения и заявил, что в столице есть избранный епископ и такие собрания без его ведома должны заканчиваться, согласно канонам, низложением участников. Архиереи подчинились, и этот эпизод послужил укреплению статуса Тарасия среди духовенства. И все же приверженцев иконоборчества в столице оставалось слишком много не только среди церковного клира, но и среди чиновников и военных. В первый же день соборных заседаний, начавшихся в ц. св. Апостолов, они сорвали открытие. Солдаты устроили беспорядки перед входом в храм, и св. Ирина во избежание осложнений распустила архиереев.

Следующая попытка провести Вселенский VII Собор в 787 г. оказалась удачной. Прежде всего св. Ирина постаралась нейтрализовать всех потенциальных противников Собора. После беспорядков 786 г. были выявлены и наказаны все виновные, а многие из военных получили назначения и под разными предлогами были удалены из столицы. Место проведения перенесли из К-поля в Никею, поскольку в этом городе не было столичной суеты, а находился он недалеко от К-поля. На Соборе присутствовали папские легаты, игум. Петр и архипресв. Петр, которые прибыли еще год назад для разрешения вопроса о церковной юрисдикции в Иллирике, Калабрии и на о-ве Сицилия. Вост. Церкви представляли 2 монаха - Иоанн и Фома. На Соборе было также большое число монашествующих - 131 чел. Общее количество заседавших варьировалось и составило, по сообщениям хронистов, ок. 350 чел. Оно, видимо, намеренно было увеличено за счет монахов для того, чтобы превысить число участников Иерийского Собора 754 г. В то же время т. о. выражалось почтительное отношение власти к монашеству как к наиболее пострадавшей от иконоборцев общественной силе. Догматическим итогом VII Вселенского Собора стало осуждение иконоборчества и развитие иконопочитательского богословия. Имевшиеся на тот момент систематические разработки этой проблемы в трудах прп. Иоанна Дамаскина остались без внимания, т. к., вероятно, не были известны в К-поле. Богословскую позицию Собора позднее укрепили прп. Феодор Студит и свт. Никифор I, составившие неск. фундаментальных работ по богословию иконы.

Прп. Феодор Студит. Мозаика кафоликона мон-ря Осиос Лукас в Фокиде. 30-е гг. XI в.

Собором были приняты также 22 канона, в к-рых отразилась степень упадка церковной жизни в КПЦ в VIII в. Часть канонов была направлена на пресечение действий светских властей по отношению к клирикам, запрещала чиновникам назначать епископов, препятствовать проведению поместных Соборов, содержать частных клириков, принуждать архиереев продавать церковное имущество. Следов., именно такие практики существовали в Византии на тот момент. В др. канонах значительное внимание уделялось нравственному облику клириков: вводился образовательный ценз, осуждалась симония во всех ее проявлениях, запрещалось клирикам заниматься мирскими делами, продавать церковное имущество; указаны епитимии для тех, кто превратили храмы в мирские постройки и заведения; запрещалось клирикам служить сразу в неск. храмах ради наживы, одеваться в пышные одежды. Запрещалось также содержать в мон-рях и архиерейских домах женщин, заводить смешанные муж. и жен. мон-ри, монашествующим самовольно переходить из одного мон-ря в другой.

По итогам Собора возник конфликт между патриархом Тарасием и студитами по вопросу об отношении к епископам, к-рые в прежние годы поддерживали иконоборчество. Тарасий придерживался умеренной позиции по этому вопросу, в то время как партия монахов во главе со студийским игум. Саввой, игум. Саккудийского мон-ря Платоном и его племянником Феодором предлагала вообще не принимать их в церковное общение. Конфликт усугубился в 795 г., когда имп. Константин VI, отстранивший св. Ирину от власти, решил отправить свою супругу Марию в мон-рь и жениться на Феодоте, двоюродной сестре св. Феодора Студита. Свт. Тарасий лично отказал императору в венчании, и таинство совершил игумен мон-ря Кафаров Иосиф, бывш. эконом Великой ц. Патриарх запретил Иосифа в служении, однако позднее под давлением василевса восстановил его. Это противостояние известно в истории КПЦ как Михианская схизма. Недовольный противодействием монахов его воле имп. Константин VI отправил Феодора Студита в ссылку в Фессалонику. Однако в 797 г. св. Ирина вернула себе престол, свергла Константина VI и приказала его ослепить, из-за чего он вскоре скончался. Императрица вернула из ссылки Феодора, к-рый в этом же году восстановил свое общение со свт. Тарасием; игум. Иосиф был вновь низложен.

Следующим патриархом был избран имп. секретарь Никифор I (806-815). Он стал 2-м подряд патриархом из светских чиновников, что вызвало возмущение монашества, к-рое считало, что преемником Тарасия должен был стать св. Феодор Студит. Патриарх Никифор, как и Тарасий, происходил из знатного столичного рода, получил прекрасное образование и имел большой опыт гос. службы. Начало его служения было спокойным, поскольку епископат относился к патриарху с должным уважением, имп. Никифор I (802-811) не вмешивался в дела Церкви. Оставалась острым вопросом лишь Михианская схизма. При содействии имп. Никифора в 806 г. в К-поле прошел Собор из 15 епископов, к-рые положительно рассмотрели вопрос о восстановлении в сане игум. Иосифа. На Соборе присутствовал и Феодор Студит, однако это решение он встретил молчанием и затем долгое время старался не затрагивать это дело. Свое примирение Феодор и его брат Иосиф, ставший в то время епископом Фессалоники, выражали и тем, что продолжали поминать патриарха Никифора на литургии, несмотря на его участие в реабилитации Иосифа. Они лишь отказывались служить в соборе Св. Софии, чтобы не сослужить с «сочетателем прелюбодеев». Конфликт разгорелся с новой силой в 809 г., когда еп. Иосиф Фессалоникийский приехал навестить Феодора в К-поль и за долгое время ни разу не появился перед патриархом. В результате Иосиф, Феодор и Платон Саккудийский были заключены под стражу и приведены на Собор, созванный для окончательного разрешения вопроса об экономе Иосифе. Собор оправдал действия имп. Константина VI и свт. Тарасия, сославшись на практику церковной икономии в интересах гос-ва; восстановление эконома Иосифа было подтверждено, а несогласные студиты низложены и преданы анафеме. Недовольство студитов дошло и до Рима, где папа Лев III принял решение о разрыве отношений с КПЦ. Так, путем тяжелых потерь патриарх Никифор добился практически полной изоляции любых конкурирующих с Патриархией церковных групп и возвел статус патриарха столицы на высокий уровень. Впрочем, вскоре Феодор Студит и его брат Иосиф были возвращены из ссылки.

Спор об иконопочитании с участием имп. Феодоры. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 26. N 2. Fol. 50v)

В 811 г. имп. Никифор I погиб в бою с болгарами, и неск. месяцев престол занимал его сын Ставракий. Когда же к власти пришел имп. Михаил I Рангаве (811-813), патриарх Никифор I, следуя желанию нового государя, согласился на реабилитацию студитов. Патриарх Никифор признал решения Собора 809 г. ошибочными и вновь запретил эконома Иосифа в служении; общение с Римом было восстановлено. На этом Михианская схизма закончилась, а Патриархия и студиты объединились против возродившегося через неск. лет иконоборчества.

Возрождение ереси произошло при имп. Льве V (813-820). Военные неудачи в правление императоров-иконопочитателей постепенно пробуждали в армии и придворных кругах желание восстановить иконоборчество как символ былых побед Исаврийской династии. Лев V, ранее командовавший войсками фем Армениак и Анатолик, как никто подходил на роль лидера военной партии иконоборцев. При вступлении на престол он по требованию патриарха Никифора предоставил православное исповедание веры, но скоро приступил к подготовке нового иконоборческого Собора. Иконоборческую партию возглавил Иоанн Илила (Морохарзаний; патриарх Иоанн VII Грамматик в 837-843), а его помощником стал Антоний I Кассимата, еп. Силейский (патриарх К-польский в 821-837). Они собирали свидетельства отцов Церкви о запрете поклоняться образам и идолам. Патриарх Никифор постарался опередить действия иконоборцев и в 814 г. в своей резиденции собрал Собор из 270 епископов и др. клириков, на к-ром было принято решение о сохранении почитания икон. Антоний Кассимата был низложен, поскольку, по-видимому, открыто распространял иконоборческие идеи. По окончании собрания был отслужен молебен о сохранении Церкви от потрясений. Лев V вызвал патриарха и некоторых видных митрополитов к себе по поводу устроенного ими собрания и пытался втянуть их в полемику об иконах, однако иерархи, заранее сговорившись, не дали ему сделать это. Тогда император решил созвать Собор в 815 г. в храме Св. Софии. Угрозами, обещаниями и ссылками он старался обеспечить присутствие на Соборе только заведомо проиконоборчески настроенных участников. Мн. несогласные с иконоборческими идеями архиереи претерпели унижения и наказания. Попытки доставить на заседания патриарха Никифора не увенчались успехом, патриарх трижды отказывался прибыть на заседания, сообщая присланным за ним делегатам о своей болезни. В результате Никифор был вынужден покинуть кафедру и отправиться в ссылку; на престол был возведен Феодот I Мелиссин (Каситера) (815-821), безмолвно выполнявший волю василевса и возглавивший иконоборческий Собор.

VII Вселенский Собор. Миниатюра из «Хроники» Константина Манассии. XIV в. (Cod. Vat. slav. II. Fol. ??)

Собор постановил, что восстанавливает вероопределение Иерийского Собора и отвергает постановления VII Вселенского Собора. Несогласных епископов принуждали к подписанию ороса, а тех, кто оставались верными иконопочитанию, отправили в ссылку. Св. Феодор Студит за свое обличение Собора был арестован, бит плетьми из воловьих жил и отправлен в тюрьму. Вероучительный орос Собора отчасти был компромиссным. Согласно его тексту, иконы отчасти были полезны, запрету же предавалось только культовое поклонение им. Собор также разрешил использовать иконы в качестве «зримого Писания». Практическим итогом Собора стала новая волна гонений против иконопочитателей, к-рая на этот раз не ограничилась конкретными группами общества, а распространилась на всех, чему способствовала развитая императором система доносов.

С восшествием на престол имп. Михаила II Травла (820-829), коронованного патриархом Феодотом, жизнь в Патриархате стала более спокойной. В 821 г. после патриарха Феодота император хотел поставить низложенного Никифора, но тот отказался, поскольку имп. Михаил II не готов был что-либо менять в религ. политике гос-ва, предпочитая сохранить неопределенное состояние между иконоборчеством и иконопочитанием. На Патриарший престол был поставлен Антоний I Кассимата. Его отношения с предстоятелями других Церквей были враждебными: он предал анафеме патриарха Иова Антиохийского за то, что тот короновал малоазийского мятежника Фому Славянина. Папа Римский Пасхалий не признал ни Антония, ни Феодота, ни возглавившего позднее КПЦ Иоанна Грамматика, считая законным патриархом только Никифора. Сторонники же Никифора успешно контактировали с папой, добившись с его стороны поддержки иконопочитательской партии, которую в Риме представлял помощник Никифора архидиак. Мефодий. Патриарх Антоний предпочитал проводить время в развлечениях.

Его преемником стал Иоанн VII Грамматик, который поддерживал умеренные гонения имп. Феофила (829-842) на иконопочитателей, ставшие ответом на письмо вост. патриархов к императору. Иоанн был убежденным иконоборцем до смерти.

В 843 г. на престол КПЦ был возведен свт. Мефодий I (843-847). Он происходил из знатного сицилийского рода, приехал в столицу и здесь принял монашеский постриг. Его таланты были рано замечены патриархом Никифором, и уже в возрасте ок. 25 лет он стал архидиаконом патриарха. В Риме он успешно выполнил поручение патриарха Никифора по налаживанию отношений с Римской курией и в дальнейшем придерживался политики Никифора, направленной на устранение внутрицерковных партий, которые еще со времен студитов существовали при дворе. После смерти иконоборца Феофила и воцарения его супруги св. Феодоры в 842 г. Мефодий с большим трудом согласился на посмертную реабилитацию ее мужа, поскольку понимал незаконность этого акта и не хотел вызвать недовольство пострадавшего от гонений Феофила духовенства.

В 843 г. свт. Мефодий созвал Собор, на к-ром было окончательно восстановлено иконопочитание и подтвержден авторитет VII Вселенского Собора. 11 марта 843 г. Собор завершился зачитыванием постановления (Синодик в Неделю Православия) и торжественным крестным ходом с иконами, в к-ром участвовала и имп. семья. Этот день, первое воскресенье Великого поста, отмечается во всех правосл. Церквах как праздник Торжества Православия.

Торжество Православия не положило конец противостоянию с иконоборческой ересью; деятельность свт. Мефодия I на Патриаршем престоле (843-847) была посвящена укреплению пошатнувшегося за десятилетия 2-го иконоборческого кризиса авторитета КПЦ, демонстрации преемственности патриаршей власти и кодификацию исторической памяти об иконоборчестве как на литературном, так и на церемониально-литургическом уровне. В марте 847 г. состоялось торжественное перенесение в храм св. Апостолов мощей последнего правосл. предшественника Мефодия на Патриаршем престоле - свт. Никифора. Под патронатом свт. Мефодия Феофаном Пресвитером было создано торжественное Слово, посвященное этому событию. Мефодий произвел масштабную чистку клира КПЦ, затронувшую более 20 тыс. чел. Были низложены как клирики, рукоположенные до начала 2-го этапа иконоборчества, но затем признавшие иконоборческую иерархию, так и те, что были рукоположены после 815 г. К 845-846 гг. относится столкновение Мефодия с внутрицерковной оппозицией в лице студитов и их сторонников. Однако попытки вернуться к вопросу о михианской схизме 808-811 гг., заключавшиеся в требовании к студитам под угрозой анафемы отречься от полемических сочинений прп. Феодора Студита, порочащих патриархов Тарасия и Никифора, не увенчались успехом (RegPatr, N 429, 431, 432, 435). Ранняя кончина свт. Мефодия не позволила ему завершить начатое.

Крещение Руси. Миниатюра из «Хроники» Константина Манассии. 1344–1345 гг. (Vat. Slav. 2. Fol. ??)

Новым патриархом по желанию св. имп. Феодоры стал более умеренный и благоволивший к студитам свт. Игнатий (847-858, 867-877). Тем не менее противостояние партий не прекратилось и во многом определило дальнейшее развитие затянувшегося на 20 лет конфликта между свт. Игнатием и свт. Фотием I (858-867, 877-886). Уже 1-е вступление на престол Игнатия в 847 г. было отмечено столкновением с др. претендентом на Патриаршую кафедру - сподвижником Мефодия митр. Сиракузским Григорием Асвестой. Критика Игнатия со стороны сменившего его в 858 г. Фотия строилась во многом именно на осуждении его резкого разрыва с политикой Мефодия. Одновременно с борьбой партий внутри церковной элиты в 50-80-х гг. IX в. происходило обострение отношений КПЦ с Папским престолом, а также активизация миссионерской деятельности за пределами Византийской империи. В 60-х гг. IX в. отправляются миссии равноап. Константина (Кирилла) в Хазарию (860), Моравию (863), совершается 1-е Крещение Руси, а также происходит христианизация Болгарии, которая в это время оказывается в эпицентре борьбы за сферы влияния между КПЦ и Римской Церковью.

История патриарха Фотия. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 26. N 2. Fol. 107r)

Церковно-политический конфликт патриарха Игнатия с имп. Михаилом III (842-867) и его дядей кесарем Вардой был использован папой Николаем I (858-867), к-рый попытался вернуть в свою юрисдикцию подчиненные КПЦ с нач. VIII в. диоцезы Сицилии, Юж. Италии и Иллирика, а также распространить свое влияние на Болгарию. На Римском Соборе 863 г. патриарх Фотий и митр. Григорий Асвеста были названы чуждыми «священнического достоинства», а законным патриархом признан свт. Игнатий (см. Фотианская схизма). Усугубляла конфликт отправка осенью 866 г. папой миссионеров в Болгарию по просьбе царя Бориса, в действительности стремившегося добиться церковной автономии как от К-поля, так и от Рима. Угроза утраты Болгарии заставила патриарха Фотия вступить в открытое противоборство с папой: состоявшийся в нач. 867 г. К-польский Собор осудил деятельность рим. проповедников в Болгарии. Вскоре после этого Фотий составил «Окружное послание к архиерейским престолам Востока», в котором осудил различные установления Западной Церкви, в т. ч. добавление в Символ веры Filioque. Летом 867 г. основные положения «Окружного послания...» были повторены в имп. послании к царю Борису, а в авг.-сент. 867 г. Собор епископов в К-поле объявил папе Николаю анафему.

Патриарх Фотий и монах Феодор Сантабаренос. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 26. N 2. Fol. 107r)

Однако убийство Михаила III в сент. 867 г. и приход к власти его соправителя имп. Василия I Македонянина (867-886), вынужденного в т. ч. в церковной политике опираться на противников своего предшественника, изменили расстановку сил. Фотий был низложен, а на Патриарший престол вернулся свт. Игнатий. Крайне малочисленный и проводившийся под председательством папских легатов Константинопольский Собор 869-870 гг. (Римско-католической Церковью он признан VIII Вселенским) утвердил это назначение (Mansi. T. 16. P. 1-208, 308-420). Несмотря на безоговорочный успех на Соборе, др. планы папы Адриана II (867-872), сменившего Николая I, не были реализованы. Не поднимавшийся на Соборе вопрос о церковном подчинении Болгарии уже в марте 870 г. был решен в пользу К-поля, поскольку Болгария была признана архиепископией КПЦ. Требования Адриана II, стремившегося к низложению всех без исключения сторонников Фотия и продолжавшего препятствовать к-польским миссионерам на Балканах, вызывали недовольство императора и большей части КПЦ; одновременно это приводило к нек-рому сближению прежде противостоявших друг другу партий фотиан и игнатиан.

После кончины свт. Игнатия в окт. 877 г. Фотий был восстановлен на Патриаршем престоле, а в 879-880 гг. в К-поле состоялся более многочисленный и представительный примирительный Собор, дезавуировавший решения предыдущего. На Соборе, знаменовавшем завершение фотианской схизмы, папские легаты признали законным патриархом Фотия и поставили подписи под решением, осуждающим любые добавления в Символ веры (Mansi. T. 17. P. 373-526). Однако окончательное примирение игнатиан и фотиан состоялось лишь в Патриаршество свт. Антония II Кавлея (893-901) (RegPatr, N 596). Кроме того, как Собор 869-870 гг., так и Собор 879-880 гг. подтверждали признание за II Никейским Собором, осудившим иконоборчество в 787 г., статус Вселенского. Также решением Собора Болгария, не получая формальной независимости, исключалась из списков епархий КПЦ. В 886 г. патриарх Фотий был обвинен в измене, отправлен в ссылку и низложен имп. Львом VI Мудрым (886-912), на К-польский престол был возведен юный неопытный брат императора Стефан I (886-893), а затем столь же несамостоятельный Антоний II, ставленник имевшего большое политическое влияние при Льве VI василеопатора Стилиана Зауцы.

Поставление свт. Евфимия II (I), патриарха К-польского в 907 г. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 112v)

Первые десятилетия X в. отмечены вовлечением в сферу влияния КПЦ новых регионов (основание Аланской епархии), а также глубоким церковно-политическим расколом и спором о пределах императорской и патриаршей власти, формальным поводом для к-рого стал 4-й брак имп. Льва VI с Зоей Карвонопсиной. В мае (по другим данным, в сент.) 905 г. у Льва и Зои род. сын (буд. имп. Константин VII Багрянородный); по требованию императора патриарх Николай I Мистик (901-907, 912-925) крестил наследника, но потребовал удаления Зои из дворца. Однако это условие не было выполнено: вопреки воле патриарха император сочетался с Зоей браком и короновал ее как императрицу. Патриарх Николай наложил наказание на совершившего церемонию пресв. Фому, а императора отлучил от Церкви (RegPatr, N 601) и перестал допускать его на богослужения в храм Св. Софии. В февр. 907 г. император обвинил патриарха Николая в сговоре с мятежником Андроником Дукой и вынудил его отречься от престола. На Соборе, в котором приняли участие легаты папы Римского Сергия III и представители Восточных Патриархатов, была принята компромиссная формулировка, позволившая снять с императора епитимию, не расторгая брака. Патриарх Николай был низложен, а Патриарший престол занял синкелл свт. Евфимий II (I) (907-912). Несмотря на то что новый патриарх попытался пойти на компромисс, изверг из сана пресв. Фому (RegPatr, N 606), а Зою отказался признать законной императрицей (RegPatr, N 608-609), КПЦ раскололась на 2 лагеря: сторонников законности поставления патриарха Евфимия и совершаемых им хиротоний (евфимиты) и тех, кто признавали единственным законным патриархом Николая (николаиты).

Имп. Александр низлагает патриарха Евфимия II (I) в 912 г. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 117)

Новый виток кризиса был связан с кончиной имп. Льва VI. Имп. Александр (912-913) в мае 912 г. низложил, осудил как беззаконно занявшего Патриарший престол и отправил в ссылку Евфимия и вернул на кафедру Николая. Николай приложил все усилия для восстановления церковного общения с Римом, невозможного из-за одобрения папскими легатами брака имп. Льва VI с Зоей. Уже в 912 г. патриарх Николай направил послание к папе Анастасию III с изложением своей версии событий и приглашением прислать в К-поль легатов для совместного окончательного осуждения 4-го брака Льва (RegPatr, N 616). Примирение стало возможно только после кончины Евфимия в 917 г. и прихода к власти имп. Романа I Лакапина (919-944). Летом 920 г. состоялся примирительный поместный К-польский Собор, издавший «томос единения» - документ, признающий невозможным для христианина 4-й брак, однако делающий послабление Льву VI и тем самым закрепляющий легитимность прав Константина VII на визант. престол. Общение между КПЦ и Римской Церковью было восстановлено спустя еще 3 года, когда папа Иоанн X признал решения Собора 920 г. Однако имя Евфимия было вписано в диптихи более чем через 30 лет, в 956 г., при патриархе Полиевкте (RegPatr, N 789k). Спустя неск. десятилетий, при патриархах Николае II Хрисоверге (979-991) и свт. Сисинии II (996-998), потребовались новые примирительные акты (RegPatr, N 803, 813).

Кончина патриарха Стефана II в 927 г. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 127)

После кратких патриаршеств Стефана II (925-927) и Трифона (927-931), а также 2 лет вдовства К-польской кафедры на нее был возведен несамостоятельный малолетний сын имп. Романа I Феофилакт (933-956), во всем поддерживавший отца. В его Патриаршество произошло окончательное признание автокефалии Болгарской Православной Церкви, переговоры о к-ром вели начиная с 919 г., когда болг. кн. Симеон провозгласил себя царем. Также Феофилакт поддерживал переписку с преемником Симеона Петром. На эти же годы приходится активизация миссионерской деятельности греч. проповедников в Венгрии, где при Феофилакте была создана епископия Туркии, кафедру к-рой первым занял свт. Иерофей Венгерский. В то же время достоверные сведения о кафедре Туркии относятся к рубежу X-XI вв. (Fedalto. Hierarchia. Vol. 1. P. 456). В любом случае успех византийской миссии был недолгим, поскольку уже с сер. 70-х гг. X в. Венгрия попала в орбиту влияния Западной Церкви.

Патриаршество Полиевкта (956-970) отмечено, напротив, острым противостоянием патриарха и императора. Полиевкт встал в оппозицию к стремившемуся ограничить влияние Церкви имп. Никифору II Фоке (963-969). Он безуспешно выступал против женитьбы императора на имп. Феофано в 963 г. (RegPatr, N 789q) и против императорской новеллы, ограничивающей монастырское и церковное строительство и имущественные права (RegImp, N 699), а также писал императору, убеждая того отказаться от решения прославлять как мучеников всех воинов, погибших в бою (RegPatr, N 790). Еще одним шагом Никифора Фоки, вызвавшим негодование патриарха и значительной части клира, стало то, что он вынудил поместный К-польский Собор принять томос о невозможности рукополагать епископов без санкции императора. Сразу же после гибели Никифора Фоки в дек. 969 г. патриарх Полиевкт обратился к новому имп. Иоанну I Цимисхию (969-976) с просьбой отменить это решение и с требованием изгнать Феофано из дворца (RegPatr, N 793). Когда эти условия были приняты, Цимисхию соборным решением было возвращено право входить в собор Св. Софии, которого он был лишен как убийца прежнего императора (RegPatr, N 794).

Поставление Полиевкта, патриарха К-польского в 956 г. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 137v)

В эти же годы быстро развивались мон-ри на Св. Горе Афон (при поддержке императора в нач. 60-х гг. X в. была основана Великая Лавра, немного позже - мон-рь Ватопед), а также стремлением КПЦ отстоять свои права как на Востоке, так и на Западе. В 968 г. в ответ на агрессивную политику герм. имп. Оттона I в Италии патриарх Полиевкт особым распоряжением закрепил за епископией Отранто статус митрополии (RegPatr, N 792), рассчитывая т. о. усилить свое влияние в Юж. Италии. Попытки укрепить свои позиции на Ближ. Востоке связаны с отвоеванием в 969 г. Антиохии, Полиевкт стремился распространить влияние КПЦ на Антиохийский Патриархат: участвовал в назначении Антиохийского патриарха Феодора II в янв. 970 г., подтвердил право Александрийских патриархов совершать службы в своих к-польских метохиях (RegPatr, N 795-796).

После кончины Полиевкта Иоанн Цимисхий продолжил церковную политику Никифора Фоки. Патриархом по желанию императора был поставлен Василий I Скамандрин (970-974), однако вскоре он был обвинен в заговоре против императора и отправлен в ссылку. Сменивший его Антоний III Студит (974-979) также вынужден был отречься от престола и удалиться в мон-рь, возможно из-за связей с мятежником Вардой Склиром. На правление имп. Василия II Болгаробойцы (976-1025) и Патриаршество Николая II Хрисоверга приходится важнейший успех к-польской миссии за пределами империи - 2-е Крещение Руси при вел. кн. Владимире (Василии) Святославиче в 987-988 гг., а также образование Русской митрополии КПЦ с центром в Киеве в 90-х гг. X в. Однако внешнеполитические успехи имп. Василия II принесли и другие изменения в административную структуру КПЦ. В 1018 г., в ходе завоевания Болгарского царства византийцами, был впервые ликвидирован независимый Болгарский Патриархат (см. Болгарская Православная Церковь), а вместо него учреждена автокефальная Охридская архиепископия (Fedalto. Hierarchia. Vol. 1. P. 547).

На рубеже X и XI вв. вновь обострились отношения КПЦ с Папским престолом. Об этом можно судить по косвенным сведениям: К-польским патриархам, как Сисинию, так и Сергию II (1001-1019), приписывалась повторная публикация «Окружного послания...» свт. Фотия против установлений Западной Церкви (RegPatr, N 814, 820). Поздние источники, такие как многочисленные повести об истоках разделения Восточной и Западной Церквей, а также сочинения Евфимия Зигабена (XII в.), упоминают о конфликте Сергия с папой Римским из-за Filioque, приведшем к новой схизме, однако эти сообщения не всегда надежны (RegPatr, N 819). По сообщениям зап. хронистов, в 1024 г. патриарх Евстафий I (1019-1025) обратился к папе Римскому Иоанну XIX (1024-1032) с просьбой признать за К-польским первоиерархом титул «Вселенский» в пределах Византийской империи и среди вост. патриархов, однако визант. источники об этом умалчивают (RegPatr, N 828).

С нач. II тыс. связано появление неск. новых факторов, к-рые постепенно полностью изменили историческую ситуацию и сыграли решающую роль в последующем развитии КПЦ.

Во 2-й четв. XI в. Византийская империя вступила в период тяжелейшего кризиса. В 1056 г. пресеклась Македонская династия, что привело к обострению борьбы за имп. престол и к ослаблению системы управления гос-вом. Вслед за династическим кризисом наступил экономический и военно-политический. В этих условиях роль Церкви в жизни страны существенно возросла. Если в предыдущее столетие патриархи КПЦ, как правило, находились под контролем светской власти, сильных императоров, то в сер. XI в. нек-рые патриархи превратились в самостоятельные политические фигуры, к-рые в ряде случаев выступали лидерами и гос-ва, и различных общественных групп. Патриарх Алексий Студит (1025-1043) стремился укрепить правовую автономию Церкви и ввел запрет духовенству обращаться в светские суды, отстаивал положение монастырей и монастырскую собственность от покушений на нее светской элиты визант. общества. Как крупный политик и церковный деятель известен свт. Михаил I Кируларий (1043-1059). Обладая огромным общественным авторитетом и популярностью, он неоднократно критиковал императоров, стремился противодействовать тем или иным гос. начинаниям, если они противоречили интересам КПЦ. Наиболее значима роль свт. Михаила в истории Великой схизмы между КПЦ и Римским престолом в 1054 г. (см. ст. Разделение Церквей). Активизация контактов между К-полем и Римом была вызвана завоеваниями норманнов в Италии, где они угрожали интересам как Византии, так и папства. Вскоре, однако, обе стороны переговоров выяснили, что прочный союз между ними будет возможен только после разрешения церковных разногласий между КПЦ и Западной Церковью. При этом если имп. Константин IX Мономах (1042-1055) ради достижения политических целей был готов пойти на определенные уступки папству, то патриарх Михаил Кируларий возглавил партию непримиримых противников к.-л. соглашения с Римом. Уже в нач. 50-х гг. XI в. он приказал закрыть все лат. храмы в К-поле, резко выступал против зап. практики причащения опресноками. В кон. весны 1054 г. в К-поль прибыло папское посольство во главе с кард. Гумбертом. Оно было торжественно встречено императором, но патриарх Михаил отнесся к легатам в значительной мере враждебно и вел переговоры явно без расчета добиться к.-л. соглашения. Прения о вере завершились провалом. 16 июля 1054 г. легаты вошли в собор Св. Софии и возложили на алтарь грамоту с анафемой в адрес патриарха Михаила и всех, кто его поддерживают, и после этого сразу покинули К-поль. В ответ Синод КПЦ анафематствовал легатов. Разрыв с Римом означал крупное политическое поражение имп. Константина Мономаха, к-рый лишался возможностей улучшить положение визант. владений в Италии. В то же время эти события возвысили авторитет патриарха как защитника правосл. веры в глазах большинства византийцев. Несмотря на жесткость позиции, проявленной обеими сторонами церковного конфликта в 1054 г., современники воспринимали разрыв скорее как скандал, чем как катастрофу. Спустя долгое время представители Римской Церкви и КПЦ выражали надежды на скорое примирение, а большинство паствы как в Византии, так и на Западе вообще не видели в схизме важного события. Великая схизма приобрела особую значимость постепенно, в ходе развития отношений Запада и Востока в последующие 150-200 лет. Взаимное отчуждение между латинянами и византийцами накапливалось постепенно, в течение жизни неск. поколений. На него повлияли крестовые походы и обострение экономической конкуренции в Средиземноморье в XII в., а своего пика враждебность достигла в XIII в., после захвата К-поля крестоносцами. Разрыв 1054 г. объективно ухудшил положение КПЦ. Его последствия сказались уже в ближайшие десятилетия. В 1071 г. норманны захватили Бари, Византия лишилась всех своих владений в Италии, а вслед за этим церковная юрисдикция над южноитал. епархиями полностью перешла от КПЦ к Римскому престолу.

Михаил Керуларий, патриарх К-польский. Миниатюра из «Хроники» Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 26. N 2. Fol. 225)

В 1055-1057 гг., когда на визант. престоле находились имп. Феодора и имп. Михаил VI Стратиотик, патриарх Михаил Кируларий как наиболее влиятельный политик Византии своим авторитетом объединял общество вокруг разрушавшейся Македонской династии. Пришедший к власти в результате переворота имп. Исаак I Комнин (1057-1059) уже не мог мириться со столь высоким общественным статусом патриарха, к-рый мог быть помехой для находившегося в кризисе гос-ва, и добился низложения Кирулария.

В 50-70-х гг. XI в. большие территории М. Азии, преимущественно континентальных районов полуострова, были завоеваны тюрками-сельджуками, исповедовавшими ислам. Подобная ситуация была в истории КПЦ уже в VII-VIII вв., но в то время арабы не могли захватывать районы в М. Азии надолго, хотя и совершали опустошительные набеги на нее. Теперь значительные части территории М. Азии, а с нач. XIV в. и весь полуостров оказались под постоянным правлением мусульман. К кон. XI в. на полуострове образовались политически устойчивые сельджукские султанаты Иконийский и Данишмендидов, а также появились другие мелкие владения. Среди важнейших митрополий КПЦ со 2-й пол. XI в. под владычеством светских правителей-мусульман находились Кесария Каппадокийская, Севастия, Неокесария, Феодосиополь (Карин), Мелитина, Тиана, Анкира, Антиохия Писидийская, Пессинунт и др. (Vryonis. The Decline. 1971). На офиц. уровне большинство сельджукских правителей относились к христианам толерантно, своими законодательными актами предоставляли им свободное исповедание своей веры, сохранность имущества. Тем не менее антихрист. настроения среди тюрок также были весьма распространены. Некоторые султаны кичились званиями «разрушителей башен и церквей». Нападения завоевателей в сер. XI в. сопровождались разграблением большого числа городов и сельской местности, а иногда и избиением населения. Христ. храмы были изначально одним из главных объектов ненависти завоевателей. Уже в 60-х гг. XI в. были уничтожены особо почитаемые храмы св. Василия Великого в Кесарии, арх. Михаила в Хонех, св. Николая Чудотворца в Мирах Ликийских. При захвате городов значительное число христ. храмов закрывали, а лучшие и крупнейшие из них перестраивали в мечети. Различные мероприятия тюрк. властей против христиан продолжались и позднее. Ок. 1134 и 1153 гг. есть сообщения в хрониках о разрушении всех христ. храмов в Кесарии, которые, видимо, были в это время полностью уничтожены. К кон. XII в. почти не осталось христ. населения в Анкире.

Кроме того, сельджуки часто видели для себя опасность в присутствии в своих владениях клира КПЦ, тесно связанного с К-полем и т. о. способного вести подрывную деятельность. Поэтому во мн. случаях захват городов и регионов М. Азии сельджуками приводил к изгнанию оттуда правосл. епископов. Духовенство покидало М. Азию вместе с большими потоками беженцев, к-рые переселялись из районов боевых действий в основном на Балканы и в зап. часть М. Азии, к-рую византийцам в кон. XI в. удалось временно отвоевать. В XII в. значительная часть архиереев из епархий М. Азии постоянно проживала в К-поле. Визант. правительство и Патриархия КПЦ своими распоряжениями неоднократно пытались упорядочить эту ситуацию и определить официально статус архиереев, настоятелей мон-рей и др. клириков, лишенных своих епархий и храмов. В XII в. в КПЦ распространилось понятие «схоладзон» (σχολάζων), обозначающее епископа или клирика, к-рый длительное время не может войти в свой храм (или посетить свою епархию), поскольку они завоеваны и разорены иноземцами (напр.: Ράλλης, Ποτλής. Σύνταγμα. Τ. 3. σ. 156). Несмотря на очевидные организационные и экономические трудности содержания большого числа подобных церковнослужителей из М. Азии, правительство Комнинов шло на эти расходы и неизменно поддерживало таких священнослужителей, тем самым сохраняя у христиан М. Азии надежды на освобождение и заявляя свои претензии на отвоевание потерянных земель в будущем. В 1094 г. имп. Алексей I Комнин и Синод КПЦ во главе с патриархом Николаем III издали распоряжение о том, что клирики, бежавшие от сельджуков, не должны лишаться своего сана, но будут получать содержание и средства от гос-ва или Церкви. Подобные приказы неоднократно повторялись в XII в. При этом если для архиереев из балканских епархий время их законного пребывания в К-поле ограничивалось, то клир из Анатолии имел право жить в столице постоянно. Со временем сформировалась практика, при которой епископы, возводимые на кафедры из М. Азии, одновременно получали в управление к.-л. епархии на Балканах. Так, свт. Евстафий, к-рый ок. 1178 г. был избран Синодом в митрополиты Мир Ликийских, накануне хиротонии был переведен на кафедру Фессалоники. Визант. императоры XII в., заключавшие те или иные мирные договоры с сельджуками, неоднократно добивались того, чтобы епископам и др. клирикам в М. Азии позволялось посещать мусульм. территории и жить на них, а христианам не запрещалось строить и ремонтировать церкви.

Часть епархий М. Азии довольно значительное время еще поддерживала свое существование при правлении сельджуков. Так, в XII-XIII вв. продолжали развиваться пещерные мон-ри и поселения в Каппадокии; в это время были высечены в скалах и расписаны несколько новых больших храмов. Но тем не менее продолжавшееся господство мусульман неизбежно постепенно приводило к упадку христ. общин, к эмиграции в Византию или другие христианские страны наиболее обеспеченных семей, к постепенному обеднению остальной части жителей, к прекращению церковного строительства. В кон. XII в., по сообщению Антиохийского патриарха Феодора IV Вальсамона, впервые зафиксирована практика объединения нескольких обедневших или обезлюдевших епархий в одну: митрополия Анкиры была передана в управление митрополиту Назианза. Впосл. это станет характерной чертой истории анатолийской иерархии КПЦ. В это же время в нек-рых епархиях появились «приходящие» епископы и др. клирики - периодевты (περιοδευταί), к-рые могли ненадолго появляться в определенных городках и деревнях Анатолии, совершать литургии лишь по праздникам и исполнять все накопившиеся требы. Тем не менее до поздневизант. эпохи эти явления касались в основном только провинциальных мелких епархий и округов. Костяк структуры митрополий КПЦ сохранялся почти неизменным, даже если их предстоятели десятилетиями не могли посетить свои города.

Выход Византии из кризиса начался с приходом к власти имп. Алексея I Комнина в 1081 г. В десятилетия, предшествовавшие этому, падение авторитета центральной власти неизбежно сказалось и на положении КПЦ. Со смертью имп. Константина IX Мономаха в 1055 г. на нек-рое время прекратились крупные имп. пожалования на обустройство мон-рей и храмов, и следует полагать, что в 50-80-х гг. XI в. крупное храмовое строительство в империи в значительной мере приостановилось. Патриархи этого периода (Константин III Лихуд, Иоанн VIII Ксифилин, Косма I Иерусалимит, Евстратий Гарида), несмотря на высокие личные качества и образованность, не обладали достаточными возможностями, чтобы способствовать преодолению кризиса. Пришедший к власти в 1081 г. вместе с имп. Алексеем военно-аристократический клан Комнинов и Дук стремился использовать влияние КПЦ для возрождения государственной власти. Однако вскоре новая власть столкнулась с присутствием слишком откровенного вольнодумства в среде столичного клира и преподавателей философских школ, а также с ростом еретических течений на окраинах империи. В этот период задачи сплочения иерархии КПЦ вокруг Патриархии и имп. трона решались с помощью неск. показательных процессов против еретиков. Среди таковых наиболее известно осуждение К-польским Собором Иоанна Итала в 1082 г. В начале своего правления имп. Алексей был недоволен патриархом Евстратием Гаридой, который пытался выступать против очередных конфискаций церковных сокровищ, проводимых императором, а в борьбе с еретиками проявлял себя недостаточно активно. Изъятие церковных ценностей проводилось имперским правительством неоднократно в наиболее тяжелый период кризиса (в 70-80-х гг. XI в.), но в последующее столетие потери Церкви с лихвой были компенсированы новыми дарениями Патриархии, собору Св. Софии, отдельным, особо почитаемым храмам и мон-рям в столице и провинциях и епархиям. После отречения патриарха Евстратия на Патриарший престол был возведен Николай III Грамматик (1084-1111), к-рый вошел в число важнейших советников и союзников имп. Алексея. Сам имп. Алексей неоднократно проводил диспуты с богомилами, к-рые в основном жили на Балканах. В нач. XII в. на к-польском ипподроме был сожжен лидер еретиков Василий Богомил. Николай Грамматик также успешно пресекал угрозы внутренних конфликтов среди епископата КПЦ, оппозиционные группы митр. Никиты Анкирского были нейтрализованы; была укреплена дисциплина среди церковного клира и епископата. В 1107 г. в целях активизации общения Церкви с паствой и повышения ее авторитета в обществе имп. Алексей своим указом объявил о создании особого штата «наставников» (дидаскалов - διδάσκαλος) Православия при Патриархии и во всех епархиях. Главные посты среди них занимали 3 дидаскала собора Св. Софии - специалисты по Евангелиям, Апостольским посланиям и Псалтири. Их роль в Патриархии КПЦ соответствовала роли экспертов в той или иной сфере. Одновременно создавались условия для привлечения к деятельности в КПЦ большого числа интеллектуалов (риторов, философов) и роста образовательного уровня церковного клира. Важным мероприятием патриарха Николая стало также ограничение влияния обычая харистикариата (см. Харистикии), поскольку в прежние годы мн. мон-ри, переходившие в управление светских патронов, постепенно попадали под влияние светских нравов, богатства, теряли свой аскетический облик и в конечном счете разваливались. Теперь внутренний распорядок жизни и внешние связи всех мон-рей независимо от источников их дохода должны были строго контролироваться Патриархией или епархиальными архиереями. Т. о., имп. Алексей и патриарх Николай III на рубеже XI и XII вв. сумели на практике вернуться к реализации визант. идеологии союза сильного гос-ва и сильной Церкви, поддерживавших друг друга, сплотить иерархию и клир КПЦ, способствовали сохранению ведущего положения КПЦ в Византии эпохи Комнинов. В то же время имп. власть неизменно поддерживала контроль над делами КПЦ и использовала свои многочисленные возможности для регулирования кадровой политики, отставок нежелательных лиц и выдвижения тех, кто зарекомендовали себя с лучшей стороны.

Те же основы церковной политики сохранялись до нач. XIII в. Имп. Мануил I Комнин (1143-1180) в 40-50-х гг. XII в. неск. распоряжениями утвердил статус иммунитета для всех церковных владений; светские чиновники не имели права вмешиваться в управление ими либо в сбор налогов. Ряд патриархов проявили себя как союзники имп. власти и в то же время обладали высоким духовным авторитетом: Иоанн IX Агапит (1111-1134), Михаил II Куркуас (1143-1146), Константин IV Хлиарин (1154-1157), Лука Хрисоверг (1157-1170), Михаил III Анхиал (1170-1178), Василий II Каматир (1183-1186), Георгий II Ксифилин (1191-1198), Иоанн X Каматир (1198-1206) и др.

КПЦ активно участвовала в развитии визант. культуры XI-XII вв. Общий рост образования в элите общества, в т. ч. среди клира, способствовал возрождению богословских и философских школ в К-поле. Границы между средой светских ученых и церковной иерархией оставались прозрачными. Значительное число визант. литераторов, ученых и преподавателей в разное время занимали высокие церковные посты (напр., Никифор Василаки, патриархи Константин III Лихуд, Иоанн VIII Ксифилин, Михаил Хониат); мн. иерархи КПЦ работали над научными трудами и занимались лит. деятельностью (напр., свт. Евстафий Фессалоникийский, митр. Евстратий Никейский, Михаил Италик, Феодор Вальсамон).

В течение XII в. продолжалась борьба КПЦ с ересями. В 1140 г. по подозрению в богомильстве был осужден Константин Хрисомал. XII век отмечен напряженной работой византийских богословов, большинство из к-рых не имели высоких епископских чинов, но занимали различные посты в ведомстве Великой ц. при Патриархии КПЦ. В это время многочисленный, хорошо образованный и организованный клир собора Св. Софии держал в своих руках большинство вопросов управления КПЦ. Вместе с тем заметно снизилось влияние провинциального епископата, в т. ч. митрополитов, часть из к-рых была лишена кафедр в завоеванной тюрками М. Азии. Богословские вопросы, обсуждавшиеся клиром Св. Софии, неоднократно вызывали острую полемику внутри Церкви и воспринимались мн. современниками как опасное явление, угрожающее единству Церкви. Для разрешения вопросов необходимо было созывать большие Соборы, к-рые неоднократно проходили в К-поле в присутствии императоров и при участии патриархов КПЦ и нек-рых др. Восточных Церквей. Наиболее значительные Соборы состоялись в 1157 и 1168 гг. (см. ст. Константинопольские Соборы). Соборными постановлениями одна из т. зр., высказанных в полемике, признавалась верной, но проигравшая партия, как правило, не несла слишком суровых наказаний. От богословов, чьи взгляды признавались еретическими, требовалось отречься от них, и после этого в большинстве случаев их принимали обратно в лоно Церкви, хотя, безусловно, едва ли они могли рассчитывать на успешную карьеру в будущем. Имп. власть придавала очень большое значение этим Соборам, к-рые определяли вероучение для всего правосл. мира, а также демонстрировали приверженность Византии к защите православия и должны были воздавать в обществе впечатление твердости позиций как гос-ва, так и Церкви. По итогам Собора 1168 г. имп. Мануил I, подобно мн. визант. василевсам прежних времен, издал вероучительный эдикт «Эктесис», который был высечен на каменных плитах и помещен в нартексе собора Св. Софии. В нем, в частности, содержались угрозы отлучения и ссылки для священнослужителей, которые будут уличены в уже осужденной ереси. Тем не менее казни и ссылки осужденных за ересь клириков Великой церкви почти никогда не проводились. В 1180 г. имп. Мануил инициировал еще один спор, предложив Синоду КПЦ отменить анафему в адрес Бога Мухаммада, которую традиционно произносили мусульмане, переходящие в христианство. Подобное нововведение имело практический смысл, поскольку могло способствовать более успешной христианизации тюркских племен М. Азии. После длительных ожесточенных обсуждений Собор КПЦ согласился со снятием анафемы Богу Мухаммада, но все же настоял на сохранении анафемы в отношении самого Мухаммада. С началом нового кризиса, а затем распада Византийской империи на рубеже XII и XIII вв. этот вопрос для Церкви потерял актуальность. Последний К-польский Собор до захвата города крестоносцами состоялся в 1200 г. под председательством патриарха Иоанна Каматира и осудил учение Мирона Сикидита о тленности Тела и Крови Христовых. В целом активизация богословских споров свидетельствовала отнюдь не о кризисном положении КПЦ, а скорее наоборот - о значительном росте интеллектуального потенциала КПЦ и о процессе постепенного возрождения в Церкви ее древней культуры богословской мысли.

С многочисленными богословскими спорами этой эпохи был связан рост интереса в Церкви к вероучению, стремление к более точному и детальному пониманию догматов, к тому, чтобы избегать ошибочного понимания тех или иных сторон Свящ. Предания. В это время после многовекового перерыва в КПЦ возобновилась работа над составлением компендиумов теоретических знаний о ересях и сектах - «всеоружия» для обострявшейся борьбы с иноверцами. Такие трактаты составили Евфимий Зигабен, Андроник Каматир (сер. XII в.) и Никита Хониат (нач. XIII в.). Переживает расцвет и школа канонического права КПЦ. В кон. XI - нач. XIII в. в Византии созданы 3 свода толкований на номоканон, которые приобрели наибольшее значение для позднейшей православной традиции; их авторы - к-польские юристы Алексей Аристин, Иоанн Зонара и Феодор Вальсамон.

Крупнейшей проблемой для КПЦ с кон. XI в. стало крестоносное движение западноевропейцев (см. Крестовые походы), которое в значительной мере охватило и Византию и повлияло как на дальнейшее развитие связей КПЦ с Римско-католической Церковью, так и на отношения широких слоев христиан Востока и Запада друг к другу. Патриархия КПЦ, имп. правительство в К-поле и Римская курия постепенно осознали сложность положения, в к-рое попало все христ. сообщество после схизмы 1054 г. Обмен посольствами между Римом и К-полем был возобновлен в 1089 г. Легаты папы Урбана II объявили византийскому правительству и Церкви «отеческое порицание» за запрет литургии на опресноках. Ответное Соборное послание КПЦ содержало уверения в необходимости восстановления церковного общения с Римом, после того как от папы будет получено приемлемое исповедание веры. Тем самым стороны несколько смягчили свои позиции, не повторяли анафем и соглашались в необходимости дальнейших переговоров.

Начало крестовых походов в 90-х гг. XI в. дало импульс для знакомства большого числа выходцев из Зап. Европы с византийцами и возможность для их постепенного сближения. Между Византией и участниками 1-го крестового похода был заключен военно-политический союз; в период завоеваний крестоносцев в Сирии и Палестине многие и византийцы и европейцы рассчитывали на дальнейшее скорое окончательное примирение Церквей. Тем не менее события 1098-1100 гг. показали Византии и КПЦ, что возможность заключения церковного союза вслед за политическим скорее призрачна, чем реальна. В эти годы на захваченных крестоносцами землях, к-рые входили в юрисдикцию Антиохийской и Иерусалимской Православных Церквей, была создана параллельная лат. иерархия, к-рую возглавил лат. Иерусалимский Патриархат. Кроме того, византийцы вскоре начали подозревать, что европ. рыцари могут захватить империю под предлогом паломничества. Тем не менее в течение XII в. продолжались контакты, обмен посольствами и диспуты на различные темы о вероучении латинян и КПЦ. Полемические сочинения против латинян писали богословы КПЦ Евстратий Никейский, патриархи Николай IV Музалон, Никита Сеид, еп. Николай Мефонский, Никита, митр. Фессалоникийский, Михаил Глика, Феодор Продром (см.: Бармин. 2006). Диспуты позволили обеим сторонам уточнить свои позиции и накопить большое число новых аргументов для отстаивания своей правоты. Тем не менее существенных положительных результатов в деле церковного примирения эти контакты не дали. Более того, к кон. XII в. соперничество Византии и Запада обострилось и переросло в открытый многолетний конфликт К-поля с итал. торговыми республиками, к-рых поддерживали Римский престол и норманнские гос-ва Италии. Военное противостояние завершилось захватом К-поля участниками 4-го крестового похода в 1204 г.

В 1206 г. в занятой болгарами фракийской крепости Дидимотих умер патриарх-изгнанник Иоанн X Каматир. К-поль находился под контролем лат. императора, а в соборе Св. Софии расположился патриарх-католик венецианец Томмазо (Фома) Морозини. Однако мало кто из греков признавал светскую и духовную власть латинян, к-рые в свою очередь почти не пытались заручиться поддержкой местного населения, не скрывая своего презрительного отношения к «схизматикам» (см. Латинская империя). На руинах распавшейся Византийской империи основными очагами военного сопротивления захватчикам стали Никея (см. Никейская империя), Эпир (см. Эпирское княжество) и Трапезунд (см. Трапезундская империя). В Никее, где находился зять имп. Алексея III деспот Феодор I Ласкарь был избран и поставлен в патриархи Михаил IV Авториан (1208-1214). Сразу после интронизации он совершил коронацию никейского правителя, что значительно усиливало претензии Феодора на имперское наследие. Именно никейским императорам предстояло возглавить борьбу за освобождение К-поля.

Из К-польских патриархов, пребывавших в Никее с 1208 по 1261 г., наиболее значительной фигурой был Герман II (1223-1240). Он активно противостоял эпирскому правителю Феодору Ангелу Комнину Дуке, главному сопернику Никеи в деле возрождения империи. Царская коронация Феодора в отбитой у латинян Фессалонике, проведенная предстоятелем Охридской архиепископии Димитрием II Хоматианом, была осуждена на Никейском Соборе 1227 г. Конфликт был улажен в 1232 г., когда после пленения деспота Феодора болгарами архиеп. Димитрий Охридский признал каноническую власть Никейского патриарха. Герман II осуждал церковное засилье латинян на греч. землях, однако по инициативе никейского имп. Иоанна III Дуки Ватаца вступил в переписку с папой Римским Григорием IX, призывая его вернуться к вопросу о соединении Церквей. Папа откликнулся на приглашение и прислал своих представителей. Однако дискуссия о вере на Соборе в Никее и Нимфее (1234) с участием патриарха и Никифора Влеммида окончилась вспышкой взаимных обвинений в ереси. Весной 1235 г. состоялось важное церковно-политическое событие: в рамках политики Иоанна III на сближение с Болгарией на Лампсакском Соборе была признана автокефалия Болгарской Православной Церкви (Тырновский Патриархат). Патриаршество Мануила II (1244-1255) было отмечено новым раундом прений о вере с латинянами в Никее (1249).

При патриархе Арсении Авториане (1255-1260, 1261-1267) произошло возвращение Патриархии КПЦ в освобожденный никейцами от 57-летней лат. оккупации К-поль (июль 1261). Однако это долгожданное событие было омрачено обострением церковно-гос. отношений. Патриарх, назначенный имп. Феодором II опекуном его сына и наследника Иоанна IV, резко осудил стремление его соправителя военачальника Михаила VIII Палеолога отстранить юного императора. В знак протеста патриарх отрекся от престола, но вскоре вернулся и принял участие в торжественной повторной коронации Михаила VIII в соборе Св. Софии (15 авг. 1261). Однако вскоре Палеолог нарушил данную патриарху клятву, ослепил казавшегося ему опасным соперником 11-летнего Иоанна IV и отправил его в заточение (25 дек. 1261). В ответ патриарх Арсений отлучил императора от Церкви (с сохранением его поминания на литургии) и категорически отказывался снять епитимию, несмотря на неоднократные просьбы Михаила о прощении. В 1265 г., после очередного отказа и осуждения со стороны патриарха за войну с единоверцами в Эпире, Михаил VIII добился низложения Арсения и отправил его в ссылку. Эти события вызвали волну протеста и привели к появлению внутрицерковной оппозиции, во главе к-рой встали еп. Андроник, мон. Иакинф, сестра императора мон. Марфа и др. церковные деятели. В КПЦ начался арсенитский раскол, продлившийся до 1310 г.

Поставленный на место Арсения патриарх Герман III не дерзнул снять отлучение с императора и уже через год отрекся от престола. Лишь при следующем патриархе, к-рым стал духовник имп. Иосиф I Галисиот (1266-1275, 1282-1283), состоялось торжественное прощение Михаила VIII после его публичного покаяния в соборе Св. Софии. К этому времени все внимание имп. Михаила было приковано к готовящейся на Западе крупномасштабной интервенции в Византию во главе с сицилийским кор. Карлом I Анжуйским. В качестве экстренной меры, к-рая могла бы остановить вторжение, император рассматривал сближение с главным духовным авторитетом Запада - папой Римским. Вопреки мнению патриарха и большей части епископата представители Михаила VIII Палеолога в 1274 г. приняли участие в Лионском Соборе Римско-католической Церкви и заключили Лионскую унию. Соглашение не сопровождалось богословскими дискуссиями: византийцы подписали заранее заготовленный текст. В знак протеста патриарх Иосиф I оставил кафедру. Патриархом стал Иоанн XI Векк (1275-1282), бывш. противник унии, перешедший на сторону императора. План Михаила VIII сначала дал результаты: папа Григорий X заставил Карла Анжуйского заключить с Византией перемирие. Однако в 1281 г. Карлу удалось возвести на Папский престол своего кандидата, Мартина IV, к-рый отлучил Михаила Палеолога как «неискреннего католика» и снял запрет на войну. Только события «Сицилийской вечерни» в марте 1282 г. предотвратили казавшееся неминуемым новое нападение коалиции западноевроп. стран во главе с Сицилийским королевством и перспективу восстановления Латинской империи.

В дек. 1282 г. скончался Михаил Палеолог. Порицаемый и православными и католиками, он был похоронен в поле без церковного отпевания. Сразу же после его кончины Иоанн Векк лишился кафедры, на которую был возвращен патриарх Иосиф I. Одним из первых его деяний было осуждение Лионской унии.

Патриарх Григорий II Кипрский (1283-1289) получил известность как самобытный богослов, пытавшийся найти новые подходы к диалогу с Западом, прежде всего в отношении проблемы Filioque. Под его председательством на Влахернском Соборе в К-поле в 1285 г. был одобрен синодальный томос, в к-ром с определенными оговорками принималась формула «и от Сына» - не в смысле онтологического происхождения Св. Духа (единственным источником Коего признавался Отец), но в смысле «проявляемого» исхождения. Однако спекулятивное богословие томоса вызвало множество нареканий, и патриарх был вынужден отречься от престола.

Новым патриархом стал известный аскет Афанасий I (1289-1293, 1303-1309). Он ревностно обличал нравы населения и пытался установить строгую дисциплину среди духовенства, но в итоге вызвал всеобщее недовольство и удалился в мон-рь, написав при этом тайное отлучение на царскую семью, архиереев, клириков и народ. Имп. Андроник II (1282-1328) сохранял к нему благоговейное отношение и через 10 лет добился его возвращения на престол. Патриарх Афанасий продолжил свою политику по укреплению морали и церковного авторитета. В 1308 г. он поставил митрополитом Киевским и всея Руси свт. Петра, а впосл. инициировал Собор в Переяславле-Залесском, на к-ром со святителя были сняты возводившиеся на него обвинения. Из-за нараставшего конфликта с епископатом патриарх вновь отрекся от престола.

В начале Патриаршества Нифонта I (1310-1314) состоялось уврачевание арсенитской схизмы. Однако не все архиереи были согласны с этим: в частности, примирение с «ультраконсерваторами» не принял влиятельный митр. Феолипт Филадельфийский, наставник юного свт. Григория Паламы.

Патриаршества Иоанна XIII (1315-1319), Герасима I (1320-1321) и Исаии (1323-1332) проходили на фоне резкого ослабления Византии, вызванного как стремительным расширением завоеваний турок эмира Османа, так и внутренними конфликтами в империи, вылившимися в гражданскую войну 1321-1328 гг. между имп. Андроником II и его внуком имп. Андроником III (1328-1341). В правление последнего начались богословские споры, в центре к-рых оказался греч. монах из Юж. Италии Варлаам Калабрийский. Главным оппонентом Варлаама, выступившего среди прочего с нападками на молитвенную практику афонских монахов-исихастов, стал свт. Григорий Палама (см. Исихазм). Составленный им Святогорский томос (1340) и др. трактаты дали повод к его обвинениям в ереси, но в 1341 г. на 2 К-польских Соборах Григорий Палама был полностью оправдан, а Варлаам, напротив, подвергся осуждению за свои богословские взгляды.

После кончины Андроника III в империи началась новая фаза гражданской войны. Ввиду малолетства наследника, Иоанна V Палеолога, свои претензии на имп. власть выдвинул крупный землевладелец и военачальник Иоанн Кантакузин. Патриарх Иоанн XIV Калека (1334-1347), входивший наряду с вдовствующей имп. Анной и Алексеем Апокавком в регентский совет при юном Иоанне V, был вовлечен в политическое противостояние. Будучи противником Григория Паламы, в 1342 г. патриарх Иоанн XIV организовал его соборное осуждение, а позднее - отлучение от Церкви и арест.

Ситуация резко изменилась в нач. 1347 г., когда в ходе войны Кантакузину удалось овладеть К-полем. Накануне его вступления в столицу и признания законным императором-соправителем Иоанн XIV был смещен, осужден за развязывание гражданской войны и отправлен в ссылку. На Патриарший престол после отказов свт. Григория Паламы и прп. Саввы Ватопедского занять его был избран монах-исихаст Исидор I Вухир (1347-1350). Он сразу же рукоположил неск. десятков епископов из числа своих сторонников: в частности, свт. Григорий Палама был поставлен на кафедру Фессалоники вместо низложенного митр. Иакинфа. Затем на Соборе 1347 г. был подтвержден томос 1341 г. против Варлаама Калабрийского и подверглись осуждению как его сторонники Григорий Акиндин и Иоанн Калека. Столь решительные действия паламитов вызвали неприятие у части епископов КПЦ, к-рые объявили о низложении Исидора I и Григория Паламы и осудили богословские споры вокруг божественной сущности и энергий. В ответ оппозиционные епископы были низложены, но не лишены сана в надежде на примирение.

После кончины Исидора на К-польский престол был возведен иверский мон. свт. Каллист I (1350-1353, 1355-1363), также твердый сторонник свт. Григория Паламы. В 1351 г. 2 К-польских Собора в очередной раз одобрили паламитское учение и осудили Варлаама и его сторонников. Патриарх Каллист пользовался поддержкой имп. Иоанна VI Кантакузина. Однако после начала нового этапа гражданской войны, на этот раз между Кантакузином и его зятем Иоанном V Палеологом, патриарх отказался признать низложение последнего и короновать вместо него Матфея, сына Кантакузина. В знак протеста против нарушения прав наследственного монарха патриарх Каллист удалился в мон-рь, но при этом отказался сложить с себя сан, несмотря на уговоры. В авг. 1353 г. Синод КПЦ сместил его с престола и избрал на его место митр. Ираклийского Филофея Коккина (1353-1354, 1364-1376), к-рый и короновал Матфея Кантакузина. В июне 1354 г. патриарх Филофей поставил на Русскую митрополию свт. Алексия, помощником к-рого был назначен экзарх Георгий Пердика. При этом в качестве кафедры митрополита был утвержден г. Владимир с сохранением за Киевом статуса «первого митрополичьего престола». Осенью того же года, уступая просьбе вел. кн. Ольгерда, Патриархия КПЦ согласилась на учреждение особой Литовской митрополии с центром в Новогрудке, митрополитом к-рой был поставлен Роман.

Между тем патриарх Каллист не признал своего низложения и прибыл ко двору Иоанна V. В нояб. 1354 г. наемные отряды Палеолога при поддержке населения столицы заняли К-поль. Иоанн VI Кантакузин отрекся от престола; Филофей Коккин был низложен и на Патриаршество вернулся свт. Каллист. В 1359 г. по просьбе господаря Валахии Николае Александру Басараба, вассала католич. Венгрии, была образована Унгро-Влахийская митрополия с центром в Арджеше; богослужение в новой епархии велось на церковнославянском языке. Литовская митрополия была упразднена в 1361/62 г.; тем самым было восстановлено единство Русской митрополии, офиц. центрами которой считались Киев и Владимир. Патриарх Каллист прилагал большие усилия к укреплению нравственности и церковной дисциплины, а также был вовлечен в сложные политические процессы, вызванные соперничеством правосл. балканских держав. Еще в 1353 г. он наложил отлучение на серб. кор. Стефана IV Душана и серб. клириков за самовольное поставление архиеп. св. Иоанникия II патриархом Печским. Отношения с Тырновским Патриархатом в Болгарии также были напряженными до 1361/62 г., когда болгары восстановили литургическое поминание К-польского патриарха. Патриарх Каллист умер в Серрах во время посольства в Сербию к вдове и сыновьям Душана, с которыми он намеревался обсудить планы совместной борьбы против тур. экспансии.

В 1364 г. патриархом вновь стал Филофей Коккин. При нем Церкви пришлось противодействовать планам визант. правительства по размещению на церковных землях служилого сословия (т. н. стратиотов). В 1370 г. из Унгро-Влахийской епархии была выделена Северинская митрополия (на северо-западе Валахии). В юрисдикцию К-поля были возвращены епархии, отторгнутые при Стефане Душане: Меленик, Филиппы, Христуполь, Серры, Драма, Веррия, Ларисса, Навпакт, Янина. В 1368 г. был канонизирован свт. Григорий Палама. В мае 1371 г. ради укрепления Православия в захваченной поляками Галиции и соседней Молдавии была учреждена Галицкая митрополия во главе с митр. Антонием (см. Галицкая епархия). В 1375 г. ввиду непримиримых противоречий между Московским и Литовским великими княжествами патриарх Филофей согласился на «временное» разделение Русской митрополии: кандидат Литвы свт. Киприан был поставлен на епархию «Малой России» с титулом «Киевский и Литовский». В том же 1375 г., после ходатайства делегации афонских монахов во главе со старцем Исаией Серрским, состоялось примирение КПЦ с Сербской Церковью: прибывшие в Сербию греч. монахи Матфей и Моисей от имени патриарха Филофея сняли анафемы со Стефана Душана на его могиле в Призрене и сослужили в Пече серб. патриарху Савве IV.

В 1376 г., после переворота Андроника IV, патриарх Филофей был низложен, а на его место избран Макарий (1377-1379, 1390-1391), но и он вскоре лишился престола после изгнания Андроника и возвращения в К-поль имп. Иоанна V. Новым патриархом стал Нил (1380-1388). На его правление пришелся спор за Русскую митрополию, разгоревшийся из-за стремления вел. кн. Димитрия Иоанновича продвинуть на кафедру своего приближенного Митяя (Михаила). Против этого протестовал свт. Дионисий Суздальский, который, прибыв летом 1381 г. в К-поль, был возведен в сан архиепископа Суздальского, Нижегородского и Городецкого и назначен патриаршим экзархом с поручением вести борьбу с ересью стригольников. В 1383 г. Дионисий вновь прибыл в К-поль и был возведен на митрополию после низложения митр. Пимена, однако по возвращении был арестован в Киеве.

Следующим патриархом стал Антоний IV (1389-1390, 1391-1397). Сразу по его восшествии на престол К-польский Собор подтвердил низложение Пимена и утвердил на Русской митрополии свт. Киприана. Вместе с ним на Русь отправилось патриаршее посольство с предписанием к новгородцам подчиниться суду митрополита. К самому началу Патриаршества Антония IV относится дело митр. Анфима Унгро-Влахийского, который во время тяжелой болезни принял великую схиму; по выздоровлении ему было разрешено вернуться на кафедру. В июле 1390 г. вслед. нового переворота в К-поле и восшествия на визант. престол имп. Иоанна VII Палеолога патриарх Антоний был заменен бывш. патриархом Макарием. Но уже в 1391 г., с возвращением на престол Иоанна V, Антоний IV был восстановлен в сане. В 1397 г. патриарший посланник Михаил Вифлеемский был направлен в Молдавию и Галицию для разбора конфликта в Галицкой митрополии. В том же году патриарх Антоний отправил послания в Новгород (вновь призвав жителей подчиниться митрополиту) и в Москву, к вел. кн. Василию I Димитриевичу, к-рого укорял за прекращение церковного поминания визант. императора. Вел. кн. Литовский и кор. Польский Владислав (Ягайло) направил в К-поль предложение созвать Собор для переговоров о соединении Церквей. В ответном послании (1397) патриарх Антоний указал на несвоевременность подобного мероприятия и просил короля вместе с Сигизмундом Венгерским выступить против турок, окруживших К-поль.

После краткого правления Каллиста II Ксанфопула (1397) на Патриарший престол взошел Матфей I (1397-1410). При нем К-польский Собор в 1398 г. восстановил единство Русской митрополии во главе со свт. Киприаном. В 1401 г. была создана Молдавская митрополия (Мавровлахия, Росовлахия) с центром в Сучаве.

В Патриаршество Евфимия III (II) (1410-1416) КПЦ столкнулась с новыми вызовами: в отчаянных поисках ресурсов для сопротивления туркам Византийское гос-во, с одной стороны, пыталось воспользоваться церковными имуществами, а с другой - стремилось к политическому сближению с Западом, что неизбежно ставило вопрос о церковном подчинении папе. Патриарх поддерживал дружеские отношения с имп. Мануилом II Палеологом, но с опасением воспринял инициированные им переговоры с Констанцским Собором, приказав выгравировать на плитах у собора Св. Софии соборные решения против Filioque. Во время очередного объяснения с императором в защиту интересов Церкви патриарх Евфимий умер от сердечного приступа. Незадолго до кончины он успел объявить об извержении из сана Григория Цамблака, поставленного на Киевскую митрополию по инициативе вел. кн. Литовского Витовта.

Патриарх Иосиф II (1416-1439) в послании к митр. Фотию подтвердил осуждение Григория, однако к 1418 г., когда Цамблак прибыл на Констанцский Собор, его конфликт с патриархом оказался исчерпан. В 1420 и 1432-1433 гг. в К-поле побывал Смоленский еп. Герасим, который в конце концов был возведен на Русскую митрополию. После его гибели митрополитом был поставлен не московский кандидат свт. Иона, а поддержанный имп. Иоанном VIII к-польский игум. Исидор, не скрывавший своих симпатий к унии с Римом. Новые переговоры о соединении Церквей вступили в активную фазу в 1422 г., когда патриарх и император ответили на «Девять глав» папы Мартина V согласием на проведение «объединительного Собора» в статусе Вселенского. Первоначально Собор планировалось провести в К-поле, но после оживленной дискуссии к 1430 г. византийцы согласились на один из городов Италии. В 1431-1437 гг. патриарх Иосиф II и имп. Иоанн VIII продолжили переговоры как с папой Евгением IV, так и с участниками оппозиционного ему Базельского Собора. В 1437 г. визант. делегация во главе с императором и патриархом направилась в Базель, но в Венеции было принято решение ехать на альтернативный папский Собор, созванный в Ферраре (см. Ферраро-Флорентийский Собор). 8 марта состоялась первая за много веков личная встреча патриарха К-польского и папы Римского (к-рая едва не сорвалась из-за категорического отказа патриарха Иосифа II и др. греч. иерархов целовать папе туфлю, как требовал протокол). Старый и больной патриарх тяжело перенес переезд из Феррары во Флоренцию и скончался, не дожив до подписания унии.

Однако в июле 1439 г. Флорентийская уния была официально заключена. Согласно ей, КПЦ признала первенство Рима в церковных делах и согласилась с допустимостью всех догматических и обрядовых традиций латинян. Избранный по возвращении визант. делегации в К-поль патриарх Митрофан II (1440-1443) официально поминал на литургиях папу Римского. Др. Восточные Церкви не поддержали униат. политику. Уния не пользовалась популярностью ни у простого народа, ни у клира и монашества и находила поддержку лишь у императора и части ориентированной на Запад визант. элиты.

Церковная история последних лет существования Византийской империи известна смутно. Когда после разгрома османской армией европ. крестоносцев под Варной (1444) надежды на военный перелом в борьбе с турками рухнули, церковный союз с Западом лишился для византийцев своего главного оправдания. Патриарх-униат Григорий III Мамма, избегая усилившихся нападок, в 1450 г. покинул К-поль и эмигрировал в Рим, где был благосклонно принят при папском дворе. Он сохранял титул патриарха К-польского, к-рый в 1459 г. перешел к Исидору, бывш. митрополиту Киевскому (позднее кардиналу). Но к этому времени К-поль и остатки владений Византии уже находились в руках турок.

Драматизм военно-политической агонии Византийской империи усугублялся полным крахом ее церковной политики. Острое противостояние сторонников и противников унии внесло фатальный раскол в жизнь общества. В дни героической обороны К-поля весной 1453 г. в городе, как и во всем гос-ве, судя по всему, отсутствовала каноническая церковная власть (известие о правосл. патриархе Афанасии II, будто бы назначенном на осудившем унию К-польском Соборе 1450 г. в присутствии 3 вост. патриархов, не внушает доверия исследователям). Султан Мехмед II, захватив К-поль, счел необходимым поддержать партию защитников Православия, один из лидеров к-рых, Геннадий II Схоларий, стал 1-м патриархом КПЦ под тур. владычеством.

Уже в первые месяцы после захвата К-поля Мехмед II задумался о новой кандидатуре на пост патриарха КПЦ, и вскоре его выбор пал на ученого мон. Георгия Куртесия (Схолария), к-рый был известен и пользовался уважением во всем греч. мире. 6 янв. 1454 г., после проведения Синода, формально утвердившего кандидатуру Георгия, состоялась интронизация патриарха, к-рый принял имя Геннадий II. Поскольку собор Св. Софии уже был обращен в мечеть, церемония проходила в соборе св. Апостолов, но вел ее в соответствии с традицией митрополит Ираклии Фракийской. На личной аудиенции Мехмед II вручил патриарху Геннадию знаки его достоинства: патриаршую мантию, пастырский жезл и наперсный крест. Подлинные патриаршие инсигнии, которые использовались в последний период в Византии, были утеряны скорее всего во время захвата К-поля, и Мехмед вручил патриарху новые.

Вид Константинополя. Гравюра Д. Мейснера. 1638 г. (Национальная еврейская б-ка Еврейского ун-та в Иерусалиме)

Восстановление Патриаршества способствовало быстрому возрождению греч. общины в К-поле. По-видимому, несмотря на разорение 1453 г., во 2-й пол. XV в. число правосл. греков в городе еще превышало число турок. В распоряжении КПЦ была оставлена половина тех храмов, к-рые использовались накануне падения Византии; остальные превращены в мечети. Первоначально предполагалось, что кафедральным собором КПЦ теперь будет храм св. Апостолов, но уже в 1456 г. Патриархия приняла решение оставить этот храм из-за его ветхости, и с этого времени до кон. XVI в. постоянной резиденцией патриархов стал гораздо более скромный мон-рь Пресв. Богородицы Паммакаристос (Фетхие-джами).

Окончательное установление власти мусульман в К-поле означало коренную перестройку всех традиц. отношений КПЦ с гос-вом и обществом. Этот процесс занял почти столетие (с 1453 до эпохи правления султана Сулеймана I Кануни (1520-1566)) и имел для Церкви как отрицательные, так и положительные последствия.

Некий неявно выраженный образ сотрудничества между КПЦ и османами начал складываться задолго до падения Византии. С тех пор как в XI в. многочисленные церковные епархии в М. Азии попали под власть мусульман, они в течение неск. столетий продолжали существовать под контролем светских иноверных властей. Во 2-й пол. XIV в. активное распространение власти османов на Балканском п-ове неожиданно принесло КПЦ целый ряд выгод. Захватывая земли Византии, гос-в Латинской Романии и слав. царств Болгарии и Сербии, тур. султаны, во-первых, изгоняли из своих новых греч. владений католич. духовенство и обеспечивали этим укрепление позиций клира и провинциальной иерархии КПЦ. Во-вторых, начав управлять завоеванными землями Болгарии и Сербии, турки с недоверием относились к национальным Церквам этих стран. Одновременно с уничтожением болгарской и сербской государственности в 1393 г. был расформирован Тырновский Патриархат Болгарской Православной Церкви, а в 1463 г. Печский Патриархат Сербской Православной Церкви был преобразован в епархию, подчиненную греч. Охридской архиепископии. В церковных епархиях на бывш. болг. и серб. землях вскоре получила абсолютное преобладание греч. иерархия, подчиненная К-польской Патриархии. Тем самым КПЦ благодаря победам янычар получила возможность заметно расширять свою паству, влияние и доходы. Т. о., все еще оставаясь одним из главных атрибутов клонящейся к гибели Византийской империи, КПЦ уже втянулась в процесс установления взаимовыгодных отношений с возрастающей империей османов. В связи с этим в КПЦ наряду с партией сторонников союза с Римом и унии уже к кон. XIV в. сформировалась партия сторонников союза с османами. Наиболее известным ее лидером в церковных кругах стал свт. Марк Евгеник, митр. Эфесский (1437-1444), к-рый первым из иерархов КПЦ на Ферраро-Флорентийском Соборе отказался поддержать унию между КПЦ и Римом, считая, что сохранение истинной веры в любых обстоятельствах неизмеримо более важно для народа, чем сомнительный союз с Западом. В выступлениях Марка Евгеника присутствовало не только неприятие католичества, но и вполне реалистичная надежда на сохранение Православия под мусульм. владычеством и серьезный политический прогноз того, что существование КПЦ при османах имеет ряд существенных преимуществ по сравнению с безнадежной и разрушительной духовной борьбой за спасение Византии, к-рую предлагала партия униатов. Важным знаком победы проосманской партии в КПЦ стала канонизация свт. Марка Евгеника в 1456 г.

Для турок существование многочисленных христ. общин в их гос-ве к сер. XV в. было привычным явлением. В средние века на Ближ. Востоке и в Вост. Европе большинство крупных мусульм. гос-в (от араб. Исламского халифата до Монгольской империи) постоянно имели в своем составе значительные христ. меньшинства. Традиции правовых и политических отношений в ситуациях такого рода опирались на важный для ближневост. мира прецедент - грамоту халифа Умара, которую тот даровал свт. Софронию, патриарху Иерусалимскому, в 637 г., после завоевания Иерусалима арабами (см. ст. Арабские завоевания). Поэтому решение султана Мехмеда II сохранить Патриархию КПЦ в завоеванном К-поле не было ни уступкой христианам, ни новшеством, но лишь воспроизводило в новой ситуации традиц. модель отношения мусульм. гос-ва к подданным-христианам.

Выезд Константинопольского патриарха на коне. Гравюра (Геннадиевская б-ка, Афины)

Статус и права патриархов и всех архиереев КПЦ теперь определяли специальные султанские грамоты - бераты (μπαράτιον). Первый берат (фирман), выданный Геннадию II Схоларию в 1454 г., не сохранился. В нем, по-видимому, статус и полномочия патриарха были изложены еще в самых общих чертах; грамота представляла гарантии неприкосновенности патриарха, церковного клира и возможность свободного исповедания своей веры для паствы КПЦ. В греч. «Патриаршей истории» (кон. XVI в.) берат впервые упоминается в рассказе о событиях 1513 г., когда грамоту от султана Селима I получил патриарх Феолипт I (Historia politica et patriarchica. 1849. P. 151-152, 187-189). Вероятно, содержание султанских бератов окончательно сложилось к сер. XVI в. и почти не менялось на протяжении следующих неск. столетий. Согласно этим грамотам, патриархам КПЦ, архиереям, клиру и всем христианам позволялось свободно исповедовать Православие под защитой османских властей, открыто совершать богослужения, таинства, крестные ходы и обряды, устраивать церковные праздники. Не запрещалось даже произносить анафему против агарян, когда это было необходимо во время богослужений. Патриарх и весь церковный клир освобождались от уплаты податей; личности патриарха, епископов и священников объявлялись неприкосновенными. Патриарх и епископы получили право ездить верхом и иметь свиту (вооруженную охрану). Во внутреннем управлении КПЦ все каноны сохранили свою силу; патриарх и Синод получили полное право управлять Церковью и общиной самостоятельно, без вмешательства османов. Т. о., формально статус КПЦ соответствовал принципам веротерпимости при необходимом отделении Церкви от мусульм. гос-ва.

В то же время новый статус Патриархии КПЦ содержал ряд черт, которые не соотносились с традициями взаимоотношений гос-ва и Церкви в Византии. Традиц. система мусульм. права не знала четкого разделения между светской и духовной властями. Поэтому, т. к. положение КПЦ теперь вписывалось в правовые нормы ислам. общества, властные прерогативы и права Патриархии КПЦ теперь носили одновременно и духовный, и светский характер. В Османской империи было принято разделять пестрое этнически и религиозно население на миллеты (общины), основой к-рых было вероисповедание. Главы общин считались и религ. лидерами, и светскими правителями своих единоверцев. Подобным образом теперь все христ. население империи составляло единый миллет (общину), и патриарх К-поля был поставлен его главой. В связи с этим все христиане фактически являлись подданными не только султана, но и патриарха. Патриарх и епископат становились судьями для всех христиан во всех случаях, когда в тяжбах не участвовали представители других миллетов. Христианам и др. подданным империи воспрещалось препятствовать исполнению любых законных решений церковных судов, причем патриарх и епископат получили права налагать на паству наказания и за дисциплинарные преступления (предусмотренные канонами), и за уголовные деяния вплоть до ссылки на каторгу и галеры. Епископы становились обязательными членами меджлисов - советов по управлению вилайетами и более мелкими адм. единицами - и тем самым получали возможность укрепления связей с местными властями. Одновременно епископат становился и главным защитником христ. паствы от произвола тур. властей и иноверцев, поскольку в случаях любых конфликтов христиане обращались с жалобами к своему епископу, который имел возможность влиять на местные власти.

Для укрепления светской власти Патриархии тур. власти поощряли постепенное распространение принципа единоначалия в КПЦ, по которому все низшие представители иерархии и клира были полностью зависимы от воли патриарха на высшем уровне и от воли епископов на местах. Власть патриарха Церкви становилась почти абсолютной. Он имел право самостоятельного назначения и низложения епископов и тем более священников; епископы получали свои бераты только по ходатайству патриарха. Все вопросы церковного управления патриарх мог решать самостоятельно, и Синод при нем все более превращался в совещательный орган. Патриарх теперь также считался единым собственником всего недвижимого имущества Церкви, не только храмов, но и др. зданий, земельных угодий, мастерских, мельниц, лавок и др. ценностей, а также рабочего скота. По оценкам различных источников, во владении Церкви в османскую эпоху в провинциях с компактным христ. населением, таких как Греция, находилось до четверти земель. Духовные лица и паства, подчиненные тому или иному архиерею, облагались различными податями в пользу епархии, причем епископ не был ничем ограничен в определении размеров выплат. Т. о., в мусульм. гос-ве принципы соборности в жизни Церкви фактически должны были сводиться на нет.

С т. зр. рим. (и визант.) права и церковных канонов, которые также изначально складывались в рамках рим.правовой культуры, новые полномочия и статус иерархов КПЦ были грубейшим нарушением традиций. Однако в политических реалиях жизни христиан в Османской империи КПЦ получила огромные преимущества по сравнению со своим положением в визант. эпоху. Положение КПЦ в Османской империи ряд исследователей оценивают как «государство в государстве» или «церковное государство» (Лебедев. 2004. Т. 1. С. 104-105). В основном эти определения отражают расширение светской власти Церкви, но нуждаются в уточнении, т. к. КПЦ при османах существовала как отдельное ведомство фактически в составе гос. аппарата и участвовала в управлении подданными султана в интересах империи. Взаимоотношения КПЦ и Высокой Порты не могут оцениваться как «сосуществование» 2 гос. организмов, противостоявших друг другу в каких-либо существенных вопросах. Напротив, османское гос-во и КПЦ постепенно стали частями единого адм. механизма, в к-ром присутствовала своего рода межведомственная борьба, но общие интересы всегда намного превосходили любые частные конфликты и противоречия.

Патриаршими бератами и др. султанскими грамотами неоднократно провозглашались также запреты принуждать силой кого-либо из христиан к принятию ислама. Такой отказ от исламского прозелитизма был необходимой составляющей политики религ. толерантности в империи. На повседневном уровне всегда существовало определенное отчуждение между мусульманами и христианами, но оно сравнительно редко переходило в прямую враждебность и насилие. Некоторые султаны могли проявлять неприязнь и ненависть к христианам. Так, ок. 1520 г. султан Селим I изъявил желание обратить в ислам всех своих подданных-христиан или по крайней мере отнять у них все церкви. Однако эта инициатива была вскоре погашена адм. сопротивлением как великого везира, так и патриарха Феолипта I, к-рый сумел представить 3 свидетелей того, что в 1453 г. Мехмед II обещал христианам сохранение их храмов.

В целом благодаря толерантной политике османов, несмотря на сложную историю взаимоотношений религ. общин, в XV-XIX вв. на традиц. канонических территориях КПЦ не произошло кардинальных перемен в соотношении христ. и мусульм. населения. И в позднее средневековье, и в Новое время относительное большинство населения М. Азии (Анатолии) составляли турки-мусульмане при сохранении значительного количества греков и армян в регионах зап. и сев. побережья Анатолии, в Каппадокии и М. Армении. Постепенно численность мусульман в этом регионе увеличивалась, но до нач. XX в. этот процесс происходил весьма медленно.

На Балканах (в Румелии) до нач. XX в. большинство населения составляли христиане и все они считались представителями миллета во главе с патриархом КПЦ. В османский период наиболее богатыми епархиями КПЦ стали именно Балканы, и здесь происходил процесс постепенного укрепления позиций греч. клира и епископата за счет вытеснения национальных слав. Церквей. В сер. XVI в., на пике могущества Османской империи, положение Порты казалось столь устойчивым, что правительство могло позволить себе поддерживать отдельные национальные христ. общины на окраинах империи и тем самым даже обострять их противоречия засилью греков. Так, в 1557 г. по настоянию Мехмеда-паши Соколлу был восстановлен серб. Печский Патриархат, к-рый теперь подчинялся КПЦ, но все же сохранял нек-рые права автономии. В 1766-1767 г., когда уже ослабленная Османская империя начала испытывать нарастающие проблемы с контролем над христ. населением Балкан, Охридская архиепископия и Печский Патриархат как автономные церковные структуры были ликвидированы и вновь присоединены к КПЦ. Подобным образом политика эллинизации с XVI в. проводилась КПЦ и в Восточных Церквах (см. Александрийская Православная Церковь, Антиохийская Православная Церковь, Иерусалимская Православная Церковь).

После захвата К-поля османские завоевания активно продолжались в течение 2-й пол. XV и почти всего XVI в. Под властью турок окончательно была закреплена территория Балкан, Причерноморье, завоеваны Венгерское королевство, острова Эгейского м., Крит, Кипр; в зависимость от империи попали Валахия, Молдавия и Трансильвания. В 1513 г. турки начали серию обширных завоеваний на Ближ. Востоке, в ходе к-рых в состав империи были включены большая часть Закавказья, Сев.-Зап. Иран, Сирия, Палестина, Ирак, Хиджаз, Египет, Сев. Африка. Вместе с развитием этой экспансии расширялась и территория христ. миллета под управлением Патриархии КПЦ. Не считаясь с древними границами канонических территорий вост. Патриархатов, османы подчиняли юрисдикции К-польской Патриархии все древние православные Патриаршие престолы (Александрия, Антиохия, Иерусалим). Тем самым в XVI в. фактическая власть, доходы и адм. возможности Патриархии КПЦ возросли в невиданных когда-либо ранее масштабах. Султанской волей патриархи превратились в верховных владык почти всего древнего христ. Ближ. Востока. Значительная часть вост. патриархов теперь жила в К-поле постоянно или в течение длительного времени, находясь под контролем КПЦ.

Т. о., сосредоточив в своих руках столь обширные полномочия и привилегии, КПЦ теоретически могла рассчитывать на устойчивое положение в будущем. Тем не менее политическая реальность жизни Церкви при османах оказалась гораздо менее успешной. Внедрение принципов мусульм. права в жизнь КПЦ не означало отмены канонических традиций. При этом противоречия в организации церковной жизни были столь многочисленны и неразрешимы, что создавали некую ситуацию «двойного права» - причудливого сочетания стремления следовать христ. канонам и необходимости жить по правилам османского общества. Так, с т. зр. берата патриарх мог быть полновластным хозяином Церкви, но по канонам он обязан был управлять в согласии с епископатом и клиром, а для решения особо важных вопросов созывать Соборы. Разумеется, подчиненные Патриархии церковные чины и паства при любых удобных случаях были готовы сопротивляться «абсолютизму» Патриархии. Т. о., поскольку патриарх не имел действенных рычагов для силового принуждения своих подданных к подчинению, а прибегать к поддержке мусульман не мог, его теоретический «абсолютизм» превращался в постоянное противостояние с различными силами оппозиции среди христиан. В связи с этим повседневную жизнь КПЦ определяла бесконечная борьба между неск. группировками внутри христ. миллета за обладание Патриаршим престолом. В первые же десятилетия османского правления проявилась «чехарда» на престоле КПЦ: многократное смещение с престола и возведение на него одних и тех же лиц, каждого из которых поддерживала та или иная коалиция общественных сил. Уже Геннадий II Схоларий возводился на Патриаршество трижды (1454, 1463, 1464). До нач. XVI в. Симеон I Трапезундский также трижды побывал на престоле, а патриархи Дионисий I, Иоаким I и Нифонт II - по 2 раза. Всего же за первые 50 лет туркократии предстоятели КПЦ сменялись 19 раз. Это явление в большей или меньшей степени стало почти постоянным в жизни КПЦ во 2-й пол. XV - нач. XX в.

Кроме того, в канонах Церкви строго и многократно осуждалась симония, однако в Османской империи покупка должностей и др. формы коррупции считались обыденным и даже законным явлением. Вскоре после начала османского правления Патриарший престол, подобно мн. др. важным гос. постам в империи, стал предметом активной купли-продажи. По сообщениям источников, впервые взнос в султанскую казну за получение сана патриарха - пешкеш (пескезий) - внес Симеон I в 1465 г., который вел борьбу за Патриарший престол с патриархом Марком II и преподнес придворным султана Мехмеда II 2 тыс. золотых, чтобы те приказали Синоду низложить Марка и поставить патриархом Симеона. Подкуп не удался, поскольку в ситуацию вмешалась султанша-валиде христианка Мара-хатун (Мара Бранкович), которая предложила Мехмеду еще 2 тыс. золотых, чтобы низложить и Марка и Симеона и возвести на престол угодного ей кандидата Дионисия I. Дело решилось в пользу Дионисия, но через 5 лет Симеон обвинил Дионисия в том, что тот в детстве находился в плену у турок и якобы принял мусульманство. В 1471 г. обвинения, явно клеветнические, рассматривал Синод, но его решение определила не судебная полемика между тяжущимися сторонами, а новые 2 тыс. золотых, которые Симеон преподнес султану. Т. о., подарки султану и его приближенным в виде крупных денежных сумм с этого времени стали необходимой составной частью ритуала избрания патриарха КПЦ и его утверждения на престоле османскими властями. В 1475 г. преемник Симеона патриарх Рафаил предложил вносить в султанскую казну 2 тыс. золотых ежегодно, тем самым инициировав обычай и ежегодных подарков. В дальнейшем сумма взносов росла, и уже к сер. XVI в. ежегодные выплаты достигли 3 тыс. золотых.

Иеремия Транос. Рисунок (Геннадиевская б-ка, Афины)

С. Рансиман выделяет неск. устойчивых социальных групп, к-рые вели борьбу за обладание Патриархией в кон. XV - XVI в. (Рансимэн. 2006. С. 203-207). Со времени возведения на престол патриарха Нифонта II (1486) большое влияние на Патриархию приобрели господари Валахии и Молдавии, вассалы Порты, но наиболее могущественные светские правители-христиане, входившие в структуру Османской империи. Тесные связи с ними имел также патриарх Пахомий I (1503-1504, 1504-1513). Большие финансовые средства господарей, с одной стороны, обеспечивали их ставленников на престоле КПЦ, а с другой - заставляли Патриархию стремиться к союзу и расширению связей с этими странами. Патриархи совершали регулярные поездки в придунайские гос-ва и неизменно возвращались оттуда, существенно пополнив казну Патриархии. Постепенно росли и размеры церковной недвижимости и др. владений КПЦ на этих землях. Грузия - другое автономное христ. гос-во, подчиненное османам, оказывала лишь эпизодическое влияние. Тесные связи с грузинским царем имел патриарх Иоаким I (1498-1502, 1504), авторитетом в решении дел Патриархии также пользовалось монашество Св. Горы Афон, оказавшее поддержку патриархам Максиму IV (1491-1497) и Митрофану III (1565-1572, 1579-1580). Однако наибольшее значение в КПЦ в XVI в. постепенно приобрела обширная группа богатейших и знатнейших семей христиан К-поля, живших по соседству от Патриархии, в квартале Фанар. Эти представители церковной паствы формально не занимали к.-л. важных постов в иерархии КПЦ, но обладали большими финансовыми средствами и связями с Высокой Портой и, наблюдая жизнь Патриархии ежедневно, имели постоянную возможность влиять на принятие тех или иных решений, а также могли добиваться смены неугодных им патриархов на своих ставленников. Так, в сер. XVI в. особое влияние на дела КПЦ приобрел Михаил Кантакузин (вероятно, потомок визант. императоров), магнат из числа фанариотов, к-рый, добившись от султана монопольных прав на импорт рус. меха, стал одним из богатейших людей в Османской империи и женился на дочери валашского господаря. Среди современников-греков он приобрел неформальный титул «архонт» (правитель) и ок. 15 лет фактически играл роль посредника между Высокой Портой и Патриархией КПЦ. В 1565 г. он добился низложения патриарха Иоасафа II, который отказался благословить брак Кантакузина, и возвел на престол патриарха Митрофана III. Спустя 7 лет репутация патриарха Митрофана была подорвана слухами о его симпатиях к католич. Риму; в К-поле христиане устраивали против него демонстрации, но решающую роль вновь сыграло мнение Кантакузина, который пожелал передать Патриаршество другому, возможно менее скандальному, лицу. Митрофан был смещен, и патриархом был избран известный богослов Иеремия II Транос. Кантакузин в это время еще сохранял влияние на Патриархию, но его непомерные доходы вызывали все большее раздражение среди придворных османов, и в 1578 г. он был арестован и казнен. Вскоре после этого Иеремия II был низложен, а Митрофан, сохранивший связи при османском дворе и значительные средства, добился возвращения на Патриарший престол, хотя и ненадолго.

Напряженная борьба различных партий за Патриарший престол привела к тому, что патриархами в эту эпоху могли становиться лишь те представители Церкви, которые обладали достаточным влиянием до интронизации и могли возглавить партию своих сторонников. В связи с этим с кон. XV в. патриархами КПЦ становились исключительно архиереи, переводившиеся на К-польский престол с др., как правило важных, митрополичьих кафедр. Для всех др. церковных чинов (второстепенного епископа, рядовых монахов, священников, диаконов и др.) прямой путь к Патриаршеству был закрыт. Последним патриархом, возведенным на престол из низших церковных чинов, был Максим III (1476-1482), занимавший до избрания на Патриаршество пост вел. экклесиарха в ведомстве Великой церкви.

Единственный период сравнительного спокойствия в Патриархии КПЦ совпал с эпохой наивысшего расцвета Османской империи в XVI в., при султанах Селиме I Явузе и Сулеймане I (правили в 1512-1566). В это время положение в Патриархии было даже более стабильным, чем во многие периоды истории Византийской империи. За 70 лет престол КПЦ занимали всего 6 законных патриархов: Пахомий I (1504-1513). Феолипт I (1513-1522), Иеремия I (1522-1546), Дионисий II Галатянин (1546-1556), Иоасаф II (1556-1565) и Митрофан III (1565-1572). Патриарх Иеремия I был избран на престол по указанию султана Сулеймана I и пользовался его поддержкой. Единственный крупный скандал в период его Патриаршества произошел в 1524-1525 гг., когда Иеремия отправился в паломничество на Св. землю и в его отсутствие Патриарший престол захватил Иоанникий I. Мнения греков-христиан относительно поддержки одного из патриархов разделились; нек-рое время Иоанникию удавалось удерживаться на престоле. Однако в пользу возвращения высказались все вост. патриархи, а также подавляющее большинство архиереев КПЦ; Иоанникий был изгнан из города. В 40-60-х гг. XVI в. при храме Богородицы Паммакаристос была выстроена новая патриаршая резиденция, к-рая могла служить центром для администрации всего христ. миллета империи. При Патриархии была открыта богословская и философская школа; одним из известнейших ее преподавателей был Иоанн Зигомала. В этот период КПЦ проводила определенную работу по упорядочению своего положения под османской властью. Константинопольские Соборы в 1545, 1565 и 1572 гг. последовательно обсуждали проблему организации выборов патриарха, приняли ряд постановлений о необходимости согласия всех митрополитов с кандидатурой патриарха, о запрете платы за посвящение в архиерейский сан и др. На практике, однако, большинство этих постановлений в дальнейшем различными способами старались обойти; пресечь борьбу кланов за Патриарший престол не удалось.

Связи КПЦ с Россией во 2-й пол. XV и большей части XVI в. носили спорадический характер. Географически удаленные друг от друга К-поль и Москва были плохо информированы друг о друге, должны были решать слишком разные церковно-политические проблемы и мало чем могли оказать взаимную помощь. Отношение русских к КПЦ во 2-й пол. XV в. было испорчено Флорентийской унией 1438 г. и настойчивыми попытками католиков реализовать унию в различных регионах Вост. Европы, к-рым КПЦ противодействовать не могла. В 1441 г. митрополит-униат Исидор бежал из Москвы, после чего РПЦ избрала своим предстоятелем свт. Иону и фактически стала автокефальной. Связи К-поля с ней из-за догматических разногласий, а также скорого падения Византии были надолго прерваны. В 1458 г. конфликт усугубился с образованием Западнорусской митрополии, которая входила в иерархию КПЦ и сначала признавала Флорентийскую унию. В 1475 г. патриарх Рафаил поставил митрополитом Киевским и всея Руси Спиридона, но тот не был принят ни в Москве, ни в Литве. К нач. XVI в. архиереи РПЦ при поставлении давали обещание не вступать в общение с митрополитами, которые могут быть поставлены на Русь из Рима либо К-поля. Нормализация отношений произошла лишь в 1516-1518 гг., когда после долгого перерыва Москву посетило посольство КПЦ, направленное патриархом Феолиптом I для сбора «милостыни» в составе митр. Григория Зихнийского, патриаршего иеродиак. Дионисия и представителей афонских мон-рей Пантелеимонова и Ватопедского; в составе посольства находился также ученый монах прп. Максим Грек. К этому времени К-поль уже объявил об отречении от Флорентийской унии, и тем самым наиболее важное условие для восстановления контактов было выполнено; а грамоты, привезенные послами, указывали на признание КПЦ автокефального статуса митрополии всея Руси. Вел. кн. Василия III Иоанновича уже в это время греки называли великим «царем» (βασιλεύς).

С сер. XVI в. наиболее значительные события в истории отношений КПЦ и России связаны с реагированием греч. иерархии на постоянно возникавшие различные церковно-политические инициативы русских. При этом Патриархия КПЦ, как правило, благосклонно относилась ко всем реформам в России в сфере церковно-гос. отношений и церковного строя, стремясь лишь оговорить свое согласие наиболее выгодными для себя условиями, гарантиями поддержки К-польской Патриархии из Москвы, перспективами расширения политического и культурного влияния на русских.

Вновь после долгого перерыва прямые контакты возобновились в 1556 г., при патриархе Дионисии II. В Москву было отправлено посольство митр. Иоасафа Евгрипского (Европского) для сбора пожертвований на перестройку патриаршей резиденции. Посольство находилось в Москве до февр. 1557 г. и получило богатые дары от царя Иоанна IV Васильевича и его родственников. В ответ на запрос московского правительства в 1557 г. патриарх Иоасаф II благословил принятие Иоанном IV титула царя всея Руси и заверил, что соборное рассмотрение вопроса о признании этого титула должно состояться в скором времени (Россия и греч. мир. 2004. С. 210-224). Соборное постановление о признании царского титула Иоанна IV было издано Синодом КПЦ в 1560 г., однако в условиях контроля Высокой Порты за деятельностью Патриархии КПЦ проведение Собора для обсуждения такого вопроса было едва ли возможно. Соборная грамота, отправленная в Москву, содержит подписи 37 иерархов КПЦ, включая патриарха, но их исследование показало, что подписи неподлинные и подставлены рукой 2-3 писцов (Analecta byzantino-russica. Petropoli, 1891. P. LIII-LIV, 75-79; Россия и греч. мир. 2004. С. 265-268, 381-388). Митр. Иоасаф Евгрипский привез соборную грамоту в Москву в 1562 г. и пробыл на Руси до 1565 г.

С кон. XVI в. Османская империя начала испытывать нарастающие финансово-экономические трудности; качество управления гос-вом начало резко падать. Прежде стабильная власть султанов теперь нередко оказывалась в зависимости от различных группировок придворных, знати или янычар, к-рые в кон. XVI - нач. XVII в. неоднократно свергали с престола и возводили на него султанов. В связи с этими процессами общего обострения политической борьбы в империи период относительной стабильности КПЦ в сер. XVI в. оказался лишь исключением из правил. В кон. XVI в. положение Патриархии начало ухудшаться. В 1586 г. по воле султана Мурада III к-польский мон-рь Пресв. Богородицы Паммакаристос был конфискован у КПЦ и превращен в мечеть Фетхие-джами. Патриархия лишилась своей резиденции, заботливо отстроенной всего чуть более 20 лет назад. Патриарх Феолипт II был вынужден временно переселиться во дворец господарей Валахии в К-поле (ὁσπίτιον τῶν Βλάχων), при к-ром существовала ц. Богородицы (сохр. в перестроенном виде; Müller-Wiener W. Bildlexikon zur Topographie Istanbuls. Tüb., 1977. S. 102). В 1597 г., когда местоблюстителем патриаршего престола был патриарх Александрийский Мелетий I Пигас, КПЦ приобрела с торгов к-польский монастырь св. Димитрия Канану в Ксилопорте (῞Αγιος Δημήτριος εἰς τὴν Ξυλοπόρταν, ὁ Κανανοῦ). В 1601 г. по неизвестной причине Патриархия во главе с Матфеем II переехала в к-польский монастырь вмч. Георгия в Диплофанарии (῞Αγιος Γεώργιος εἰς τὸ Διπλοφανάριον), в квартале Фанар, где и пребывает до наст. времени. С XVI в. название квартала Фанар стало одним из синонимов и самой Патриархии КПЦ, и греч. христ. населения К-поля (Стамбула), к-рое в большинстве селилось в сев.-зап. районах города, примыкавших к патриаршей резиденции.

Вместе с тем в кон. XVI - 1-й пол. XVII в. КПЦ еще сохраняла некоторый запас инерции от предыдущих стабильных десятилетий. Именно в этот период, в обстановке нек-рого ослабления контроля над деятельностью Церкви османских властей, в КПЦ проявились признаки выстраивания осмысленной внешней политики, отношений с др. Церквами и христ. странами. В числе выдающихся политических деятелей КПЦ этого времени был патриарх Иеремия II Транос (1572-1579, 1580-1584, 1587-1595). Большая часть Патриаршества Иеремии, как и мн. др. патриархов этой эпохи, прошла в борьбе за сохранение своего положения на престоле либо за возвращение на него. Тем не менее уже в первые годы Патриаршества Иеремия приобрел признание среди значительной части правосл. населения империи и славу талантливого администратора в Европе. Когда в 1584-1587 гг. он временно оказался в ссылке на Родосе, Римская курия столь откровенно проявила сочувствие к нему, что для освобождения Иеремии инициировала проект переноса резиденции КПЦ из К-поля (Стамбула) в Речь Посполитую. Содействуя освобождению Иеремии, Рим предлагал ему возглавить процесс объединения (унии) католиков и православных в странах Вост. Европы. Тем не менее КПЦ, очевидно, была не готова обсуждать столь радикальную программу. Более того, вернувшись в 1587 г. на Патриарший престол, Иеремия принял ряд значительных мер, противодействовавших усилению католич. влияния в Вост. Европе. В 1588-1590 гг. Иеремия совершил путешествие в Речь Посполитую и Россию и был с честью принят государями обеих стран (кор. Сигизмундом III Вазой и царем Феодором Иоанновичем). Предполагая во время поездки собрать «милостыню» для нужд Патриархии КПЦ, Иеремия не имел заранее подготовленных решений церковно-политических проблем и рассчитывал своим присутствием лишь способствовать укреплению правосл. епархий. Однако в ходе контактов с властями и церковными деятелями, будучи не связан обязательствами по отношению к Порте, Иеремия проявил себя как гибкий и изобретательный политик. Присутствие Иеремии в Москве с июля 1588 по май 1589 г. сыграло решающую роль в учреждении Патриаршества в Русской Церкви. Переговоры о повышении статуса митрополии всея Руси до Патриархии велись между Москвой и К-полем с 1586 г., после приезда в Москву Антиохийского патриарха Иоакима V Дау. Патриарх Иеремия, безусловно, знал о них, но, приехав в Москву, первоначально высказывался скептически об этих планах, вероятно стремясь выторговать у русских более выгодные условия своего согласия. Тем не менее, вскоре лично убедившись в серьезности намерений и больших возможностях московского правительства для будущей поддержки КПЦ, Иеремия столь активно включился в обсуждение проекта Русского Патриархата, что был готов сам возглавить Московскую Патриархию. Последнюю идею Иеремии реализовать не удалось из-за разногласий по частным вопросам, но за время пребывания в Москве патриарх стал убежденным сторонником учреждения Патриаршества РПЦ. Вернувшись в К-поль, он в 1590 и 1593 гг. провел 2 Собора, на которых обсуждалось и было утверждено согласие и КПЦ и др. Восточных Церквей (подчиненных К-польской Патриархии в рамках христ. миллета) на образование 5-го правосл. Патриархата в Москве. Требование русских получить 3-е место в иерархии Патриархатов (после К-поля и Александрии) греками было отвергнуто, с чем РПЦ должна была примириться. В Речи Посполитой Иеремия также пошел на ряд уступок королевской власти и хиротонисал угодного Сигизмунду III митр. Киевского Михаила (Рагозу). Но затем в противовес ему в Бресте рукоположил экзархом Западнорусской митрополии еп. Кирилла (Терлецкого). Тем самым Иеремии удалось укрепить влияние Патриархии КПЦ на польско-литовских землях и одновременно сформировать церковно-политический союз с Москвой. Воспрепятствовать дальнейшим планам польско-литов. шляхты по заключению Брестской унии в 1596 г. КПЦ не смогла, хотя учрежденный Иеремией Экзархат сыграл свою роль в консолидации правосл. общин и противодействии католикам.

Визит католических монахов к Константинопольскому патриарху. Рисунок (Б-ка Булес, Афины)

По мере нарастания стагнации Османской империи Высокая Порта постоянно испытывала все большую нехватку средств; внутри правящей элиты обострилась борьба различных группировок, и все они легко воспринимали КПЦ как один из источников денежных поступлений и в государственную казну, и для личного обогащения османских чиновников. Восприятие КПЦ как важной общественной силы в империи, по-видимому, вскоре было утрачено. Оказалось выгодным смещать и поставлять патриархов одного за другим ради получения новых и новых выплат. В связи с этим кон. XVI - XVII в. стал временем наиболее частой «чехарды» на престоле. В XVII в. патриархи менялись 53 раза и большинство из них находились на престоле по неск. раз. Так, Кирилл I Лукарис становился патриархом шестикратно (в 1612, 1620, 1623, 1633, 1634 и 1637); по 5 раз - Парфений IV (в 1657, 1665, 1671, 1675 и 1684) и Дионисий IV (в 1671, 1676, 1682, 1688 и 1693); Иоанникий II - 4 раза; Матфей II, Кирилл II и Каллиник II - по 3 раза. Мн. периоды таких Патриаршеств продолжались всего неск. недель или дней. Низложенные патриархи, как правило, получали в управление ту или иную архиерейскую кафедру, т. е. становились ее проэдрами, управлявшими делами и доходами без возведения на архиепископский престол. Они, как правило, оставались жить в К-поле, что сохраняло им возможность при случае вновь вернуться на Патриаршество.

Вместе с тем в кон. XVI-XVII в. под влиянием контактов с западноевроп. церковными деятелями КПЦ предпринимались усилия к выработке нового катехизиса, уточнению мн. богословских, экклезиологических и др. вопросов, постоянно возникавших в ходе споров греч. иерархов и богословов с католиками и протестантами. Первые опыты на этом пути были сделаны патриархом Иеремией II, к-рый вел активную переписку с протестантами в 70-80-х гг. XVI в., но не систематизировал свои взгляды и по этим вопросам не публиковал офиц. заявлений от имени КПЦ.

Значительная роль в этом процессе принадлежит Кириллу I Лукарису (патриарх Александрийский (1601-1620), К-польский (1612, 1620-1623, 1623-1633, 1633-1634, 1634-1635, 1637-1638)). Кирилл, племянник Александрийского патриарха Мелетия I Пигаса, учился в Венеции и Падуе, получил большой опыт общения и дискуссий с зап. богословами в Речи Посполитой, где в кон. XVI в. он занимал посты ректора Острожской академии, архимандрита Троицкого монастыря в Вильно и пытался противодействовать Брестской унии. Став патриархом КПЦ, Кирилл стремился к улучшению деятельности Церкви в сфере образования, религ. проповеди и полемики, для чего в 1627 г. попытался впервые открыть в К-поле типографию КПЦ. Уже спустя год типография была закрыта османскими властями под влиянием французских дипломатов и иезуитов. В 1629 г. в Женеве Кирилл опубликовал свой трактат «Исповедание веры», к-рый вызвал споры и обвинения в адрес автора со стороны как западных богословов, так и греков. В трактате обнаружилось явное влияние кальвинизма на Кирилла и симпатии патриарха к этому учению. Трактат и его составитель были осуждены К-польскими Соборами в 1638 и 1642 гг., Собором КПЦ в Яссах в 1642 г., а также Иерусалимским Собором 1672 г. Кирилл был низложен и казнен тур. властями по подозрению в сотрудничестве с русскими. В истории публикации «Исповедания веры» и его обсуждения отразились мн. общие черты состояния системы управления и интеллектуальной культуры КПЦ, характерные для османской эпохи. Помимо ошибок и нек-рых высказываний, оцененных как еретические, очевидным недостатком работы Кирилла оказался его слишком индивидуальный взгляд на мн. вопросы вероучения и катехизации. Сказался недостаток коллективной работы в КПЦ над этими проблемами, многолетнее отсутствие практики соборных или по крайней мере коллегиальных обсуждений текущих и общецерковных проблем, к к-рым было необходимо привлекать большое число специалистов, но которые Кирилл попытался решить самостоятельно.

Еще одной подобной попыткой была публикация «Исповедания веры» митр. Киевского Петра (Могилы) в 1640 г., составленного в обстановке острого противостояния Православия и католич. экспансии во владения Речи Посполитой. Как и в истории с публикацией «Исповедания веры» патриарха Кирилла I, обнародование перед большим числом церковных иерархов подобного трактата, к-рый был написан келейно, но претендовал на всеобщее признание, вызвало споры и несогласие с отдельными деталями сочинения. Ясский Собор 1642 г. принял это «Исповедание...», и его решение было подтверждено Синодом КПЦ во главе с патриархом Парфением II, но статуса офиц. изложения учения правосл. Церквей «Исповедание...» Петра (Могилы) не получило. Обсуждение этого сочинения продолжалось; все большее беспокойство у церковных деятелей вызывало заметное в нем сильное влияние католического богословия, и в 1656 г. новый Собор в К-поле под председательством патриарха Парфения III осудил этот трактат. Тем не менее влияние «Исповедания...» Петра (Могилы) на церковную мысль в дальнейшем продолжало расти. В 1667 г. оно, переведенное с латыни на греческий и отредактированное Мелетием Сиригом, было напечатано в Амстердаме и распространялось по всем епархиям КПЦ с одобрения Патриархии. К кон. XVII в. скептическое отношение к нему постепенно сменилось полной и безоговорочной поддержкой большинства архиереев и богословов КПЦ. В 1696 г. оно было переведено на церковнослав. язык и издано в Москве.

В кон. XVII - нач. XVIII в., в условиях все более глубокого упадка К-польской Патриархии, наиболее влиятельной фигурой в КПЦ был патриарх Иерусалимский Досифей II Нотара (1669-1707). Его стараниями КПЦ вновь получила собственную типографию, к-рая начала работу в 1680 г. в Яссах и формально принадлежала Иерусалимской Церкви, но выполняла заказы в интересах всех правосл. Патриархатов Османской империи. В 1672 г. Иерусалимский Собор под председательством Досифея принял новый вариант «Исповедания веры», подписанный именем К-польского патриарха Дионисия IV. В этом «Исповедании Досифея» отвергались все сомнительные пункты (в т. ч. двусмысленные суждения об исхождении Св. Духа, о чистилище и др.), за к-рые подвергались осуждению прежние варианты изложения правосл. веры. «Исповедание Досифея» является одним из наиболее авторитетных вероучительных документов, признанных в КПЦ в османскую эпоху.

Вместе с тем патриархи несли большой груз политической ответственности перед османскими властями. Патриархи Кирилл I Лукарис (в 1638), Парфений II (в 1651), Парфений III (в 1657) были казнены турками по подозрению в измене османам, в связях с Россией. Патриархия КПЦ в это время вела постоянную переписку и регулярно обменивалась посольствами с Москвой, но все же рус. фактор в политическом положении Высокой Порты был едва заметен. Казненные турками патриархи в основном становились жертвами клеветы на них со стороны соперничавших группировок греков-христиан и господарей Дунайских княжеств, стремившихся любой ценой избавиться от невыгодных для них предстоятелей и обеспечить Патриархию своими ставленниками. К кон. XVII в. обычная сумма, уплачиваемая патриархом за поставление, составляла ок. 20 тыс. пиастров (3 тыс. фунтов золотом). Но сумма взносов не была определена к.-л. законом и в отдельных случаях доходила до 5600 золотых фунтов. Также 20 тыс. пиастров в это время КПЦ платила османам ежегодно в виде традиц. оброка и, кроме того, оказывала султанскому двору и его гвардии - янычарам множество др. обременительных услуг. Т. о., Патриархия КПЦ постепенно превратилась в финансово-откупную систему. Повседневным смыслом ее существования стало аккумулирование денежных средств с христ. миллета всей Османской империи и перераспределение их в интересах неск. группировок торгово-финансовой и землевладельческой элиты христиан в империи (в основном фанариотов, молдав. и валашских господарей), а также в пользу покровительствовавшей им Высокой Порты. Патриархия постоянно находилась в долгах, и они неуклонно росли, но неограниченные возможности по сбору средств с христ. населения, добровольно и принудительно, позволяли ей оставаться на плаву.

Вид Константинополя. Гравюра К. Т. Шеффлера. Ок. 1730 г. (Национальная еврейская б-ка Еврейского ун-та в Иерусалиме)

Cвязи КПЦ с Россией со времени поездки в Москву патриарха Иеремии II и учреждения Патриаршества приобрели более регулярный характер. С нач. 20-х гг. XVII в. те или иные архиереи КПЦ и др. Вост. Церквей посещали Россию почти ежегодно. В XVII в. К-польские патриархи не предпринимали поездок в Москву. В период все усиливавшейся «чехарды» на К-польском престоле положение каждого патриарха было крайне непрочным, а его длительное отсутствие в столице становилось опасным. Поездка в Москву, на к-рую требовалось не менее года, могла привести к неминуемому низложению патриарха, а по его возвращении он мог быть обвинен в измене уже османскими властями. Патриархию КПЦ в России представляли посольства из митрополитов и настоятелей различных монастырей. Неск. раз в Россию отправлялись патриархи др. Восточных Церквей. Их поездки происходили, несомненно, с санкции Патриархии КПЦ, и в переговорах неизменно учитывались интересы К-польской Патриархии либо той группировки архиереев и их светских покровителей, к-рые в данный момент возвели своего ставленника на Патриарший престол К-поля. Одной из главных целей церковных посольств (если не самой главной) был сбор «милостыни» (денежных пожалований, подарков, драгоценной церковной утвари и облачений) для насущных нужд Церкви. В этом отношении интерес КПЦ к России мало чем отличался от контактов Церкви с Дунайскими княжествами, где церковные посольства также регулярно получали различные взносы, которые позволяли поправлять текущие финансовые дела КПЦ. При этом связи КПЦ с Молдавией и Валахией были куда более тесными; в этих княжествах К-польская и др. вост. Патриархии, епархии и мон-ри имели большие подворья и постепенно приобрели обширные земельные владения, которые в XVII - 1-й пол. XIX в. составляли одну из основных статей дохода Церквей. В России такие возможности КПЦ не представились. В связи с этим интерес КПЦ к удаленной Москве с ее собственными политическими расчетами и сравнительно ограниченными ресурсами для поддержки К-поля всегда оставался второстепенным. Кроме того, одной из целей поездок в Москву почти всегда была также поддержка Киевской митрополии, находившейся в юрисдикции КПЦ и игравшей двоякую роль: с одной стороны, сдерживания католич. и униат. экспансии в Речь Посполитую, и с другой - возможной альтернативы возвышению Московского Патриархата. Тем не менее, так же как в Молдавии и Валахии, архиерейские посольства в Москву обставлялись с надлежащей торжественностью. Митрополитов и епископов, как правило, сопровождали группы настоятелей или представителей греч. мон-рей Афона, Иерусалима, Синая и др. мест, которые также рассчитывали на богатые подарки от русских царей и знати. В дар московскому правительству и Патриархии послы привозили святыни: частицы мощей апостолов, древних святых, реликвии, древние и особо ценные рукописи Свящ. Писания, древние иконы с драгоценными окладами. Взамен регулярно получали крупные пожертвования в пользу Патриархии КПЦ, отдельных епархий, монастырей и содержавшихся Церковью больниц и странноприимных домов, иконы русского письма. Особое внимание московские чиновники обращали на поддержку русских людей, в т. ч. купцов, паломников и пленников, к-рые по разным причинам оказывались в неволе у турок. Греч. архиереев просили заботиться об их судьбе.

В 1590-1592 гг. Москву посетили митр. Дионисий Тырновский и архиеп. Каллистрат Гревенский, к-рые привезли грамоту К-польского Собора, одобрившего введение Патриаршества в РПЦ. Митр. Дионисий вторично отправился в Москву в 1604 г. во главе посольства патриарха Рафаила II вместе с митр. Иеремией Пелагонийским, еп. Иосифом Могленским и неск. архимандритами; привезли мощи св. ап. Тимофея и архидиак. Стефана.

В период Смуты контакты вновь прервались. В К-поле по мере развития польск. интервенции в Россию убедились в том, что новые власти несут стране опасную перспективу окатоличивания или по крайней мере могут втянуть ее в униатство, и не поддерживали отношений с ними. В июне 1613 г. царь Михаил Феодорович отправил в К-поль послание с предложением восстановить дружеские связи. В послании не значилось имя К-польского патриарха, т. к. в разоренной Москве не было известно, кто именно в наст. время занимает престол. Тем не менее, получив это письмо, Патриархия КПЦ не торопилась с ответом, ожидая, видимо, известий об окончательном прекращении Смуты и войны. Лишь в 1619 г. в Москву был отправлен патриарх Феофан IV Иерусалимский. Его приезд совпал с возвращением в столицу освобожденного из польск. плена митр. Филарета (Романова), и Феофан сыграл важную роль в интронизации Филарета на Патриарший престол и тем самым в восстановлении законного церковно-гос. строя в России.

Наиболее важными событиями в России, в к-рых принимали участие к-польские и другие вост. иерархи, была книжная реформа (книжная справа) и церковно-политический конфликт, определивший судьбу Московского патриарха Никона. В это время, как и ранее, вост. иерархи проявили большую гибкость в политических вопросах, готовность поддерживать российские церковные власти, в т. ч. Никона, до тех пор, пока они пользуются доверием властей светских. С того момента как между Никоном и царем Алексеем Михайловичем произошел разрыв, вост. иерархи почти полностью заняли сторону царя. В 1649 г., в период подготовки реформы, в Москве находился патриарх Паисий Иерусалимский, к-рый участвовал в обсуждении планов Московской Патриархии и правительства по исправлению богослужебных книг. В обратный путь из Москвы в К-поль вместе с патриархом Паисием был отправлен иером. Арсений (Суханов). В 50-60-х гг. XVII в. ведущей фигурой в контактах К-поля с Россией стал патриарх Макарий III Антиохийский. В 1654-1655 гг. он впервые посетил Москву, некоторое время из-за эпидемии чумы жил в Коломне, поддерживал деятельность патриарха Никона. В период разгоравшегося конфликта между царем и патриархом в Москве в 1663 г. патриарх Дионисий III Вардалис и Синод КПЦ в ответ на запрос рус. посольства издали определение (томос) о том, что православный царь обладает верховной властью над всеми своими подданными и вправе судить их по закону, в т. ч. и архиереев. Такой суд состоялся в 1666-1667 гг., во время Большого Московского Собора, и его участниками вновь по поручению К-польской Патриархии стали патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, каждый из которых посещал Москву уже не в первый раз. Помимо них представителями К-польского патриарха Дионисия III были митрополиты Григорий Никейский, Косма Амасийский, Афанасий Иконийский, Филофей Трапезундский, Даниил Варнский и архиеп. Даниил Погонианский. Иерусалимскую Церковь представляли архиеп. Анания Синайский и еп. Паисий Лигарид Газский. Эта крупнейшая в истории делегация Вост. Церквей, побывавшая в Москве, также приняла участие в избрании и интронизации Московского патриарха Иоасафа II.

К кон. XVII в. интерес России к контактам с КПЦ начал заметно ослабевать. Возможности церковно-политической поддержки, которую Россия получала от К-поля в предыдущие столетия, были исчерпаны. Будучи заинтересована в основном лишь в получении «милостыни», К-польская Патриархия не могла предложить России какую-либо программу развития взаимоотношений, к-рая могла бы заинтересовать Москву. Суждения о Московском царстве как о покровителе православных в Османской империи и надежды на помощь Москвы неоднократно высказывались греческими иерархами в ходе переписки и переговоров, но все же никакого практического плана реализации этих амбициозных идей КПЦ не выдвигала. Связи переживавшей все более глубокий упадок КПЦ с Высокой Портой и уже многовековые традиции сосуществования Церкви с иноверными властями были слишком крепки, а возможность реального вмешательства России в эти отношения, которая впервые появилась на рубеже XVII и XVIII вв., всерьез испугала К-польский Синод и его покровителей - фанариотов.

Уже в 80-х гг. XVII в. К-польской Патриархии стало ясно, что продолжение рус. экспансии в Юго-Вост. Европу неизбежно приведет к сокращению территорий, находящихся в юрисдикции КПЦ. В 1685 г., в период нормализации отношений между Москвой и Польшей после присоединения Киева и Левобережной Украины к России, рус. посольство в К-поле предложило К-польскому патриарху Иакову передать Киевскую митрополию под управление РПЦ. К-польский Синод и поддержавшие его вост. иерархи, в т. ч. патриарх Досифей II Нотара Иерусалимский, сначала отказали русским по причине недопустимости изменения сложившихся границ канонической территории КПЦ. Однако вскоре, не дожидаясь согласия К-поля, в Москве поставили Киевским митрополитом Гедеона (Святополка-Четвертинского), которого поддержало большинство духовенства на Украине. Кроме того, в 1686 г. русское посольство сумело добиться поддержки этого решения у вел. везира, и уже под давлением Порты патриарх Дионисий IV был вынужден согласиться с ним. Т. о., оказалось, что поражение Речи Посполитой, к-рая считалась гос-вом, враждебным православию, вылилось в поражение КПЦ. Подобным образом возможные неудачи османов впредь также стали рассматриваться большинством греч. иерархов и фанариотов как угроза положению и влиянию КПЦ. Стала очевидной также политическая слабость Патриархии КПЦ, которая, будучи не в состоянии отстаивать свои интересы даже перед османским правительством, едва ли могла оказать существенную помощь др. христ. странам, даже если те и стремились к союзу с ней.

Настоящим переломом в отношениях КПЦ и России стали события Прутского похода Петра I в 1711 г. Уже при появлении рус. армии на Правобережной Украине Молдавский господарь Дмитрий Кантемир заключил с Петром союзнический договор и объявил о переходе Молдавии под протекторат России. В Яссах рус. армию с радостью встретили митр. Гедеон и большинство населения. В случае дальнейших успехов русских появилась возможность выхода Молдавии и Валахии из тур. зависимости, а местных правосл. епархий - из юрисдикции КПЦ (см. также Румынская Православная Церковь). Поэтому происшедшее вскоре поражение русских оказалось удачей для К-польской Патриархии и фанариотов. После расправы с прорус. партией в Дунайских княжествах в 1716 г. был установлен режим правления греч. князей Александра и Николая Маврокордатов, а местная Церковь надолго лишилась автономии. Все церковные имения в княжествах были формально объявлены владениями Св. Гроба Господня в Иерусалиме и перешли под прямое управление Патриархии КПЦ. Тем самым Османская империя рассчитывала впредь избавиться от сепаратистских настроений на своей северной окраине, а КПЦ получала дополнительные возможности для обогащения и укрепления позиций греч. клира и епископата в этом регионе. Важность новой политики КПЦ в Дунайских княжествах неизменно подчеркивалась Патриархией. В 1776 г. (после новой русско-тур. войны) в знак подтверждения особой роли этих епархий митрополит Унгро-Влахийский получил почетное звание наместника Кесарии Каппадокийской и тем самым занял 1-е место в иерархии митрополий КПЦ. С момента установления греческого правления в епархиях Валахии и Молдавии ускоренными темпами шел процесс эллинизации; из состава епископата, а затем и рядового клира вытеснялись представители местных народов, и абсолютное преобладание получили греки. Как и в др. странах, подвластных османам, КПЦ в дальнейшем реализовывала стратегию контроля над правосл. паствой за счет планомерного угнетения национальной христ. церковной культуры. Кроме того, выгоды КПЦ от поражения Петра I на Пруте были слишком хорошо видны российскому правительству, для к-рого тем самым был обозначен некий предел возможных союзнических отношений с К-польской Патриархией. По-прежнему осознавая необходимость финансовой поддержки КПЦ и др. Вост. Церквей как своих единоверцев, Россия надолго потеряла интерес к использованию отношений с ними для политических целей.

В нач. XVIII в., при Петре I, получение подарков в России делегациями из КПЦ и др. Восточных Церквей было упорядочено. На нужды К-поля и др. Патриархатов теперь из российской казны регулярно выплачивались определенные суммы. В 1735 г. были установлены т. н. палестинские штаты, по которым раз в 5 лет КПЦ и др. Церквам выплачивалось по 500 р. Тем самым прежние контакты КПЦ с Россией были сохранены, но для русских они потеряли всякий политический и престижный смысл. Роль духовного ориентира, к-рую пыталась играть КПЦ для изолированной от европ. мира России, была утрачена. У К-польской Патриархии более не было перспектив установления личных и доверительных отношений с русскими монархами. Отношение к ним в Москве и С.-Петербурге от традиц. демонстрации почтения и церковно-политической значимости сменились взглядом на архиереев КПЦ как на обычных просителей.

Внутреннее положение Патриархии КПЦ в XVIII в. существенно не улучшилось. Патриарший престол по-прежнему был очень нестабилен: за столетие смена предстоятеля КПЦ происходила 32 раза и многие из патриархов возводились на престол по неск. раз. В то же время неизбежным следствием бесконечной борьбы за Патриаршество, долгов и финансовых махинаций вокруг Патриархии стал фактический паралич системы управления Церковью. Европ. путешественники в XVII-XVIII вв. неоднократно отмечали крайнюю бедность греческих священников и провинциального епископата в противоположность Патриархии. Усилия по развитию образования среди клира КПЦ в XVI - нач. XVII в. фактически не дали положительных результатов. В XVII-XVIII вв. значительная часть священников были неграмотны; они наизусть заучивали тексты литургии и другого чинопоследования. Степень упадка клира была такова, что при патриархе Паисии II (1726-1733, 1740-1743, 1744-1748, 1751-1752) Синод вынес специальное определение о том, что священнический сан должны получать лишь лица образованные (грамотные) и отличающиеся нравственным поведением. Такое определение выглядело бы как бессмысленное в другие исторические эпохи, для XVIII в. было бесполезным, поскольку КПЦ в то время не могла набрать достаточно образованных кандидатов для рукоположения в священнический сан.

Взаимоотношения между Патриархией и паствой КПЦ в XVIII в. характеризуют события, разгоревшиеся в 50-х гг. вокруг спора о крещении латинян и армян, переходящих в Православие (Лебедев. 2004. С. 284-287). До сер. XVIII в. этот вопрос не привлекал внимания ни богословов КПЦ, ни правосл. паствы. В 1718 г. патриарх Иеремия III в ответ на запрос рус. царя Петра I Алексеевича заявил в послании, что перекрещивать новообращенных в Православие католиков и протестантов нет необходимости. В 1751 г. в епархии Никомидия (ныне Измит, Турция) распространялась проповедь монаха Авксентия Диакона, к-рый выступал против заблуждений латинян и армян и утверждал также, что их обряды крещения являются недействительными. Патриархия во главе с патриархом Кириллом V (1748-1751, 1752-1757) некоторое время пыталась игнорировать растущее возбуждение среди христиан в К-поле и его окрестностях, тем более что патриарх Кирилл сочувствовал взглядам проповедника. Но в 1752 г. патриарх Паисий II, уже в 4-й раз возведенный на престол, приказал Авксентию прекратить проповедь, но подчинения не добился. Посланный из Патриархии дидаскал Критий, который пытался давать разъяснения толпе и обличить неправоту Авксентия, едва не был ею растерзан. Большинство простонародья и часть греч. знати оказались на стороне проповедника и уже почти открыто требовали низложения патриарха Паисия. Патриархия, всерьез опасаясь бунта, видимо, обратилась за помощью к османским властям, и те, пригласив Авксентия якобы на аудиенцию к великому везиру, утопили его в Босфоре. В ответ возбужденная толпа христиан в К-поле подвергла патриарха Паисия побоям, что заставило его бежать из города. Толпа требовала вернуть на престол Кирилла V, и вскоре Порта уступила, дабы избежать дальнейших осложнений ситуации. Вернувшийся на престол Кирилл V, несмотря на несогласие многих архиереев, издал определение («Орос») о необходимости впредь перекрещивать католиков и армян, переходящих в Православие. Большинство архиереев КПЦ выступали против принятого определения; под их давлением в 1757 г. Кирилл V был низложен и на престол возведен Каллиник III. Но его высказывания о возможной отмене «Ороса» вскоре вызвали у простонародья подозрения в его симпатиях к латинянам. Мнения большинства других иерархов народ не брал в расчет; из-за слухов Каллиник III был объявлен «франком», избит толпой и изгнан из Патриархии. Его преемник патриарх Серафим II (1757-1761) уже не решался продолжать обсуждение спорного вопроса, и с этого времени в КПЦ закрепилось решение в пользу перекрещивания новообращенных.

Эти и подобные им события показывают наличие резкого разрыва между архиереями КПЦ, поддерживающей их верхушки фанариотов и молдав. княжеских дворов, с одной стороны, и огромным большинством правосл. населения Османской империи - с другой. Живущие в роскоши среди столичных интриг Патриархия и Фанар уже давно не пользовались должным почтением и авторитетом у простых христиан, отвыкших от подлинной пастырской заботы о них. КПЦ неожиданно столкнулась с тем, что паства не верит словам образованного клира и готова свергать патриархов, исходя из собственных представлений о Православии. «Народное православие» малограмотного большинства с его неизбежной ксенофобией готово восторжествовать над книжной культурой, древней, но погруженной в упадок, и принужденной к ложному положению приспособления к иноверной власти.

Отношения между патриархами и архиереями - членами Синода в XVIII в. по-прежнему не были упорядочены и основывались лишь на личных связях и взаимных интересах. В 1726 г. патриарх Паисий II в праздник Сошествия Св. Духа на апостолов провел особую церемонию, в к-рой поклялся перед Евангелием на аналое, что не будет никогда преследовать кого-либо из находившихся в тот момент в К-поле архиереев, а те в свою очередь дали клятву не интриговать против патриарха. Однако вскоре разгорелся очередной конфликт между патриархом и митр. Феоклитом Филиппопольским; Паисий II нарушил клятву, из-за чего лишился поддержки в Синоде и через нек-рое время был низложен.

В 1741 г., во время 2-го Патриаршества Паисия II, продолжавшиеся в Синоде конфликты привели к своеобразному разделению на 2 категории всех членов этого органа. По инициативе митр. Герасима Ираклийского султан Махмуд I издал фирман, согласно к-рому выборы патриарха должны были происходить с одобрения 5 митрополитов КПЦ, к-рые получали титул геронтов (старейшин): Ираклийского, Кизического, Никомидийского, Никейского и Халкидонского. В 60-х гг. XVIII в., при патриархе Самуиле I (1763-1768, 1773-1774), новыми фирманами число геронтов было расширено до 8 и было принято решение, что патриаршая печать на документах должна состоять из нескольких частей, которыми наряду с патриархом также должны владеть 4 геронта. Тем самым власть патриарха КПЦ была существенно ограничена в пользу коллегии из старших архиереев Синода. Вместе с тем внутри епископской иерархии возникла еще одна ступень. Присутствие геронтов при Патриаршем престоле значительно снижало влияние всех проч. архиереев, включая все наиболее почетные митрополичьи кафедры КПЦ: Кесарию, Эфес, Фессалонику и др. Введение института геронтов в Синоде привело к существенному изменению режима управления КПЦ и оказало существенное влияние на большинство событий в истории Церкви с кон. XVIII в. и на соборные решения, принимавшиеся Церковью в позднейший период.

То, что позиция Фанара не отражала мнения всего духовенства КПЦ, наиболее ярко показал 1-й случай массового участия иерархов в антитур. выступлениях во время русско-тур. войны 1768-1774 гг. Агенты России, прибывшие для подготовки Пелопоннесского восстания в 1770 г., уделяли большое внимание привлечению в свои ряды духовенства, к-рое имело большие возможности для проповеди и необходимый авторитет для воздействия на правосл. население. Когда рус. войска были вынуждены оставить Пелопоннес, многие архиереи, боясь репрессий, покинули свои кафедры. Большинство из них было вывезено из Наварина рус. флотом: митрополиты Парфений Старопатрский, Макарий Коринфский, Анфим Монемвасийский, Анфим Мефонский, Макарий Коронский, Филарет Оленский, Иосиф Трифилийский и, возможно, Даниил Христианупольский. Часть архиереев сошла на берег на Закинфе и Китире, многие отправились в Россию: Парфений Старопатрский, Неофит Зарнатский, Кирилл Амиклийский, Нектарий Реонтский, Анфим Монемвасийский. По приказу султана К-польский патриарх Феодосий II назначил на эти кафедры новых иерархов. После перемещения рус. флота в Эгейское м. архиереи Кикладских о-вов Иоасаф Андросский, Анфим Наксосский, Мелетий Тиносский, Гавриил Фирский и Григорий Кейский в 1771 г. принесли присягу имп. Екатерине II Алексеевне. Во время антитур. восстания сулиотов (1771-1772) в их ряды встал еп. Дионисий Парамифийский. Видимо, повстанцев в Аттике поддерживал и митр. Варфоломей Афинский. Большую тревогу османских властей вызвало активное участие в восстании бывшего К-польского патриарха Серафима II (1757-1761), к-рый в 1771 г. покинул Афон, где находился в изгнании, прибыл на о-в Парос и благословил действия русского флота. В посланиях он призывал население Кикладских о-вов к свержению османского ига. Узнав об этом, патриарх Феодосий II созвал Синод и лишил Серафима архиерейского сана. После заключения Кючюк-Кайнарджийского мира в 1774 г. Серафим отправился в Россию и с честью был принят Екатериной II.

XIX век был периодом кризиса традиц. форм османской государственности, формирования национального самосознания балканских народов и образования национальных гос-в. В этих условиях К-польский Патриархат постепенно утрачивает свой наднациональный характер, превращаясь в собственно греч. Церковь. Начавшиеся в Османской империи в сер. XIX в. реформы (Танзимат) привели к преобразованиям и в К-польском Патриархате. Целью реформ было ограничение самоуправления христиан и лишение Церкви ее экономической самостоятельности. Политическую ситуацию в регионе во многом определяла борьба великих держав за сферы влияния и подготовка к решению «восточного вопроса». Одним из идеологических инструментов было утверждение на К-польском престоле угодных той или иной державе патриархов.

Положение христиан Османской империи существенно изменилось в результате русско-турецких войн 2-й пол. XVIII в. Полученное Россией по Кючюк-Кайнарджийскому миру 1774 г. исключительное право покровительства правосл. населению Турции было упрочено после русско-тур. войны 1787-1791 гг. и стало главным, хотя и не всегда осуществимым принципом политики России на Ближ. Востоке и Балканах вплоть до революции 1917 г. Ясский трактат 29 дек. 1791 г. обязывал Высокую Порту даровать амнистию христианам Молдавии, Валахии и о-вов Эгейского м., а также возвратить им их земли (в т. ч. монастырские).

В кон. XVIII в. Церковь по-прежнему играла значительную роль в консолидации греч. народа. После подчинения К-польскому Патриархату остававшихся формально независимыми Печского Патриархата (1766) и Охридской Архиепископии (1767) в этих районах активно проводилась эллинизация, слав. духовенство заменялось греческим, что создавало почву для буд. церковно-национальных конфликтов XIX в. К-польская Патриархия, с одной стороны притесняемая тур. правительством, а с другой - вынужденная прислушиваться к требованиям греч. верхушки-фанариотов, была занята своими внутренними проблемами и все больше теряла живую связь с епархиями. Патриарх, как и местные архиереи, должен был выступать гарантом законопослушности христ. населения; адресуя своей пастве призывы к повиновению правительству, он руководствовался не только предписаниями властей, но и сознанием того, что стихийные восстания только вызовут репрессии и напрасные жертвы. Провинциальное духовенство было гораздо ближе к народу и способствовало пробуждению в нем патриотических чувств. Мон-ри и церкви являлись очагами просвещения, в келейных школах дети учились основам грамоты и церковного пения. Сохраняя язык и веру, поддерживая образование, Церковь, несомненно, способствовала подготовке народа к освободительной борьбе.

На рубеже XVIII и XIX вв. при общей неспокойной обстановке в Османской империи и росте мусульм. фанатизма в пределах К-польского Патриархата имели место многочисленные случаи мученической кончины христиан. Среди них были обращенные в ислам православные, к-рые раскаялись в вероотступничестве и готовились к мученическому подвигу на Афоне у особых духовников, т. н. помазывающих старцев. После определенного срока такой подготовки, сопровождавшейся усиленным постом и молитвой, новомученики бесстрашно исповедовали в общественных местах истинность правосл. веры и ложность мусульманской. Случаи казни новомучеников известны вплоть до сер.- 2-й пол. XIX в.

Великая школа нации в Константинополе. Фотография. 2010 г.

Вступивший на престол в 1789 г. султан Селим III проявил готовность реформировать Османскую империю по примеру европ. государств. С проектами преобразований выступили знатные фанариоты Александр Ипсиланти и его сын Константин, предлагавшие уравнять в правах христиан с мусульманами. Кроме того, утопический план Константина Ипсиланти предусматривал постепенную эллинизацию населения Османской империи. Селим III начал реформы с нек-рых преобразований в армии, но в это время вспыхнули восстания видинского Осман-паши Пазвантоглу и янинского Али-паши, стремившихся к независимости от центральной власти. Из-за беспорядков в империи и постоянных войн (егип. поход Наполеона 1798-1801 гг., 1-е восстание в Сербии 1804-1813 гг., русско-тур. война 1806-1812 гг.) Селиму III удалось осуществить лишь незначительную часть реформ. Нек-рые из них повлияли на улучшение положения христиан: изменение размера хараджа (12 пиастров для богатых, 6 - для людей среднего достатка и 3 - для бедных), создание к-польской торговой корпорации, включавшей и христ. купцов, с наделением их новыми правами, разрешение фанариоту Димитрию Мурузису восстановить Великую школу нации, благоустроить христ. больницы и богадельни в столице и попытка учреждения медицинской академии под упр. греков.

Взошедший в 1797 г. на Патриарший К-польский престол сщмч. Григорий V (1-е Патриаршество 1797-1798), будучи ответственным перед султаном за политическую благонадежность своей паствы, призывал христиан к уклонению от конфликтов с мусульманами (послания к епископу и жителям о-ва Тира (Санторин) от 6 июля 1797 г., архиереям Амиклеса, Лакедемона, Ст. Патр, Монемвасии от 25 июня того же года). Иерокирикс Агапий был отправлен на Пелопоннес с поручением в качестве патриаршего экзарха объехать все прибрежные епархии и согласно султанскому определению успокоить народ. Др. патриарший экзарх, дидаскал Дионисий, был послан с аналогичным поручением в Эпир (к архиереям Арты и Янины). Более того, в авг. 1797 г. патриарх угрожал церковным наказанием священникам из Затуны, к-рые продолжали вмешиваться в гражданские и политические дела. По поручению Высокой Порты Григорий V в посланиях предостерегал жителей Ионических о-вов, которые с радостью приветствовали французские войска, от распространяемого ими «духа атеизма и нечестия». За проявление верноподданнических чувств Григорий V удостоился от Селима III личной благодарности, зафиксированной в рескрипте, изданном на его имя в июле 1798 г. В кон. 1798 г., после смерти своего покровителя, валашского господаря Константина Хангерли (Хандзериса), Григорий V лишился кафедры, был сослан в Халкидон, затем в Драму и, наконец, поселился на Афоне.

После краткого правления Неофита VII (2-е Патриаршество, 1798-1801), запретившего низложенным патриархам жить в пределах К-польской архиепископии, престол занял Каллиник V (1-е Патриаршество, 1801-1806), политическая деятельность которого находилась в зависимости от тур. правительства и Димитрия Мурузиса, пользовавшегося громадным влиянием при султанском дворе. Однако не всегда посредничество патриарха Каллиника имело успех. Так, прибывшие в 1805 г. в К-поль депутаты серб. народной скупщины представили через Каллиника V прошение султану, касающееся восстановления порядка в стране, разоренной янычарами и тур. властями. Но из-за происков франц. посланника О. Себастьяни де ла Порты, который указал Селиму III на опасность участия в серб. делах российского правительства, миссия сербов при султанском дворе провалилась. Под давлением Высокой Порты Каллиник V был вынужден написать окружное послание к архиереям вост. и зап. приморских епархий (8 июля 1806), чтобы те склоняли проживавших там иностранцев к принятию тур. подданства. В 1806 г. Патриарший престол вновь занял Григорий V (2-е Патриаршество, 1806-1808). Как и в 1-й период управления Церковью, патриарху снова приходилось лавировать между требованиями Высокой Порты и свободолюбивыми устремлениями греков. В янв. 1807 г. по совету вел. драгомана Александра Хандзериса Григорий вместе с правосл. христианами принял личное участие в возведении укреплений для защиты от англ. эскадры. За это он удостоился особой благодарности султана и почетного подарка. Война с Россией заставила патриарха снова обратиться к пастве с посланием, призывавшим к спокойствию и соблюдению верности султану.

В 1807 г. Селим III был свергнут янычарами и через год убит. Султаном стал Мустафа IV (1807-1808). В 1808 г. Рущукский паша Мустафа Байрактар поднял восстание, закончившееся низложением Мустафы и возведением на престол Махмуда II (1808-1839), при котором он стал великим везиром. Продолжавшаяся русско-тур. война вызвала новую волну повстанческих выступлений на Пелопоннесе под предводительством Т. Колокотрониса; в 1808 г. против Али-паши начал партизанские действия свящ. Евфимий Влахавас; жители о-вов Эгейского м. постоянно совершали нападения на тур. флот. По условиям Бухарестского мира (16 мая 1812) Бессарабия была присоединена к России, а Молдавия и Валахия оставались в руках турок с условием освобождения на год от налогов. Среди др. условий договора была всеобщая амнистия сербам и предоставление им таких же прав самоуправления, какими пользовались подданные о-вов Эгейского м. В период восстаний и переворотов К-польский Патриарший престол был игрушкой в руках противоборствовавших партий. В 1808 г. Григорий V был снова лишен Патриаршества Мустафой Байрактаром, к-рый возвел на кафедру бывшего патриарха Каллиника V; через 8 месяцев после гибели своего покровителя Каллиник также лишился престола, и патриархом стал Иеремия IV (1809-1813), на смену которому пришел сщмч. Кирилл VI (1813-1818). Смена господарей Молдавии и Валахии также не благоприятствовала стабильности в Патриархате. В окт. 1818 г. господарь Валахии Иоанн Караджа (Карадзас) бежал в Пизу, его преемником стал Александру Суцу (Суцос). Желая иметь в К-поле своего ставленника, он стал интриговать против Кирилла VI, добился его низложения и возвел на престол Григория V (3-е Патриаршество, 1818-1821). Неудивительно, что церковная власть в это время, более чем когда-либо, отличалась слабостью и несамостоятельностью, о чем свидетельствовали неоднократные случаи нарушения канонов по требованию властей и неспособность Патриархата защитить христиан от произвола и насилия. Попытки российского имп. Александра I на Венском конгрессе привлечь внимание европ. правительств к положению христиан в Османской империи и добиться разрешения для них принимать подданство той или иной европ. державы не были поддержаны.

Греческое восстание 1821-1829 гг., подготовленное всем предшествовавшим ходом исторических событий и борьбы греч. народа за независимость, явилось переломным моментом в истории христиан Османской империи. После начала восстания султан Махмуд приказал Григорию V обратиться к пастве с особым посланием, призывавшим к лояльности по отношению к Высокой Порте. Оно было зачитано 11 (23) марта 1821 г. в патриаршем храме, после этого была оглашена отлучительная грамота вождям повстанцев, молдав. господарю Михаю Суцу и Александру Ипсиланти. Христиан призывали к спокойствию; ответственность за законопослушность паствы возлагали на епархиальных архиереев, которые должны были побудить участников тайного «Дружеского общества» («Филики Этерия») к раскаянию. Эти грамоты не оказали никакого влияния на ход восстания и на действия правительства по его подавлению. Уже в марте 1821 г. в К-поле начались казни фанариотов и духовенства. На Пасху, 10 апр. 1821 г., патриарх Григорий V был арестован и повешен на воротах Патриархии, а затем были казнены влиятельные митрополиты Дионисий Эфесский, Афанасий Никомидийский и Евгений Анхиальский. Были убиты мн. видные фанариоты, в т. ч. Михаил Хандзерис и Георгий Маврокордатос, вел. драгоман Высокой Порты Константин Мурузис, несмотря на то, что последний не поддержал повстанцев. Новоизбранный патриарх Евгений II подвергся угрозам и побоям. 18 апр. был казнен бывш. К-польский патриарх Кирилл VI, 3 мая - столетний епископ Мариупольский, 4 мая - Дорофей Адрианопольский и Иоанникий Тырновский, 3 июня - Иосиф Фессалоникийский и Григорий Деркский. Число жертв среди убитых христиан в К-поле, как мирян, так и духовенства, достигло 10 тыс. чел. Османские власти держали в тюрьме бостанджи-баши заложников из высшего духовенства, в т. ч. будущих патриархов Анфима III и Агафангела (последний пробыл в заключении 4 года). Многие церкви столицы были разграблены и осквернены (Пресв. Богородицы «ту Мухлиу», вмч. Георгия Победоносца в квартале Ксилопорта, Святогробского подворья, св. Иоанна Предтечи в Балате, «Живоносный Источник» иконы Божией Матери мон-ря в Балыклы). Греч. погромам подверглись крупнейшие города империи, в к-рых проживало многочисленное правосл. население: Смирна, Адрианополь, Кидония, Энос. На Кипре были казнены архиеп. Киприан, митрополиты Пафосский, Китийский и Киринийский, высшее духовенство и знатные граждане. На Крите многие тайные христиане присоединились к повстанцам и устроили резню турок в Ханье, Ретимноне и Апокороне. В ответ в г. Мегалокастрон (Ираклион) были вызваны сщмч. Герасим (Пардалис), митр. Критский, его викарий Каллиник Диопольский и 4 архиерея - Неофит Кносский, Иоаким Херронисский, Иерофей Лампийский и Сфакийский, Захария Ситийский (см. ст. Критские новомученики), к-рые 23 июня были убиты вместе с др. христианами, находившимися в крепости. Кроме того, турки казнили критских архиереев: Иоакима Петрского, Мелхиседека Кисамского, Герасима Ретимнского, а Каллиник Кидонийский умер в тюрьме. В 1822 г. на Хиосе была устроена резня христиан и повешен митр. Платон (Франкиадис).

Агафангел, патриарх К-польский. Портрет. XIX в.

Многие представители греческого клира во время восстания активно участвовали в борьбе за свободу народа. Членами «Дружеского общества» являлись не только представители низшего духовенства, но и архиереи: епископы Феодорит Вресфенский, Прокопий Керницкий, Григорий Нафплийский, Герман Христианопольский, митрополиты Игнатий Артский, Захария Коринфский, Хрисанф Монемвасийский, Герман Старопатрский. Некоторые из них вели переписку с А. Ипсиланти и получали от него руководящие указания, многие с оружием в руках сражались в рядах повстанцев. Накануне восстания клирики и монахи обходили разные греч. области и готовили народ к борьбе. Легендарным героем революции из среды духовенства был архим. Григорий (Дикеос), или Папафлессас. Переходя из города в город, скрываясь в монастырях и пещерах, он пробуждал патриотические чувства жителей. Под его влиянием многие из монахов пелопоннесского мон-ря Мега-Спилеон отправились в города и села в качестве проповедников народного движения. 23 марта 1821 г. он участвовал в торжественном богослужении за победу греч. оружия в освобожденном от турок г. Каламе (ныне Каламата). Папафлессас погиб в битве при Маньяки с армией Ибрагим-паши, повторив подвиг царя Леонида и 300 спартанцев.

Не менее знаменитым участником восстания был Герман, митр. Старопатрский. Деятельный член «Дружеского общества» с 1818 г., он привлек в эту тайную орг-цию епископов Виссариона Хариопольского и Прокопия Керницкого, организовал сбор денег и военных припасов, различными дипломатическими мерами старался отвлечь внимание османских властей от готовящегося антитур. выступления. Митр. Герман возглавил восстание в Патрах и обратился к консулам европ. держав с просьбой о содействии грекам.

Мн. мон-ри также деятельно помогали восстанию, особенно велики были заслуги мон-ря Мега-Спилеон и афонских обителей. На Св. Горе под рук. Э. Паппаса был образован боевой отряд из монахов (до 2 тыс. чел.), действовавший на п-ове Халкидики. Однако среди святогорцев не было единства, нек-рые из них склонялись к соглашению с турками. Султан ввел на Афон отряд из 300 солдат, к-рые захватили мон-ри; мн. монахи были убиты, другие бежали. Св. Гора на неск. лет запустела.

Российский имп. Александр I, на содействие к-рого рассчитывали повстанцы, отказался оказывать помощь греч. национально-освободительной революции. Верный идеям Свящ. союза, он воспринял греч. восстание как покушение на законную власть султана и предложил европ. державам уладить греч. дело совместным вмешательством. Длительная дипломатическая переписка оказалась безрезультатной. Такая политика России вызвала разочарование у греч. населения Османской империи, видевшего в рус. царе освободителя христиан, живущих под тур. игом. Именно отказ Александра I от поддержки греч. восстания предопределил буд. отношения Греческого гос-ва с Россией: на протяжении XIX - нач. ХХ в. греч. политика была ориентирована на зап. державы, в первую очередь на Великобританию.

С воцарением имп. Николая I наступил поворот в вост. политике России. Высокой Порте был предъявлен ультиматум, касающийся упорядочения русско-тур. отношений, нарушенных в период восстания. Его результатом стала Аккерманская конвенция (25 сент. 1826), согласно к-рой Высокая Порта обязывалась охранять права христ. населения Молдавии и Валахии, российское правительство получило право наблюдать за соблюдением условий через дипломатических представителей; привилегии устанавливались и для серб. народа. В 1827 г. было заключено соглашение между Россией, Великобританией и Францией, согласно к-рому эти страны приняли на себя посредничество в примирении османских властей с греками. Отказ султана подчиниться требованиям держав имел следствием разгром союзной эскадрой турецко-егип. флота в Наваринском морском сражении 8 окт. 1827 г. Последовавшая затем русско-тур. война 1828-1829 гг. закончилась Адрианопольским мирным договором 2 сент. 1829 г., упрочившим положение христиан Молдавии, Валахии и Сербии и влияние России на внутренние дела Османской империи. Подписание 22 янв. 1830 г. Россией, Великобританией и Францией Лондонского протокола означало офиц. признание Греции независимым гос-вом.

В условиях восстания К-польские патриархи Евгений II (1821-1822), Анфим III (1822-1824) и Хрисанф (1824-1826) фактически были лишены возможности управлять Церковью. Им оставалось только посылать по указке тур. правительства увещевательные послания к христианам той или иной области с призывами к спокойствию, к-рые, конечно, не имели никакого результата. Соотечественники еще при жизни обвиняли патриарха Агафангела (1826-1830) в сотрудничестве с турками; ярким проявлением его туркофильской политики было окружное послание к архиереям 1829 г., возлагавшее на них полицейские функции, а на священников - обязанность доносить о появлении бунтовщиков. Из-за того что К-польский патриарх являлся заложником политики османских властей и был вынужден принимать решения под давлением Высокой Порты, стала очевидной необходимость создания на освобожденной от османского господства территории независимой греческой церковной организации. И. Каподистрия хотел решить этот вопрос каноническим путем. В 1830-1831 гг. начались переговоры с К-польским патриархом, но они были прерваны после убийства Каподистрии. В 1833 г. баварское регентство при греч. короле Оттоне провело радикальную церковную реформу. Автокефалия Церкви была провозглашена в одностороннем порядке (см. подробнее в ст. Элладская Православная Церковь), что вызвало многолетний конфликт с К-польским Патриархатом.

В 1831 г., после получения Сербией политической автономии (1830), К-польский патриарх особым томосом предоставил сербам внутреннюю церковную автономию; Сербскую Церковь возглавил митрополит Мелетий (Павлович), хиротонисанный в К-поле. К-польская Патриархия отозвала из Сербии всех иерархов-греков, к-рые вступали в конфликт с предводителями серб. освободительных восстаний.

Реформаторские меры, предпринятые Махмудом II (ликвидация корпуса янычар в 1826, дальнейшее упорядочение сбора хараджа в 1834 г., назначение жалованья чиновникам с целью прекращения вымогательств и др.), привели к нек-рому улучшению положения христ. населения. Острова Крит и Самос, оставленные под властью Турции, были очагами постоянных волнений. В 1832 г. европ. дипломатия еще раз пересмотрела самосский вопрос и подтвердила вассальную зависимость от султана этого острова, к-рый получил внутреннюю автономию, конституцию и парламент; в 1834 г. губернатором Самоса был назначен влиятельный османский сановник Стефанос Вогоридис (Богориди). Он усиленно проводил правительственную политику, препятствовал переселению жителей Самоса в Грецию. Патриарху Констанцию I (1830-1834) пришлось неоднократно сдерживать волнения христиан Крита (послание от 28 янв. 1831), успокаивать паству в связи с энцикликой его предшественника патриарха Агафангела о полицейских мерах со стороны церковнослужителей (письмо к митрополиту Никомидийскому и христианам Яловы, авг. 1830), подтверждать безопасность христиан, бежавших в Россию во время войны 1828-1829 гг. и не веривших в правдивость заявлений султана об амнистии и возвращении им имущества (послание к епископу Преслава, 4 окт. 1830). В некоторых случаях Констанцию I все-таки удавалось отстоять права христиан перед турецкой властью (в Визии в 1831).

В 1833 г. в Смирну прибыл греческий кор. Оттон для встречи со своим братом Максимилианом Баварским, путешествовавшим по Востоку. Приезд Оттона состоялся инкогнито, однако вызвал большой энтузиазм у греков, а митр. Серафим со всем клиром совершил торжественный молебен в честь его прибытия, сопровождавшийся патриотическими речами. Высокая Порта потребовала изгнания митрополита, Констанцию I пришлось удалить его с кафедры, а сам патриарх избежал кары, уплатив большую сумму денег. У султана были и другие поводы обвинять Констанция в эллинофильстве и русофильстве. В июле 1833 г. общество греческих коммерсантов хотело отслужить панихиду по А. Кораису; патриарх сначала дал разрешение, но затем был вынужден отменить его, т. к. Махмуд II строго запретил общественное поминовение писателя-патриота. Неудовольствие султана вызвали и бурные проявления дружественных чувств греков по отношению к пришедшим в патриарший храм на богослужение рус. офицерам и солдатам; однако и на сей раз негативных последствий для Церкви это не имело.

Находившийся под давлением со стороны Высокой Порты Констанций I, кроме того, был вынужден считаться и с влиятельными при дворе лицами, в частности с Вогоридисом. В 1834 г. патриарх был лишен кафедры из-за интриг валашского выходца Панайотиса, обвинившего его перед османскими властями в русофильстве. Его преемник Констанций II (1834-1835) отличился большим рвением в проявлении верноподданнических чувств: он отправил на Афон экзарха для расследования политических настроений монахов, помогал правительству в выселении священников - подданных Греции. Однако уже через год он был смещен, и на К-польский престол взошел Григорий VI (1-е Патриаршество, 1835-1840), придерживавшийся русофильских позиций.

В 1839 г. умер Махмуд II и на престол взошел его сын Абдул-Меджид I (1839-1861). 3 нояб. 1839 г. новый султан издал указ, положивший начало эпохе реформ в Османской империи,- Гюльханейский хатт-и шериф. Этот документ был подготовлен великим везиром Хозрев-пашой, сотрудником султана Махмуда, и министром иностранных дел Решид-пашой. Первый период преобразований принято датировать 1839-1853 гг., т. е. до начала Крымской войны. Нестабильная ситуация 30-х гг. XIX в., вызванная успехами егип. вице-короля Мухаммада Али, к-рый готовился к походу на К-поль, а также политические неудачи Турции 20-х гг. XIX в. побудили хорошо знакомого с европ. политикой Решид-пашу предпринять активные шаги с целью усыпить на время бдительность зап. держав и расположить к Турции сторонников егип. вице-короля. Вместе с тем гос-ва Зап. Европы, в первую очередь Великобритания, видели в провозглашении демократических реформ в Османской империи средство ограничения российского влияния: с признанием равенства всех подданных султана формально отпадала необходимость в защите прав райи перед Высокой Портой, что являлось самым мощным, и притом законным рычагом российской политики в регионе. Инициаторы реформ надеялись достичь сразу нескольких целей: успокоить христианское население, обеспечить защиту неприкосновенности границ империи со стороны «европейского концерта» и одновременно нейтрализовать активность России, всегда представлявшей потенциальную опасность. Гюльханейский хатт-и шериф провозглашал безопасность жизни, чести и имущества османских подданных, как мусульман, так и христиан, публичность судебных расследований, принятие мер против взяток. По сути большинство пунктов документа представляли собой не новый закон, а только рекомендацию к принятию дальнейших постановлений. Тем не менее этот акт, впервые официально провозгласивший защиту прав христиан наравне с мусульманами, был восторженно воспринят и получил большой резонанс в европейском общественном мнении. Непосредственным последствием хатт-и шерифа был созыв в 1840 г. Решид-пашой депутатского собрания в К-поле, к-рое, впрочем, было тут же распущено. Уголовный кодекс 1840 г. упразднил харадж; в 1843 г. был отменен закон о смертной казни за возвращение в свою веру христиан, принявших ислам. В нач. 1847 г. в больших городах Турции были введены смешанные гражданские суды для рассмотрения дел между христианами и мусульманами.

Патриарх Григорий VI приветствовал издание хатт-и шерифа, но вскоре ему пришлось оставить кафедру, т. к. его активная защита Православия в пределах Патриархата противоречила интересам брит. правительства. Патриарх резко выступал против деятельности зап. миссионеров, особенно лютеран, кальвинистов и англикан, протестовал против распространения среди греков перевода Библии на разговорный греч. язык, выполненный Библейским об-вом, и особенно порицал архиереев Ионических о-вов за небрежное исполнение служебных обязанностей, а гражданский местный совет - за новое законодательство в протестант. духе. Поскольку Ионическая республика с 1815 г. находилась под протекторатом Великобритании, деятельность Григория VI вызвала негодование англ. посла в К-поле С. Каннинга, виконта Стратфорда де Редклиффа. Он начал борьбу против патриарха, пользуясь возраставшим на Востоке авторитетом Великобритании и упадком влияния России. Посол стал требовать от Высокой Порты низложения Григория VI и суда над ним. В 1840 г. патриарх был лишен престола.

Его преемник Анфим IV снова столкнулся с необходимостью посылать мятежным христианам грамоты с призывами к спокойствию. Крит, перешедший под власть Мухаммада Али, а затем снова возвращенный султану, в 1841 г. стал ареной нового восстания, к-рое было подавлено; в том же году восстание охватило и Болгарию. В это время в вост. политике России произошла значительная перемена: в 1840-1841 гг. были заключены лондонские конвенции между Австрией, Великобританией, Францией, Пруссией и Россией, с одной стороны, и Османской империей - с другой, в результате к-рых закончился период преимущественного влияния России на дела Турции. Османская империя вводилась в сферу европ. политических интересов, а поддержание ее целостности и независимости было признано необходимым условием политического равновесия в Европе. Суд над патриархом Григорием VI ярко продемонстрировал бессилие России в деле защиты интересов Православия на Востоке.

Патриарх К-польский Герман IV. Портрет. Сер. XIX в.

В сент. 1842 г. при К-польском патриархе Германе IV (1842-1845, 1852-1853) был издан томос, касавшийся хиротонии титулярных архиереев. Их рукоположение было запрещено еще в 1806 г., однако жившие в столице митрополиты-геронты продолжали назначать в свои епархии архиереев-эпитропов (викариев), которые помогали им в управлении. В результате появилось много архиереев, не имевших ни епархий, ни кафедрального храма, ни паствы. Одновременно существовало большое число священников без церквей и приходов, монахов без мон-рей. Впредь было запрещено рукополагать титулярных архиереев и священников без назначения их на определенный приход. Но и после этого нек-рые священники были вынуждены добывать себе пропитание, исполняя обязанности писарей и переводчиков при турецких чиновниках (письмо патриарха к митрополитам и димогеронтам Родоса от 8 февр. 1845).

В 1843-1844 гг. произошли волнения во мн. областях Турции - Македонии, М. Азии, восстание в Албании, сопровождавшееся массовыми убийствами христиан. В 1844 г. Нишский митр. Венедикт ввиду грозившей ему опасности просил разрешения приехать в К-поль, но патриарх ответил, что тот должен оставаться со своей паствой.

В 40-х гг. XIX в. были предприняты первые шаги по реформированию Церкви. В 1843 г. османские власти попытались ввести в высшее церковное управление светских лиц. На общем собрании духовенства и мирян была избрана комиссия из всех находившихся на тот момент в столице архиереев и 18 светских лиц. Однако разногласия по вопросу о возможности выдвижения мирянами обвинений против духовных лиц привели к прекращению работы комиссии. В 1847 г. тур. правительство предприняло следующую попытку преобразования Патриархата в духе общегос. реформ и введения в члены Синода представителей из мирян. В отличие от 1843 г. проект преобразований затрагивал не только пенитарную часть, но и все области жизни Церкви. По указанию Высокой Порты в Патриархии были выработаны 15 глав, касающихся церковной реформы. Трое самых влиятельных неофанариотов - Н. Аристархис, Вогоридис и И. Психарис принимали участие в заседаниях Синода. Однако в окт. 1848 г. Собор из 18 иерархов опротестовал вмешательство мирян в церковные дела и восстановил старый порядок.

Богословская школа на о-ве Халки. Гравюра. Сер. XIX в.

Важным событием жизни правосл. Церкви на Востоке явилось открытие в 1844 г. богословской школы на о-ве Халки. Несмотря на сравнительно небольшое число учащихся и периодически возникавшие серьезные затруднения, школа просуществовала почти без перерывов до закрытия в 1971 г. Из ее стен вышло большинство архиереев КПЦ XIX - нач. ХХ в. Это было единственное среднее богословское учебное заведение правосл. Церквей на территории Османской империи. По окончании Халкинской школы лучшие выпускники продолжали образование в российских духовных академиях, на богословских фак-тах европ. стран или в Афинском ун-те. Наряду с греч., франц. и тур. языками в Халкинской богословской школе преподавали слав. и даже рус. языки. Российское правительство оказывало ежегодную материальную помощь Халкинской школе.

Среди случаев, по к-рым патриархи были вынуждены писать увещевательные грамоты и оправдываться перед тур. правительством, было посредничество афонских монахов в принятии греками Османской империи подданства Греческого королевства. В 1847 г. до Высокой Порты дошла информация, что многие жители Серр, переселившиеся в Грецию, предварительно уезжали на Афон, где Свящ. Кинот выдавал им удостоверения о греч. подданстве. По приказу правительства Анфим VI (1-е Патриаршество, 1845-1848) отправил на Афон патриаршего экзарха, а от Свящ. Кинота была потребована грамота с изъявлением верности и повиновения правительству. Анфим VI был противником браков православных с инославными. Причины были не только церковно-канонического свойства, но и политического: Высокая Порта вообще неохотно давала разрешение на переход в иностранное подданство, а брак был удобным средством для этого. Под давлением правительства патриарх Анфим предпочитал убеждать иностранцев переходить в османское подданство, если они хотели жениться на гречанках (о чем свидетельствуют послания 1847 г. к митрополитам Софронию Хиосскому, Мелетию Иконийскому, Иерофею Анкирскому и Хрисанфу Критскому). В случае успеха подобных увещаний епархиальные архиереи получали за это правительственные награды и поздравления от патриарха (напр., Герасим Адрианопольский удостоился чести целовать ногу султана и получил орден; награжден был и Иероним Фессалоникийский). Несмотря на издание хатт-и шерифа, колокольный звон в греч. церквах в 40-х гг. XIX в. был почти повсеместно запрещен (письма патриарха к Милитинскому митр. Каллинику от 8 сент. 1846 с требованием снять медное било в храме на о-ве Тенедос; к епископам Рефимнскому и Кидонийскому на Крите о снятии колоколов от 13 июля 1848). В задачи патриарха входило ограничение любых проявлений антиправительственных настроений: напр., 5 июня 1848 г. он обратился к греч. консулу в К-поле, чтобы тот запретил чиновнику Апостолидису сочинять сатиры на почтенных лиц. Принятие инославными Православия могло также вызвать жалобы иностранных консулов: 12 апр. 1847 г. патриарх предупреждал Фессалоникийского митрополита Иеронима о мерах предосторожности при крещении некой инославной девицы и советовал отправить новообращенную в далекое и безопасное место. В 1849 г., несмотря на протесты патриарха, Высокая Порта настояла на изгнании из греческих школ учителей, имеющих иностранное подданство, к-рые распространяли среди греков патриотические настроения (это распоряжение вскоре пришлось отменить за недостатком учителей тур. подданства).

Период с 1830 по 1853 г. для внутренней жизни Патриархата был временем борьбы церковно-политических группировок: партии патриарха Григория VI (архонт и великий логофет Аристархис, С. Каллиадис, К. Икономос, М. Схинас, Н. Маврокордатос, Н. Логадис); партии патриарха Анфима VI (Вогоридис, постельник А. Фотиадис, архиереи Паисий Кесарийский, Артемий Кюстендильский, Анфим Эфесский, Неофит Деркский, а также И. Фотиадис, К. и П. Мусуросы, М. Стурдза, Г. Крестович (Христидис)), к-рую временно поддерживал Решид-паша; и партии Кизического митр. Иоакима (И. Психарис, Анфим IV, Анфим V, Дионисий Никомидийский, Панарет Ираклийский, Иаков Серрский, впосл. патриарх Александрийский), находившейся под постоянным покровительством великих везиров Али-паши и Фуад-паши. Сторонники ориентации на Россию входили в состав партии Хадзи-Георгия Константинидиса и Иерусалимского патриарха Кирилла II (1845-1872). Частая смена патриархов объяснялась противостоянием этих партий и, помимо политических причин, была связана с борьбой за обладание и распоряжение доходами от бессарабских имений (Σταματόπουλος. 2003. Σ. 48-49).

В 1850 г. был наконец-то урегулирован конфликт между К-полем и Афинами; патриарх признал автокефалию Элладской Православной Церкви, что было закреплено изданием соответствующего томоса. В 1864 г. в состав этой Поместной Церкви вошли Ионические о-ва, в 1881 г.- Фессалия.

Направленный в К-поль незадолго до начала Крымской войны в качестве чрезвычайного посла кн. А. С. Меншиков должен был обсудить с тур. властями вопросы о ключах от храмов Рождества Христова в Вифлееме и Гроба Господня в Иерусалиме, о невмешательстве Высокой Порты во внутреннюю жизнь правосл. Церкви и о беспрепятственном осуществлении Россией права покровительства православным христианам в Османской империи. Проект, предложенный Меншиковым весной 1853 г. во время переговоров с министром иностранных дел Решид-пашой, предусматривал укрепление позиций духовенства и традиц. роли патриарха как этнарха (главы греч. нации). Напротив, брит. посол и проводник его политики бывш. министр иностранных дел Фуад-паша, поддерживаемые в тот момент франц. дипломатией, стремились осуществить реформы, ограничивающие автономное положение Церкви и влияние России на Патриархат. Под влиянием англо-франц. партии Высокая Порта отвергла все предложения российского императора, что явилось поводом к началу Крымской войны.

Крымская война стала поворотным пунктом в отношении России к правосл. Востоку и в «восточном вопросе» в целом. Лишенная Черноморского флота и ограниченная условиями Парижского трактата 1856 г., Россия утратила возможность самостоятельно действовать в Вост. Средиземноморье и на Балканах. Уже события 1-й пол. XIX в. (отказ российского правительства содействовать греч. восстанию, политика России в Дунайских княжествах в 1831-1849 и подписание Балта-Лиманской конвенции 1849 г.) привели к тому, что значительная часть греков и румын перестала видеть в российском императоре своего защитника и покровителя. Ориентация молодых Балканских гос-в была очевидно проевроп. и антирусской. Поражение России в Крымской войне значительно подорвало ее авторитет в среде правосл. населения Османской империи. Поэтому период после 1856 г. стал для России временем восстановления утраченных позиций на Востоке как дипломатическим путем, так и посредством деятельности различных агентов.

В этот период Россия продолжала использовать такой традиц. метод церковной политики, как помощь церквам и мон-рям, находившимся на территории Османской империи. Ежегодно, согласно принятому еще в XVIII в. распорядку Палестинских штатов, представители мон-рей по очереди получали право на сбор пожертвований в России. Особыми преимуществами в этом отношении пользовались монастыри епархий вост. части Турции, непосредственно примыкающие к Кавказу. Расположить христ. население этих областей к России было для российского правительства особенно важно из стратегических соображений. Однако основная часть помощи оказывалась совершенно бескорыстно, исходя из общего принципа поддержки Православия на Востоке. До кон. XIX в. сборщики приходили, привозя с собой святыни - мощи и чтимые иконы. Из-за многочисленных злоупотреблений в кон. XIX в. привоз святынь сборщиками был запрещен. Кроме того, по ходатайству дипломатических представителей на местах регулярно оказывалась внеочередная материальная помощь мон-рям, церквам и школам, пострадавшим от пожаров, землетрясений и грабежей. Для этой цели в распоряжении Синода РПЦ имелись специальные средства, поступившие по завещаниям и в виде дарений. У российского посольства в К-поле также была отдельная касса для помощи беднейшим церквам Востока. Во мн. храмах на Балканах и в К-поле до сих пор хранятся священные сосуды, облачения, иконы, плащаницы, привезенные из России. Многие из церквей, школ и богоугодных заведений были полностью или отчасти построены на средства, полученные из России. Нередкими были пожертвования частных лиц - русских путешественников или благодетелей. Особенно щедрыми бывали дарения русских филэллинов: А. Н. Муравьёва, А. С. Норова, Т. И. Филиппова и др., к-рые своим влиянием оказывали большие услуги Православию на Востоке, а также богатых греков, составивших себе капитал в России (напр., одесского городского главы Г. Маразли, построившего десятки школ для греч. населения во всех крупных городах Османской империи и Греции). Несомненную основу экономического процветания афонских и Синайского мон-рей составляли их земельные владения (метохи) в Дунайских княжествах, в вошедшей в состав России Бессарабии, а также на Кавказе. Кроме непосредственной материальной помощи духовные лица из Османской империи нередко находили себе политическое убежище в России. Многие из сочувствовавших России иерархов, уйдя на покой, получали пожизненную пенсию от российского правительства.

Патриарх К-польский Анфим VI. Фотография с портрета

Крымская война вызвала ряд народных восстаний в Эпире, Фессалии, Македонии. Афонские мон-ри, хотя и отказались стать штабами повстанцев, но приняли участие в движении против турок. В июне 1854 г. патриарх по требованию Высокой Порты лишил сана бывш. Анкирского митр. Иерофея, жившего на Афоне, и архим. Кесария из мон-ря прп. Филофея. 14 насельников мон-ря прп. Павла, среди которых были и брит. подданные (выходцы с Ионических о-вов), с согласия англ. посла Каннинга были выселены из обители и размещены в др. мон-рях. По протекции посла брит. подданные были освобождены от наказания. В годы войны К-польская Патриархия подвергалась особенному давлению Высокой Порты, к-рая вмешивалась в церковные дела. Так, патриарх Анфим VI был вынужден составить особую молитву о султане Абдул-Меджиде I и его победе над врагами, к-рая, впрочем, читалась далеко не во всех церквах. Он подписал также воззвание к народу с призывом не относиться враждебно к франц. солдатам, явившимся защищать правительство против «коварных намерений России, осуществления которых она добивается под видом Православия». И Высокая Порта, и зап. дипломаты вынуждали Анфима VI объявить русских схизматиками и тем самым восстановить греческий народ против России, но патриарх отказался от такой крайней меры.

Непосредственно с итогами Крымской войны связано издание 18 февр. 1856 г. султаном Абдул-Меджидом хатт-и хумаюна, к-рый явился важнейшим актом 2-го периода Танзимата. Он подтверждал все духовные и проч. привилегии и льготы, дарованные Гюльханейским хатт-и шерифом. Духовенству предполагалось назначить определенное жалованье, подобно гос. чиновникам. Христиане получили право свободно исповедовать свою веру, восстанавливать храмы, кладбища, школы и больницы; запрещалось насильственное обращение христиан в мусульманство. Учреждались смешанные суды для рассмотрения дел между мусульманами и христианами, отменялись пытки при судебных расследованиях. Христиане получили свободный доступ к гос. и общественным должностям и должны были подчиняться общему закону о воинской повинности. 18 мая 1856 г. Вогоридис был избран представителем от правосл. миллета в Высший совет Османской империи; хотя его функции были ограничены, это был 1-й случай участия христианина в центральном органе гос. управления.

Хатт-и хумаюн был воспринят в Европе как начало введения религ. и гражданских свобод в Османской империи. В России же его трактовали как лживый акт, созданный по советам зап. политиков для полного устранения рус. влияния на дела Турции и лишения возможности покровительства христ. населению. Положение России в этом отношении осложняла еще и IX ст. Парижского трактата, запрещавшая вмешательство держав в отношения султана с его подданными, что фактически означало отмену условий Кючюк-Кайнарджийского мира. Фальшь документа понимали даже лучшие тур. гос. деятели: великий везир Али-паша в 1859 г. откровенно говорил российскому послу А. Б. Лобанову-Ростовскому, что «хатт-и-хумаюн есть произведение, в котором, к несчастью, благодаря зловредному духу лорда Редклиффа (Каннинга.- Авт.), больше поэзии, чем правды, и который нисколько не приноровлен ни к местным условиям, ни к степени цивилизации турецких провинций» (Трубецкой. 1902. № 4. С. 575).

Хотя К-польский патриарх Кирилл VII (1855-1860) приветствовал хатт-и хумаюн 1856 г., нек-рые архиереи восприняли этот акт скептически и даже отказывались объявить его народу. Очень скоро оказалось, что большинство пунктов хатт-и хумаюна так и остались на бумаге; зато сам факт его провозглашения давал возможность утверждать, что христиане в Турции теперь свободны от притеснений и находятся под защитой султана.

После издания хатт-и хумаюна нек-рые криптохристиане (тайные христиане) Крита хотели открыто объявить себя православными, но не смогли этого сделать из-за угроз турок. В окрестностях Трапезунда в 1860 г. до 20 тыс. жителей-криптохристиан заявили о своей принадлежности к Православию, несмотря на опасность их уничтожения фанатичным мусульм. окружением. Под давлением российского правительства Высокая Порта была вынуждена признать их волеизъявление, принять меры против репрессий и открыть новую Аргиропольскую епископию. Судьба остальных криптохристиан так и осталась нерешенной, т. к. османские законы по-прежнему не признавали переход из ислама в христианство. Даже в нач. ХХ в. вопрос вероисповедания детей от смешанных браков криптохристиан с христианами в вост. областях Турции чаще всего решался в пользу ислама. После 1856 г., хотя и в меньших масштабах, продолжались случаи несправедливых решений имущественных дел между христианами и мусульманами; имели место и единичные факты насильственного обращения в ислам.

Парижский трактат и результаты Крымской войны имели решающее значение для сев. епархий КПЦ. Княжества Молдавия (Молдова) и Валахия, согласно мирному договору, сохраняли под коллективным протекторатом европ. держав те преимущества и льготы, к-рые они имели по условиям Адрианопольского мира. В 1858 г. была выработана Парижская конвенция, касающаяся новой организации княжеств под названием Соединенные княжества Молдовы и Валахии; в янв. 1859 г. господарем был избран Александру Куза. 23 (11) дек. 1861 г. завершилось объединение княжеств в гос-во Румыния. В духе демократических реформ Куза предпринял ряд церковных преобразований, направленных на преодоление фанариотского влияния в церковной и культурной областях. В дек. 1863 г. Куза конфисковал огромные земельные владения, принадлежавшие правосл. Патриархатам, мон-рям Афона и Синая. Этот акт вызвал энергичные протесты владельцев и вмешательство держав-поручительниц, в первую очередь России: была составлена комиссия по урегулированию вопроса и выплате денежной компенсации, что, однако, не имело результата ввиду неплатежеспособности молодого Румынского гос-ва и нежелания западных держав взять на себя ответственность за правильную выплату денег. Кроме того, отказ греков-владельцев признать свои подворья конфискованными делал невозможным выплату компенсации и сводил на нет все попытки дипломатов уладить дело. Материальное положение церковных учреждений правосл. Востока было тем самым сильно подорвано (РГИА. Ф. 797. Оп. 30. Отд. 2. Ст. 2. Д. 373). В 1864 г. Куза провозгласил Румынскую Православную Церковь автокефальной и создал «генеральный совет» для управления церковными делами. Автокефалия Румынской Православной Церкви была признана К-полем только в 1885 г.

С кон. 50-х гг. XIX в., во время царствования имп. Александра II, параллельно с подъемом национального самосознания южнослав. народов славянофильское движение в России перешло от философско-общественной и публицистической деятельности к политической - от создания Славянских комитетов до формирования офиц. линии правительства. В глазах российских политиков 50-70-х гг. XIX в. опора на юж. славян была единственно возможным путем укрепления позиций России на Балканах. Исходя из этого, в греко-болг. национально-церковном противостоянии 60-х гг. XIX в. российское правительство, сохраняя крайнюю осторожность, приняло сторону болгар. Прогречески настроенные церковные деятели (обер-прокурор А. П. Толстой, архим. Петр (Троицкий)) были вынуждены уступить преобладающей славянофильской тенденции, к-рая пользовалась поддержкой императора. Этой политической линией объясняются замена в 1860 г. настоятеля посольской церкви в К-поле, прогречески настроенного архим. Петра, архим. Антонином (Капустиным) и преимущественное оказание помощи слав. церквам и мон-рям на Балканах. Симпатиям российского правительства к грекам на Востоке не могли способствовать ни упорство греч. иерархов в болгарском вопросе, ни антирус. политика правительства Греческого королевства, ни сопротивление греч. монахов Афона увеличению числа рус. насельников Св. Горы. Как и др. балканские народы, греки стали замыкаться в своих националистических настроениях и постепенно, не без влияния зап. пропаганды, создали концепцию угрозы «Великой идее», заключавшейся в освобождении греч. земель от османского владычества и восстановлении Византийской империи, со стороны руководимого Россией панславизма. На фоне стремительного роста национализма на Балканах в сер.- 2-й пол. XIX в. эта идеологическая схема стала основой, с одной стороны, для противостояния российской имперской идеи греч. «Великой идее», а с другой - для борьбы между балканскими народами за раздел османского наследства.

Одним из результатов хатт-и хумаюна стали изменения в церковном устройстве К-польского Патриархата. После падения К-поля в 1453 г. и до сер. XIX в. правовой статус предстоятеля КПЦ и Синода закреплялся в бератах, выдаваемых каждому патриарху. Он получал власть пожизненно, но мог добровольно отречься от престола или быть низложен по доказанному обвинению в политическом или церковном преступлении. De jure патриарх был независим от вмешательства христиан-мирян и тем более турок. Высшая власть К-польского Патриархата даже в эпоху османского господства всегда пользовалась правом свободного церковного законодательства. В XIX в. продолжало действовать и соборное начало (напр., определения Соборов о канонизации нмч. Георгия Янинского (1839), относительно судебной присяги (1849), о признании автокефалии Элладской Православной Церкви (1850), о наложении отлучения на духовенство Болгарского Экзархата (т. н. болгарская схизма; 1872) и др. Избрание патриархов совершалось Синодом КПЦ при участии митрополитов ближайших к столице епархий и временно находившихся в К-поле архиереев (σύνοδος ἐνδημοῦσα), великого драгомана, логофета и представителей к-польского клира и народа. Эта система существовала до учреждения патриархом Самуилом (Хандзерисом) в 1763 г. института геронтов - первенствующих членов Синода; геронтизм впосл. оценивался как явление для Церкви очевидно неполезное.

После издания хатт-и хумаюна Высокая Порта начала решительные действия по ограничению автономных прав и реформированию адм. устройства Патриархата. В апр. 1857 г. Высокая Порта направила миллетам империи «Руководящие указания», приказав создать специальные временные советы по осуществлению положений хатт-и хумаюна. Вместе с тем в «Руководящих указаниях» давались детальные инструкции относительно всех вопросов церковной администрации: «улучшение существующего порядка избрания патриархов»; принесение архиереями присяги «по способу, к-рый установит Высокая Порта»; выплата жалованья духовенству; создание греками, армянами, католиками и иудеями временных советов по хозяйственным и экономическим вопросам, на заседаниях к-рых будут присутствовать наблюдатели от Высокой Порты. Предполагалось, что предложения этих советов будут тщательно изучены Высоким советом Танзимата и затем утверждены османским правительством. К-польский патриарх Кирилл VII возразил против принесения присяги и присутствия на заседаниях советов османского чиновника-наблюдателя. Власти удовлетворили первое из этих требований. Образованный при Патриархии орган получил название Национального собрания (᾿Εθνοσυνέλευσις), хотя в рус. научной лит-ре XIX в. оно фигурирует под разными названиями: народный временный совет, церковно-народное собрание, специальный народный совет, специальный временный совет, народный смешанный совет. Национальное собрание состояло из 30 чел., как духовных, так и светских лиц, к-рые избирались в столице и вилайетах: патриарх, 7 членов Синода, секретарь, 10 мирян от к-польских правосл. общин, 11 представителей провинциальных правосл. общин; на заседаниях присутствовал уполномоченный чиновник Высокой Порты. Первоначально для участия в работе собрания из числа членов синода были выбраны наиболее влиятельные его представители - геронты.

После долгих проволочек 3 окт. 1858 г. начались заседания Национального собрания, важнейшей задачей к-рого было создание нового устава КПЦ в соответствии с проводимыми в гос-ве реформами. В 1858-1860 гг. Национальное собрание разработало новые правила избрания патриарха и архиереев, устройства Синода, учреждения Постоянного народного смешанного совета (Διαρκὲς ᾿Εθνικὸν Μικτὸν Συμβούλιον), выплат на содержание патриарха и архиереев и на жалованье чиновникам Патриархии.

Кирилл VII занимал во время работы Национального собрания неопределенную позицию, стараясь лавировать между геронтами и народными представителями, однако эта тактика не устраивала ни ту ни др. сторону, и уже в дек. 1858 г. поднимался вопрос о его низложении; но это не удалось осуществить благодаря вмешательству российского посольства. Особенно бурно в собрании обсуждался вопрос о назначении жалованья духовенству, за к-рым скрывалось стремление Высокой Порты конфисковать церковное имущество. Противостояние геронтов остальной части собрания тормозило ход заседаний. Еще в авг. 1856 г. были впервые предприняты меры по ограничению влияния геронтов. Но предъявленное им требование удалиться из столицы в свои епархии геронты проигнорировали. В июле 1859 г. по инициативе министра иностранных дел Фуад-паши, при поддержке российского чрезвычайного посланника А. Б. Лобанова-Ростовского и активном участии светских представителей собрания было принято решение об удалении 6 митрополитов-геронтов из состава Синода; им было предписано вернуться в свои епархии. Упразднение института геронтов в Синоде было воспринято консервативными церковными кругами как покушение на права и привилегии Церкви. Геронты направили российскому Синоду жалобу и просили имп. Александра II защитить их интересы. Решающим для определения позиции РПЦ в этом вопросе стало мнение Московского митр. Филарета (Дроздова), который высказался против поддержки требований геронтов и настаивал на защите прав патриарха как главы Церкви (Определение Св. Синода 23 дек. 1859 - 11 апр. 1860 г. // РГИА. Ф. 797. Оп. 30. Отд. 2. Ст. 2. Д. 328).

Изменение после Крымской войны позиции России, ранее поддерживавшей институт геронтов в КПЦ, связано прежде всего с болгарским вопросом, к-рый постепенно выходил на первый план. Относительно происходивших в КПЦ перемен в России существовали две точки зрения: позиция МИД в лице Лобанова-Ростовского, к-рый в целом поддерживал реформаторское течение в Национальном собрании, и мнение митр. Филарета (Дроздова), сторонника абсолютного невмешательства России в дела Патриархата. Стоя на позициях строго канонических, митр. Филарет одинаково отрицательно относился и к явлению геронтизма, и к попыткам введения представителей из мирян в Национальное собрание. Церковно-национальное движение он также считал противозаконным. Т. о., по мнению митр. Филарета, единственно возможной для России была выжидательная тактика. Близкую к т. зр. митр. Филарета позицию занял Муравьёв, который в переписке с С. Каратеодорисом выступал против введения светских лиц в управление КПЦ. Разногласие в позициях российского посольства и митр. Филарета приводили к тому, что мнения святителя нередко сообщались Патриархии с большим запозданием и потому не могли играть большой роли. Важным событием для последующих отношений России с К-польским Патриархатом стало посещение вел. кн. Константином Николаевичем К-поля 25 мая - 2 июня 1859 г., где он встретился с К-польским, Иерусалимским и Антиохийским патриархами и губернатором о-ва Самос М. Аристархисом (братом вел. логофета Н. Аристархиса, давней опоры рус. влияния в Патриархии).

Весной 1860 г. Кирилл VII отрекся от престола. В июне 1860 г. новые правила избрания патриархов были представлены на утверждение Высокой Порте. Согласно этому документу, каждый из митрополитов КПЦ присылал в конверте имя кандидата на Патриарший престол. В избирательном собрании участвовали члены Синода, находившиеся в столице митрополиты и светские лица: 28 мирян, делегированных епархиями, члены Постоянного народного смешанного совета, 3 высших чиновника Патриархии, 6 гражданских и 2 военных чиновника, самосский губернатор, 3 уполномоченных лица от Дунайских княжеств, 4 известных ученых, 5 представителей торгового сословия, 1 от банкиров, 10 от наиболее значительных цехов, 2 от приходов столицы и босфорского пригорода Катастенон. Миряне также имели право выдвигать кандидатов при условии, что их поддержит треть членов избирательного собрания (напр., так была выдвинута кандидатура Анфима VII). Список кандидатов отсылали османским властям, к-рые вычеркивали из него неблагонадежных лиц. За оставшихся кандидатов голосовали как духовные, так и светские члены избирательного собрания. Т. о. определяли 3 претендентов, получивших наибольшее число голосов. Из них происходило избрание патриарха, в к-ром принимали участие только духовные члены избирательного собрания. Затем новый патриарх должен был получить утверждение от Высокой Порты.

Патриарх К-польский Иоаким II. Фотография с портрета

Первым патриархом, выбранным в соответствии с новыми правилами 4 окт. 1860 г., стал бывш. геронт Иоаким II. В 1861 г. султан утвердил выработанные Национальным собранием «Общие уставы» (Общие канонизмы; Γενικο κανονισμοί). С принятием «Общих уставов» и учреждением Постоянного народного смешанного совета как 2-го совещательного органа при патриархе начался новый период жизни КПЦ, совпавший с эпохой стремительно растущего национализма на Балканах и Ближ. Востоке и борьбой великих держав за окончательное решение «восточного вопроса». В Патриархате новый орган стал проводником греч. национального влияния, координируемого из Афин, а сама Патриархия из Церкви, объединяющей все христ. народности Османской империи и защищающей их интересы, все более превращалась в греч. национальную Церковь, представляющую интересы эллинизма на Востоке. Постоянный народный смешанный совет состоял из 12 чел.: 8 архиереев и 4 мирян. Духовные члены совета избирались патриархом и Синодом, светские - особым избирательным собранием, состоящим из членов Синода, Национального собрания и уполномоченных лиц от всех к-польских приходов. В члены совета из мирян могли быть избраны коренные жители К-поля не моложе 30 лет, пользующиеся общим уважением, доверием и независимые по своему материальному положению. После избрания члены совета утверждались султаном. Деятельность совета касалась гражданско-общественных дел КПЦ: поддержания и открытия новых общественно полезных учреждений (школ, больниц, богаделен и т. п.), благоустройства священных мест, ревизий финансовых дел общественных учреждений и церквей столицы, контроля над управлением и экономической деятельностью ставропигиальных монастырей и рассмотрения поступающих от них просьб и жалоб, расследования и решения имущественных споров, возникающих между супругами, жалоб по поводу нарушений контрактов и завещаний, дел об усыновлении и узаконении детей. Кроме того, совет заведовал Общенародным греч. казначейством и рассматривал поступающие из епархий жалобы на местных архиереев, если обвинения касались гражданских вопросов. Решения совета представляли на утверждение патриарха. Однако миряне, вошедшие в состав учреждений Патриархии, помимо гражданских дел светского характера вмешивались и в дела церковные.

27 янв. 1862 г. Высокой Портой был утвержден новый устав Синода. Этот орган состоял из патриарха и 12 митрополитов и являлся высшей духовной властью для всех христиан КПЦ. С упразднением геронтизма все митрополиты КПЦ получили равное право стать членами Синода (действовали исключения только для новопоставленных архиереев, не имеющих 5-летнего стажа, и для иерархов, переведенных на новую кафедру и управляющих ею менее 3 лет). Личный состав Синода ежегодно должен был меняться наполовину. Любое постановление Синода, сделанное без ведома и согласия патриарха, признавалось недействительным, так же как и любое постановление, исходящее только от патриарха. Все постановления полного собрания Синода, принятые большинством голосов, подлежали утверждению и приведению в исполнение патриархом. Первый состав Синода должен был включать патриарха, 3 членов Национального собрания и 9 вызванных из епархий архиереев. Если 2/3 членов Синода и членов Постоянного народного смешанного совета выражали недовольство патриархом, они могли обратиться к Высокой Порте с просьбой о его низложении.

Перед Иоакимом II стояла задача ввести новое адм. устройство в КПЦ в соответствии с «Общими уставами», но в этом направлении деятельность патриарха не была последовательной, т. к. он являлся противником новых правил и расходился с членами Синода и с Высокой Портой в понимании и практическом применении уставов. Это стало причиной осложнений в управлении Церковью. 11 февр. 1862 г. в Патриархии прошло собрание, на к-ром избрали 8 членов Постоянного народного смешанного совета. 25 марта 1862 г. состоялось первое заседание Синода, организованного по новому уставу. Патриарх лишался своей неограниченной de jure власти и оказывался полностью зависимым от решений Синода; соответственно теперь правительство в большей степени вмешивалось в жизнь Церкви, а Патриарший престол становился игрушкой в руках противоборствующих политических партий. В недостатках нового положения вскоре убедился и ранее защищавший его Лобанов-Ростовский, и сами греки. Тем не менее церковный историк И. И. Соколов считал, что «Общие уставы» не изменили «природы церковной власти в К-польском Патриархате и не нанесли никакого ущерба ее существенным полномочиям»: Церковь в Османской империи по-прежнему оставалась самоуправляющейся единицей, формально не зависящей от гражданской власти, догматические и канонические начала ее строя оставались неприкосновенными (Соколов. 1904. С. 780).

Во 2-й пол. XIX в. после принятия «Общих уставов» появились неск. вспомогательных административно-судебных учреждений: помимо центральной патриаршей церковной эпитропии (комиссии), созданной еще в 1836 г. для помощи патриарху в управлении архиепископским округом и занимавшейся вопросами благоустройства храмов, соблюдения устава богослужений, церковной дисциплины и цензуры, были созданы др. эпитропии, важнейшими из которых были центральная педагогическая (1873) и архиерейских имуществ (1873). Для ревизии финансовых отчетов приходских храмов существовала Контрольная эпитропия. По-прежнему важную роль играл церковный суд, занимавшийся вопросами брака и наследства. Сохранялись основные духовные должности при патриархе: великого протосинкелла, великого архидиакона, 2-го и 3-го диакона, великого иерокирикса, великого архимандрита, великого примикирия, иеромнимона, 1-го апостолария, протопсалта, доместиков и др. Из светских должностей на 1-м месте стоял великий логофет (должность, перешедшая после взятия турками К-поля из имп. штата в патриарший), затем капукехая (уполномоченный КПЦ при Высокой Порте), а также чины различных визант. пентад (великого эконома, великого скевофилакса, великого сакеллария, великого хартофилакса, великого ритора, протонотария, протэкдика и др.). Все они получали жалованье, сумма к-рого была приблизительно определена «Общими уставами». В 80-90-х гг. XIX в. к «Общим уставам» были добавлены «Устав о мухтарах константинопольских приходов» (1880), «Устав приходского клира» (1881), «Устав приходов К-польской архиепископии» (1899), «Общий устав школ при греческих общинах» (1897).

В 60-х гг. XIX в. начали осуществляться положения, заявленные в хатт-и хумаюне. Султан Абдул-Азиз (1861-1876) понимал, что для сохранения мира в империи недостаточно только провозглашения свобод и льгот. Критское восстание 1866-1869 гг. и героическая гибель защитников мон-ря Аркадиу в очередной раз показали Европе, что при новом султане коренных изменений в положении христиан не произошло. По инициативе России европ. послы сделали Высокой Порте коллективное представление касательно реализации хатт-и хумаюна на практике. В 1868 г. в Турции был учрежден гос. совет, в к-ром принимали участие и христиане; в 1870 г. опубликован закон об адм. устройстве округов, согласно к-рому в совете при местных начальниках были и представители от христиан, прежде всего епархиальные архиереи. Судопроизводство было регламентировано новыми законами в 1864-1875 гг. Кроме мусульм. судов были учреждены общие, или смешанные, суды, в к-рых рассматривались споры и уголовные дела между мусульманами и немусульманами. Членами таких судов могли быть и христиане. При этом духовные и гражданские дела неуголовного характера по-прежнему разбирались в митрополичьих и патриаршем судах по традиц. визант. правовым нормам.

Патриарх К-польский Григорий VI. Фотография с портретаВажнейшей проблемой церковной жизни К-польского Патриархата 2-й пол. XIX в. был греко-болгарский вопрос, приведший в 1872 г. к разрыву отношений с духовенством Болгарского Экзархата и наложению на него церковного отлучения за приверженность филетизму (предпочтению национально-политических интересов общецерковным). Рост национального самосознания болгар сопровождался стремлением к церковной и адм. автономии, которое активизировалось после провозглашения хатт-и хумаюна 1856 г. 15 янв. 1860 г. болгары обратились к Высокой Порте с требованием церковной независимости от К-поля; в пасхальную ночь 3 апр. Макариопольский еп. Иларион не поминал за богослужением в болг. ц. св. Стефана в К-поле имени К-польского патриарха и тем самым формально положил начало отделению болгар от КПЦ. Нежелание патриархов, особенно Иоакима II, пойти навстречу требованиям болгар, которые поначалу заключались в основном в возможности совершать богослужение на слав. языке и избирать архиереев из слав. среды, привело к дальнейшему обострению проблемы. Мнения российских политиков разделились: нек-рые из них (митр. Филарет, обер-прокурор Толстой), исходя из строго канонической т. зр., считали требования болгар незаконными. Более гибкую позицию занимали представители дипломатического ведомства: урегулирование болг. вопроса составляло одну из главных задач назначенного в 1864 г. в К-поль чрезвычайного посланника России гр. Н. П. Игнатьева. Патриарх Григорий VI (2-е Патриаршество, 1867-1871) старался найти мирное решение болг. вопроса, с чем не в последнюю очередь была связана поддержка России, оказанная ему на патриарших выборах. В мае 1867 г. он предложил болгарам проект примирения, в котором содержались максимальные уступки с греч. стороны. Однако этот проект не решал вопроса о епархиях со смешанным греко-болг. населением и потому не был принят наиболее радикальными болгарскими лидерами. 12 дек. 1868 г. Григорий VI отправил послание по болгарскому вопросу к предстоятелям всех автокефальных Церквей. Поскольку патриарх так и не решился дать свое согласие на офиц. отделение Болгарской Церкви, гр. Игнатьев убедил великого везира Али-пашу утвердить проект греко-болг. комиссии правительственным указом, чтобы он превратился в офиц. документ, обязательный для обеих сторон. 27 февр. 1870 г. был издан султанский фирман, к-рым был учрежден Болгарский Экзархат. На этом документе основывались все требования болгар до Балканской войны в 1912-1913 гг. В 10-й статье фирмана говорилось, что для разграничения епархий Македонии и Фракии со смешанным населением среди жителей должны быть проведены опросы-референдумы: если 2/3 населения высказывались в пользу Экзархата, то епархия переходила к нему. В результате в 70-х гг. XIX в. Экзархату были переданы 3 епархии К-польского Патриархата.

Запоздалое предложение нового проекта патриархом Анфимом VI (3-е Патриаршество, 1871-1873) уже не могло остановить ход событий и заменить собой фирман. 11 мая 1872 г. экзарх Анфим I (Чалыков) объявил Болгарскую Церковь независимой. 16 сент. 1872 г. на Соборе с участием вост. патриархов (Иерусалимского, Александрийского и Антиохийского) и бывших на тот момент в К-поле архиереев была провозглашена т. н. болг. схизма - новообразованная Болгарская Церковь объявлялась раскольнической, уклонившейся в ересь филетизма, с ней прекращалось каноническое общение. Решение о схизме было провозглашено, несмотря на первоначальное несогласие др. вост. патриархов и Кипрского архиепископа; открыто выступил против этого решения только Иерусалимский патриарх Кирилл II.

Отлучение, наложенное на Болгарскую Церковь, поставило Россию в крайне затруднительное положение: РПЦ предстояло либо поддержать болгар и порвать отношения с К-полем, либо присоединиться к решению Собора 1872 г. Российский Синод предпочел продолжать осторожную политику, начатую митр. Филаретом, и вовсе уклонился от вмешательства в это дело. Неоднократные попытки со стороны КПЦ вызвать Россию на открытое высказывание своей позиции, предпринимавшиеся в последующие десятилетия, оставались безрезультатными. Тем не менее РПЦ пришлось уклоняться от сослужения рус. духовенства с болгарским, что во многом обусловило охлаждение отношений между обеими Церквами. Редкие нарушения этого правила (напр., случаи сослужения во время русско-тур. войны или при освящении русских храмов в Болгарии) неизменно вызывали бурю негодования в К-поле (см. подробнее в ст. Болгарская Православная Церковь, разд. «Церковь в период Болгарского Экзархата»).

После низложения с Патриаршего престола Кирилла II, не подписавшего решение Собора 1872 г., по указу российского имп. Александра II в 1873 г. были секвестированы доходы с бессарабских имений Вост. Патриархатов и греч. мон-рей. С тех пор греч. владельцы земель получали только 2/5 доходов, к-рые передавались им через российское посольство в К-поле и по мере политической надобности могли удерживаться на длительные сроки. Остальные 3/5 распределялись между разными ведомствами, в частности расходовались на развитие школьного дела в Бессарабии. Часть этих доходов образовала т. н. запасной капитал, суммы из к-рого периодически выделялись Синодом РПЦ для поддержки нуждающихся церквей и мон-рей Балкан и Ближ. Востока, в т. ч. болгарских. Противником секвестра доходов греческих церковных учреждений был пламенный филэллин гос. контролер Филиппов. В 90-х гг. XIX в. он дважды выступал в Гос. совете за увеличение пособия К-польскому Патриархату из сумм бессарабских имений, однако его предложения были отклонены. В 1912 г. Гос. советом было принято решение о передаче части доходов бессарабских имений в пользование Имп. Палестинского православного общества, что вызвало очередные протесты в К-поле, т. к. деятельность этой орг-ции воспринималась греками как прямо противоречившая их церковно-политическим интересам.

Победоносная русско-тур. война 1877-1878 гг., не нарушив принципиально расстановки сил на Ближ. Востоке, внесла значительные изменения в карту Балканского п-ова и в настроения христиан Османской империи. Было образовано княжество Болгария, к-рое должно было стать плацдармом российских интересов в регионе. Неудача плана создания Великой Болгарии по Сан-Стефанскому мирному договору, разработанному гр. Игнатьевым, имела следствием продолжение греко-болгарского национально-церковного противостояния и препятствовала снятию схизмы. Навязанный России Берлинский трактат 1878 г., практически аннулировавший зафиксированные в Сан-Стефано насущные для правосл. гос-в результаты войны, со всей определенностью продемонстрировал бесперспективность для России действовать и впредь с оглядкой на интересы и требования «европейского концерта». Тем не менее победа в войне способствовала укреплению позиций России на Балканах.

Патриарх К-польский блж. Иоаким III. Фотография. 2-я пол. XIX в.

После войны К-польский престол занял Иоаким III (1-е Патриаршество, 1878-1884). Его идеалами были сильная патриаршая власть и подлинно вселенская наднациональная Патриархия; в этих своих устремлениях он всецело пользовался поддержкой российского правительства. Умеренно русофильская позиция патриарха вызвала резкое осуждение премьер-министра Греции Х. Трикуписа, к-рый обвинял его в предательстве интересов греч. нации.

В 80-х гг. XIX в. Патриархия испытывала постоянные финансовые затруднения, обусловленные в первую очередь отпадением болг. епархий и прекращением поступления от них доходов. В 1880 г. в результате оккупации Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины Иоаким III был вынужден подписать конкордат, по которому австр. правительство получало право назначать своего кандидата на митрополичьи кафедры, а за отказ от церковных доходов в этих областях Патриархату было предоставлено вознаграждение в размере 58 тыс. пиастров в год. С присоединением в 1881 г. Фессалии к Греческому королевству афинское правительство обязалось ежегодно выплачивать К-польской Патриархии определенную сумму, что, однако, не могло покрыть потери доходов от утраченных епархий. В этих условиях российское правительство решило оказать поддержку Патриархии и предложило Иоакиму III московскую ц. прп. Сергия Радонежского для устройства подворья. Открытие в 1881 г. подворья К-польского Патриархата в Москве должно было способствовать улучшению его экономического состояния и укреплению межцерковных связей.

В 80-х гг. XIX в. началась борьба КПЦ с османским правительством за свои права и привилегии (Προνομιακὸν ζήτημα), вызванная очередным наступлением на них Высокой Порты. Действия тур. правительства, в конечном счете направленные на ограничение автономного положения Церкви в гос-ве и на постепенное изъятие ее имуществ, начались с частных случаев, когда завещания в пользу Церкви оспаривались родственниками покойных в тур. суде. Это дало повод министру юстиции к изданию в 1880 г. закона о том, чтобы утверждение в наследстве по завещаниям христиан, а также рассмотрение тяжб между христианами-наследниками происходило в турецких государственных, а не епархиальных судах. Аналогичное изменение Высокая Порта хотела внести в законодательство по брачному праву и разделу имущества между супругами после развода. Активные действия греч. агентов и патриотическая пропаганда со стороны греч. учителей в подведомственных КПЦ школах вызвали ряд правительственных мер, как цензурных (попытки запрета печатного органа Патриархии ᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια в 1881, книги А. Паспатиса «Осада и взятие Константинополя» в 1882), так и направленных на контроль над начальным образованием (в первую очередь это относилось к школьным учебникам по географии, истории, катехизису и программам по этим предметам, а также слежке за учителями). Высокая Порта стремилась ввести изменения в бераты, выдаваемые архиереям,- основной документ, определяющий права местных митрополитов. Теперь правительство претендовало на право самостоятельно подвергать аресту священнослужителей, обвиненных в политической неблагонадежности (прежде право ареста принадлежало патриарху). Все эти требования Высокой Порты вызвали многочисленные протесты со стороны патриарха. На 1-м этапе борьбы за привилегии активную помощь Иоакиму III оказало российское посольство, чем и был обусловлен ее благоприятный исход для КПЦ. Тем не менее партия противников патриарха, поддерживаемая греч. правительством, одержала верх, и в 1884 г. Иоаким III заявил об отречении от Патриаршего престола. Российское правительство продолжало поддерживать с Иоакимом контакты и ждало удобного момента, чтобы снова способствовать его возведению на кафедру.

Обложка журнала «Церковная истина». 1880 г. № 1

Новый патриарх Иоаким IV (1884-1886) проводил политику, ориентированную на Австро-Венгрию и сближение с Ватиканом. Он признал на сербском престоле митр. Феодосия (Мраовича), с к-рым не имели канонического общения ни Иоаким III, ни РПЦ. Феодосий был поставлен в 1883 г. проавстр. правительством краля Милана Обреновича вместо митр. Михаила (Йовановича), смещенного за критику действий серб. властей и прорус. взгляды. В 1885 г. Иоаким IV также признал автокефалию Румынской Церкви. Еще большее охлаждение между Россией и КПЦ имело место при следующем патриархе, Дионисии V (1887-1891), известном своими антирус. и антиславянскими настроениями. Избрание Дионисия сопровождалось острой борьбой между сторонниками Иоакима III и его противниками, дошедшей до рукопашной схватки. Тур. правительство надеялось получить в лице Дионисия своего деятельного помощника. При нем был сделан нек-рый поворот к старой системе геронтизма в Синоде и практиковалось призвание митрополитов «по достоинству» (κατ᾿ ἀριστίνδην), по личному выбору патриарха.

В 1887 г. начался 2-й этап борьбы КПЦ за свои права и привилегии, вызванный очередной попыткой правительства конфисковать недвижимое имущество, полученное путем завещаний или наследства от монахов, под предлогом отсутствия правильно оформленных документов на владение этой собственностью. В 1888 г. снова встал вопрос о подсудности архиереев гражданскому суду, к-рый был спровоцирован активной деятельностью митрополитов и учителей греч. школ в Македонии (дело учителя А. Пихеона и Касторийского митр. Кирилла, Серрского митр. Луки, предание ряда священников военному суду). В кон. 80-х гг. XIX в. КПЦ начала связывать вопрос о правах и привилегиях с болгарским вопросом, касающимся выдачи бератов болг. митрополитам Македонии и Фракии: назначение Высокой Портой архиереев Болгарского Экзархата рассматривалось как нарушение исконных прав К-польской Патриархии. Российская дипломатия поначалу заняла пассивную позицию, но в 1889 г. все-таки был принят ряд мер по защите интересов КПЦ. От участия в греко-болг. конфликте Россия по-прежнему дистанцировалась, но охлаждение и разрыв отношений с Болгарией в 80-х гг. XIX в. не могли способствовать поддержке интересов Болгарского Экзархата российским послом в К-поле А. И. Нелидовым. Осенью 1890 г. напряжение в отношениях между К-польской Патриархией и Высокой Портой достигло высшей точки: 3 окт. был объявлен интердикт (прекращение богослужений во всех церквах) и направлено воззвание ко всем автокефальным Церквам. Синод РПЦ предпочитал оставаться в стороне от этой борьбы, в то время как симпатизировавшие грекам члены российского посольства в К-поле склонялись к тому, чтобы оказать КПЦ помощь. Благодаря настойчивости, проявленной митрополитами Германом Ираклийским (буд. патриарх Герман V) и Каллиником Деркским, возглавлявшими борьбу за интересы КПЦ, поддержке со стороны российского посольства и из-за боязни народных волнений накануне праздника Рождества Христова в дек. 1890 г. Высокая Порта пошла на уступки и подтвердила все права КПЦ в их прежнем виде; бераты архиереям были выданы без изменений.

Последующие патриархи русофил Неофит VIII (1891-1894) и Анфим VII (1895-1897) не могли коренным образом изменить положение Церкви и оказать влияние на политические события на Балканах. Патриаршество Константина V (1897-1901) характеризовалось, с одной стороны, очередным охлаждением к России (офиц. протест патриарха против деятельности ИППО на Востоке в 1899), с др. стороны, активными переговорами с Кентерберийским архиепископом о сближении англиканства с Православием и их возможном объединении в будущем. Эти переговоры положили начало экуменическим контактам КПЦ в ХХ в.

Патриарх К-польский Анфим VII. Фотография. XIX в.

В 1901 г. российскому посольству в К-поле удалось оказать на тур. правительство необходимое давление и на Патриарший престол был вторично избран Иоаким III (2-е Патриаршество, 1901-1912). Россия возлагала на него большие надежды, прежде всего относительно чрезвычайно обострившегося болгарского вопроса: снятие схизмы, с т. зр. российского МИД, способствовало бы прекращению партизанской войны между болгарами и греками в Македонии. Однако в новых политических условиях, при крайней пассивности России на Балканах (обусловленной подписанием с Австро-Венгрией договора 1897 г. о сохранении status quo), Иоаким III не мог больше соблюдать нейтралитет в национальном вопросе. Одним из первых его внешнеполитических действий стало написание энциклики 1902 г., обращенной ко всем автокефальным Церквам, с призывом активизировать межцерковные контакты. В том же документе Иоаким предлагал на обсуждение вопросы о реформе календаря и об отношении к старокатоликам, протестантам и римо-католикам. РПЦ в целом отреагировала на эти предложения положительно, но сдержанно: календарная реформа была сочтена несвоевременной и ненужной, переговоры со старокатоликами были признаны возможными, хотя их успех казался сомнительным; что касается католиков и протестантов, то из-за их политической активности на Востоке в ущерб интересам Православия диалог представлялся малореальным. Сербский и Черногорский митрополиты согласовали свои ответы с ответом российского Синода, Румынская Православная Церковь проявила еще большую сдержанность, и только Элладская Православная Церковь поддержала предложения патриарха. Через 2 года Иоаким III адресовал автокефальным Церквам 2-ю энциклику, на которую российский Синод откликнулся в марте 1905 г.: считая важными и своевременными шаги навстречу христианскому единству, было предложено образовать международную комиссию с участием всех Поместных Православных Церквей, к-рая и могла бы выработать единое «значимое для всех Церквей решение» об отношениях со старокатоликами и англиканами (ЦВ от 14.01.1906. № 2. С. 34).

1900-1910-е гг. в жизни КПЦ проходили на фоне непрерывной вооруженной борьбы в Македонии - между приверженцами К-польского Патриархата и Болгарского Экзархата, с одной стороны, между греч. и болг. партизанами, а также против тур. правительства - с другой. Церковная борьба стала лишь прикрытием для борьбы национально-политической за предстоящий раздел территорий Македонии и Фракии. С греч. стороны формировались вооруженные отряды под командованием кадровых офицеров; они действовали заодно с местными командирами (П. Мелас, капитан Коттас и др.) и пользовались поддержкой со стороны греч. дипломатических представительств. Активную роль в этой борьбе играла Церковь: мон-ри становились складами оружия и местом укрытия партизан, а митрополит Касторийский Герман (Каравангелис) в течение ряда лет сам руководил вооруженным отрядом и вошел в историю греч. народа как один из наиболее героических «македономахов». Деятельность греч. отрядов была направлена более против болг. партизан, чем против османского правительства. В авг. 1903 г. вспыхнуло Илинденско-Преображенское антитур. восстание, в к-ром принимали участие почти исключительно македон. болгары. После его подавления Высокая Порта запретила переход общин из К-польского Патриархата в Болгарский Экзархат, а Россия и Австро-Венгрия подписали Мюрцштегское соглашение (1903), согласно к-рому в Македонию направлялись военные и гражданские агенты обеих держав для наблюдения за проведением реформ тур. правительством. Деятельность агентов, продолжавшаяся неск. лет, не дала существенных результатов, тем более что брит. правительство со своей стороны выдвигало проекты финансовых реформ, направленные на ограничение русско-австр. влияния.

Очередным событием в обострении греко-болгарских отношений стал греч. погром 1906 г. в Болгарии, спровоцированный в свою очередь действиями греч. отрядов против болг. сел в Македонии. Погром сопровождался пожарами, убийствами и разрушениями в ряде болг. городов с греч. населением: в Варне, Созополе, Анхиале, Филиппополе, Станимаке. Особенно серьезны были последствия пожара в Анхиале. Прибывший в Варну новый греч. митрополит вообще не был допущен в город. Патриарх Иоаким направил ряд нот и протестов как Высокой Порте, так и представителям великих держав в К-поле. Российская сторона оставила эти протесты без внимания; более того, рус. пресса осуждала патриарха за излишнюю настойчивость и только «Церковный вестник», издаваемый известным филэллином проф. И. И. Соколовым, выражал сочувствие грекам.

Не менее напряженной была ситуация на зап. окраине К-польского Патриархата - в Косове и Метохии. Российские дипломаты, в течение ряда лет упорно добивавшиеся поставления на митрополичьи кафедры Зап. Македонии и Косова сербов, постепенно достигли цели: в Скопье (Ускюбе) и на Рашско-Призренской кафедре были утверждены архиереи серб. национальности. Вооруженная борьба албанцев и сербов в Косове и Метохии и опасность полного исчезновения серб. правосл. населения, особенно в зап. части области, в 1902 г. вынудили Рашско-Призренского митр. Никифора (Перича) принять предложение рус. настоятеля келлии свт. Иоанна Златоуста на Афоне, иеросхим. Кирилла (Абрамова), поселить неск. рус. монахов в мон-ре Дечаны.

Постепенно Балканы становились клубком национально-политических противоречий, находящихся под прикрытием церковных споров, к-рые, как оказалось, было невозможно разрешить путем мирного диалога.

В 1908 г. в результате революционного переворота власть в стране перешла к правительству младотурок. Одной из основных идей, обсуждавшихся в это время, было построение единого мультинационального государства - оттоманского единства всех наций. Главной проблемой на пути реализации этой идеи являлось существование обособленных национально-религ. групп (миллетов), поэтому часть последовавших в стране реформ младотурки направили на упразднение причин национального обособления и секуляризацию миллетов (переход к пониманию миллета скорее как культурного, а не как религ. единства). Ряд мер был направлен на снижение влияния национальных религ. лидеров, что вызвало новую фазу «споров о прономиях» (правах и привилегиях) КПЦ и резкое обострение отношений между Фанаром и новым правительством, которое с 1913 г. избрало панисламистское направление в своей политике. Впрочем, после восстания в Албании в 1911-1912 гг. стало очевидно, что проект мультинационального единства в тех условиях не мог быть реализован, и младотурки переключились на др. задачи, главными из к-рых стали вопросы экономической безопасности и образования. При решении этих задач также возникли межнациональные конфликты, поскольку целью реформ было взятие ключевых отраслей под полный контроль османов и упразднение национальной автономии в вопросах культуры и образования. Эти события происходили на фоне масштабной программы секуляризации, проводимой новым правительством. Среди наиболее значимых мер были существенное ограничение функций шейх-уль-ислама, реформа религ. школ (медресе) и передача их в ведение Министерства образования, религ. реформа, ограничение действия шариатских судов, принятие единого кодекса семейного права, узаконившего гос. регистрацию брака, отказ от ислам. календаря хиджры и др. (Berkes. 1964. P. 366-428). Общие секуляризационные процессы затронули и немусульм. население. Особенно угрожающим для христиан Османской империи был рост тур. национализма. Т. о. К-польский Патриархат столкнулся с рядом проблем, требовавших от него больших усилий по отстаиванию прав греч. меньшинства и собственных привилегий (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. Κωνσταντινούπολις, 1922. Σ. 245-260).

После смерти Иоакима III (13 нояб. 1912) на Патриарший престол 28 янв. 1913 г. был избран 73-летний митр. Халкидонский Герман (Кавакопулос) с именем Герман V. На его Патриаршество пришелся разгар имяславческих волнений на Афоне (см. в ст. Имяславие). В послании к Свящ. Киноту Св. Горы Афон от 5 апр. 1913 г. патриарх Герман назвал учение имяславцев богохульным и еретическим (Ibid. 1913. Σ. 146), а после их выдворения с Афона высказался против возвращения на Св. Гору даже тех, кто принесли покаяние. В 1913 г. на Лондонской мирной конференции обсуждался предложенный российской стороной проект наделения Афонского п-ова экстерриториальным статусом под совместным протекторатом правосл. держав (в 1912 Афон был занят греч. войсками и его статус потребовалось урегулировать посредством международных переговоров). К-польский Патриархат поддержал протест Свящ. Кинота против данной инициативы, заявившего, что она нарушает многовековые устои и привнесет на Св. Гору «племенные раздоры, политические страсти и партийные склоки» (Ibid. Σ. 381-384, 390-398). Несмотря на положение Бухарестского мирного договора 1913 г. о включении Афона в состав Греции, Россия фактически не признала этого решения и продолжала вести переговоры с греками о статусе полуострова и положении рус. монахов-афонитов.

Митр. Прусский Дорофей, местоблюститель патр. престола. Фотография с портрета. 10-е гг. XX в.

27 нояб. 1913 г. Болгарский экзарх Иосиф I перенес кафедру из К-поля в Софию, что несколько снизило многолетнюю напряженность в отношениях Фанара с болгарами. Пользуясь моментом, российская дипломатия предприняла очередную попытку склонить враждующие стороны к преодолению «болгарской схизмы», обещая в этом случае оказать материальную помощь КПЦ. Другим условием, выдвинутым российской стороной, было реформирование Халкинской богословской школы, установление большей прозрачности в ее деятельности, в т. ч. в программах подготовки учащихся и финансовых расходах. РПЦ с 90-х гг. XIX в. оказывала значительную финансовую поддержку Халкинской школе: в 1894 г. Определением Синода был установлен всероссийский сбор средств на восстановление зданий Халкинского уч-ща после землетрясения, а сбор на содержание уч-ща с 1889 г. проводился ежегодно (РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 93. После 1895. Перечень кружечных сборов различных назначений и сборов, проводившихся по подписным листам в церквах. Л. 3). Определением Синода 1889 г. предписано Московской Синодальной конторе и главному священнику армии и флота приглашать церкви, мон-ри, духовенство, прихожан к пожертвованиям на устройство и содержание центрального богословского уч-ща Константинопольского Патриархата на о-ве Халки. По сообщениям российского посла в К-поле М. Н. Гирса, Герман V и экзарх Иосиф выразили обоюдную готовность к шагам, направленным на снятие схизмы, но затянувшиеся переговоры были прерваны из-за первой мировой войны (Герд. 2012. С. 165-176).

В годы, предшествовавшие началу первой мировой войны, положение немусульм. населения Османской империи стало стремительно ухудшаться из-за дискриминационной политики новых властей, роста национализма и ислам. радикализма. Одно за другим отменялись юридические права христ. меньшинств. Греческое население депортировали с мест традиц. проживания в приграничных и стратегически важных областях вглубь империи, многие покинули страну (только по офиц. тур. данным, в эти годы почти 164 тыс. греков, проживавших в Сев.-Зап. Анатолии, эмигрировали в Грецию (Gingeras R. Sorrowful Shores: Violence, Ethnicity, and the End of the Ottoman Empire, 1912-1923. Oxf., 2009. P. 40). В знак протеста против усиливавшегося притеснения христиан 29 мая 1914 г. Герман V распорядился временно прекратить богослужения в храмах и занятия в школах. В тот же день патриарх обратился с посланием к автокефальным Церквам, ходатайствуя о поддержке гонимого христ. населения на территории Османской империи и призывая братские Церкви «протянуть нам руку утешения и помощи в безутешном и отчаянном нашем положении соответственными шагами, каждая перед своим благочестивым правительством и иными способами, какие Господь внушит, спешно содействуя подаче, откуда следует, необходимой помощи находящемуся в опасности христианскому населению и цивилизации на Востоке» (Герд. 2012. С. 120). Однако пока Синод РПЦ со свойственной ему в тот период медлительностью рассматривал эту просьбу, начавшаяся первая мировая война привела к разрыву отношений между Россией и Османской империей и соответственно к прекращению офиц. церковных связей.

В 1914 г. в ходе всеобщей мобилизации в связи с вступлением Османской империи в первую мировую войну мн. христиан призвали в армию, а муж. население непризывного возраста направлялось на принудительные работы в т. н. рабочие батальоны. Параллельно с этим османское правительство инициировало подготовку договора о принудительном обмене населением с Грецией (Mourelos Y. G. The 1914 Persecutions and the First Attempt at an Exchange of Minorities between Greece and Turkey // BalkSt. 1985. Vol. 26. N 2. P. 389-413).\tab

По мнению многих членов Синода и Смешанного совета, престарелый патриарх Герман в этой ситуации должен был уйти на покой и уступить место более активному предстоятелю. Одним из последних деяний Германа V стало «признание восстановления Русского Патриархата» 6 сент. 1918 г. (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1918. Σ. 125). 12 окт. 1918 г. Герман V отрекся от престола под давлением недовольной его деятельностью оппозиции. Местоблюстителем был избран митр. Прусский Дорофей (Маммелис), а выборы нового патриарха были отложены на неопределенное время. Причиной была подготовка Грецией военного вторжения на территорию Османской империи с целью возвращения в свой состав исконных греч. земель. В случае воссоздания «Великой Греции» на ее территории планировалось устроить единую греч. Церковь с центром в К-поле, к-рую соответственно мог возглавить уже следующий К-польский патриарх, а потому его избрание следовало, по мысли идеологов этого проекта, провести позднее.

Череда изнурительных войн на протяжении 10 лет привела Османскую империю к распаду. В результате итало-тур. войны (1911-1912) Турция утратила Ливию и о-ва Додеканеса, по итогам Балканских войн (1912-1913) - почти все европейские территории, перешедшие к Сербии, Болгарии, Греции, Черногории и новообразованной Албании, после поражения в первой мировой войне - арабские владения и Кипр. К-поль и ряд др. территорий были оккупированы державами Антанты; рассчитывая на их поддержку, 15 мая 1919 г. в Смирне (ныне Измир) высадились греч. войска. Военные действия сопровождались эскалацией насилия со стороны тур. властей по отношению к христ. населению: этническими чистками и исламизацией правосл. греков, что объяснялось их враждебностью к государству. По словам ген. Мустафы Кемаля (впосл. президент Турции), «повсюду в стране открыто или исподтишка работают представители христианских меньшинств, стремясь обеспечить свои групповые интересы, хотя бы за счет полного краха государства» (Кемаль М. Путь новой Турции: 1919-1927. М., 1929. Т. 1. С. 6).

Политика КПЦ при новом местоблюстителе приобрела явно антитур. направленность. На страницах офиц. изданий К-польской Патриархии печатались пропагандистские и антиправительственные материалы, открыто заявлялось о неизбежном и скором конце «турецкого ига». 29 янв. 1919 г. митр. Дорофей издал циркуляр о прекращении преподавания тур. языка и истории Османской империи в греч. школах, а также об использовании исключительно греч. языка в изданиях Патриархата (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1919. Σ. 35). Наконец, 16 марта 1919 г., незадолго до начала греко-тур. войны, Фанар официально разорвал отношения с Высокой Портой, отказавшись подчиняться султану и его правительству. Т. о., де-факто К-польский Патриархат утратил статус офиц. института Османской империи. В июне 1919 г., уже после вступления греческий войск на территорию Османской империи, митр. Дорофей демонстративно отправился в Афины, где во время встречи с премьер-министром Греции Э. Венизелосом заявил, что молится, чтобы Всевышний «укрепил Греческое правительство в исполнении великого его дела - воссоединения народа в единую великую и неделимую Грецию» (Ibid. Σ. 135).

После роспуска тур. парламента в К-поле (18 марта 1920) Мустафа Кемаль, возглавивший национально-освободительное движение, сформировал 23 апр. 1920 г. в Анкаре оппозиционное правительство - Великое национальное собрание, к-рое отказалось ратифицировать Севрский мирный договор (10 авг. 1920). На Фанаре же новость о подписании Севрского договора была встречена с ликованием: Церковь праздновала «новое избавление от агарян» (Ibid. 1920. Σ. 330-332), а митр. Дорофей прославлял успехи «нашей национальной армии» (Ibid. Σ. 309). К-польский Патриархат в это время постоянно именовался греческим, а его представители называли Грецию родиной (Ibid. Σ. 464-465; Ibid. 1921. Σ. 268-269).

В нояб. 1919 г. Синод КПЦ направил в Грузию для выяснения канонического положения Грузинской Православной Церкви Трапезундского митр. Хрисанфа (Филиппидиса). По завершении миссии он проинформировал Синод об обстоятельствах восстановления автокефалии Грузинской Церкви и о желании грузин как можно скорее получить признание свершившегося факта со стороны КПЦ. В письме Синоду митр. Хрисанф высказал мнение, что «исключительно примирительное вмешательство первенствующей Константинопольской Церкви, которое в истории в подобных чрезвычайных обстоятельствах всегда оказывалось действенным, поможет устранить расхождения между Русской и Грузинской Церковью и убедить святейший Русский Собор признать восстановление… автокефального статуса Грузинской Церкви» (Ibid. 1920. Σ. 268). Хотя КПЦ вплоть до 1990 г. не признавала автокефалию Грузинской Церкви и выступала против именования ее предстоятеля патриархом (Ibid. 1922. Σ. 480-481), тем не менее при патриархе Василии III Фанар «полуофициально» (до окончательного решения Всеправославного Собора) признал Грузинский Патриархат и вступил с католикосами в переписку.

В сент. 1920 г. по случаю освобождения греч. армией Смирны К-польская Патриархия выразила Венизелосу свою «признательность» (Ibid. 1920. Σ. 437). 16 сент. в Афинах во время праздничных мероприятий в честь заключения Севрского мирного договора прошла встреча 32 митрополитов т. н. новых территорий (областей, вошедших в состав Греции по итогам Балканских войн), на к-рой было принято решение обратиться к Синоду КПЦ с предложением безотлагательно провести в К-поле Собор всех епископов с целью избрания патриарха и принятия нового церковного устава, отвечающего изменившимся политическим обстоятельствам (᾿Ανδρέας (Νανάκης). 2008. Σ. 140-141). Однако в нояб. 1920 г. в Греции произошла смена власти и политического курса в связи с поражением Венизелоса на правительственных выборах. Новое правительство иначе смотрело на роль и деятельность К-польского Патриархата и хотело видеть во главе его лояльного к себе патриарха, не из числа сторонников Венизелоса.

При митр. Дорофее значительно активизировались экуменические контакты КПЦ, к-рая издала «Окружное послание Константинопольской Церкви всем христианским Церквам» (янв. 1920), участвовала в VI Ламбетской конференции (июль-авг. 1920, Лондон) и в подготовительной встрече Всемирного христианского конгресса в рамках движения «Вера и устройство» (авг. 1920, Женева) и др. В «Окружном послании...» митр. Дорофей призвал всех христиан к сближению, преодолению взаимного недоверия, отказу от прозелитизма, к взаимопониманию и взаимопомощи. Предлагалось принять единый унифицированный календарь, установить регулярный братский обмен письмами по великим праздникам и др. исключительным поводам, развивать академический обмен и контакты на уровне богословских школ, проводить всехристианские конгрессы и т. п. Наиболее значительным было предложение создать некую «Лигу Церквей» по подобию создаваемой в то время «Лиги наций». Эту идею К-польская Патриархия серьезно разрабатывала с 1919 г., когда Синодом была учреждена специальная комиссия для подготовки и обсуждения соответствующего проекта (Νέος Ποίμην. Κωνσταντινούπολις, 1919. Σ. 410-414).

В февр. 1921 г. митр. Дорофей прибыл в Великобританию на Лондонскую конференцию и скоропостижно скончался 6 марта. Новым местоблюстителем был избран митр. Кесарийский Николай (Саккопулос). 12 апр. 1921 г. вопреки требованиям афинского правительства не спешить с выборами в период политической и военной нестабильности К-польский Патриархат объявил о начале процедуры избрания патриарха. В ответ на это решение под давлением Афин 38 архиереев «новых территорий» собрались в мае на совещание в Адрианополе (ныне Эдирне), по итогам к-рого было решено направить на Фанар просьбу отложить избрание нового патриарха до окончания войны. Получив послание архиереев, Синод КПЦ принял решение отложить намеченные на 6 июня выборы на неопределенное время. Однако 6 окт. вопреки протестам со стороны большого числа архиереев была опубликована синодальная энциклика о безотлагательном проведении выборов, назначенных на 25 нояб. Афинское правительство безуспешно пыталось сорвать выборы, к-рые, кроме всего прочего, прошли с серьезными процессуальными нарушениями. В день выборов 7 синодальных митрополитов выступили за их перенос, но были выведены из состава Синода и заменены др. архиереями из числа присутствовавших. Сама процедура выборов была проведена с нарушением кворума, поскольку в них не принимали участия представители епархий КПЦ на территории Греции, и в итоге присутствовало меньше половины выборщиков (104 из 272). Несмотря ни на что, выборы были объявлены состоявшимися, и большинством голосов на Патриарший престол был избран убежденный сторонник Венизелоса Мелетий IV (Метаксакис), каноническое положение к-рого на тот момент было весьма двусмысленным. Он занимал Афинскую кафедру (8 марта 1918 - нояб. 1920) во время пребывания у власти правительства Венизелоса, а после его поражения на выборах был смещен с нее. В должности Афинского митрополита был восстановлен роялист Феоклит (Минопулос), преданный церковному суду после удаления в 1917 г. греч. кор. Константина I. Мелетий не признал своего увольнения. 18 нояб. он опубликовал довольно смелое антиправительственное заявление, обращенное к «клиру и народу Афинской митрополии» (Πάνταινος. ᾿Αλεξάνδρεια, 1920. Σ. 963-968), в котором объяснил, почему отказывается признать решение Синода и правительства и будет продолжать именовать себя «митрополитом Афинским». С этим титулом он фигурировал на выборах патриарха на К-польскую кафедру. На момент избрания Мелетий жил в США, куда в февр. 1921 г. переехал из Греции и где вместе со своим бывш. викарием еп. Родостольским Александром (Димоглу) возглавлял приходы греков-венизелистов, объединив их в учрежденную им Архиепископию Сев. и Юж. Америки. Греч. монархическое правительство отказалось признать результаты выборов патриарха, а подконтрольный правительству Синод Элладской Православной Церкви инициировал суд над «бывшим митрополитом Афинским» Мелетием. 29 дек. 1921 г. решением Синода Мелетий был извергнут из сана и определен на пожизненное покаяние простым монахом в один из греч. мон-рей. 25 янв. 1922 г. синодальное решение было утверждено кор. Константином I и доведено до сведения братских правосл. Церквей. В ответ К-польский Патриархат в опубликованном заявлении назвал это решение ничтожным с т. зр. канонического права, поскольку Мелетий, будучи к моменту суда над ним избранным К-польским патриархом, якобы был неподсуден Синоду Элладской Православной Церкви (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1922. Σ. 7). К-польский Патриархат в свою очередь не признал митр. Феоклита и объявил Афинскую кафедру вдовствующей после избрания Мелетия на К-польский престол (Ibid. 1922. Σ. 54). Тем временем епископы «новых территорий» собрались в дек. в Фессалонике на совещание, в к-ром приняли участие в т. ч. 7 выведенных 25 нояб. из состава Синода КПЦ митрополитов. Собравшиеся объявили о том, что отказываются признать Мелетия патриархом. Вспыхнувший конфликт между «роялистской» Элладской Православной Церковью и лояльными Афинам митрополитами «новых территорий», с одной стороны, и «венизелистским» Патриархатом, с другой, на нек-рое время прервал их общение, многократно усугубив греч. общественно-политический кризис (т. н. национальный раскол - ᾿Εθνικὸς διχασμός). В годы политического разделения К-польский патриарх все чаще именовался не духовным главой всей греч. нации, как прежде, а лишь главой греков-ирредентистов (κεφαλὴ τοῦ ἀλύτρωτου ῾Ελληνισμοῦ, ἐθνικὸν κέντρον τῶν ἀλυτρώτων). Впрочем, Мелетий IV после избрания занял примиренческую позицию, постарался поставить К-польский Патриархат выше национального разделения и убедить не признавших его архиереев подчиниться решению собратьев на территории Турции ради блага Церкви и нации (в частности, была объявлена «амнистия» всем архиереям, отказавшимся под давлением Афин принимать итоги выборов).

Хотя офиц. издание К-польской Патриархии и превозносило прошедшие выборы как уникальное событие в истории КПЦ (якобы первые независимые выборы патриарха - Ibid. 1921. Σ. 373), у выборов была политическая подоплека: по словам современников, «голосовали не за Мелетия, а за Венизелоса» (Ibid. 1922. Σ. 77), а Мелетия IV называли «Венизелосом в рясе». Как писал участник тех событий и основной претендент на Патриарший престол Амасийский митр. Герман (Каравангелис), «движущей силой этого избрания были политические и экономические причины» (Τὸ ἀρχεῖον τοῦ ἐθνομάρτυρος Σμύρνης Χρυσόστομου / ᾿Εκδ. ᾿Α. ᾿Αλεξανδρῆς. ᾿Αθήνα, 2000. Τ. 3. Σ. 188-189). В течение 1920 г. в офиц. издании КПЦ вышла серия программных статей Е. Лукараса (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1920. Σ. 399-401, 421-424, 427-429), в которых описана роль К-польского Патриархата в новых исторических условиях. В том же году КПЦ объявила о созыве сразу после выборов патриарха «Всеправославного Вселенского собора» (Ibid. 1920. Σ. 158), который предполагали провести в 1921 г. в храме Св. Софии в освобожденном К-поле. К тому времени К-польский Патриархат больше 2 лет находился под протекторатом союзных войск, оккупировавших К-поль, и проводил самостоятельную политику с уклоном в греч. национализм. Исход продолжавшейся греко-тур. войны (1919-1922) был все еще неочевиден. В случае победы греков К-польский Патриархат навсегда освободился бы от тур. ига и начал бы новый этап своего существования. В тот момент весь греч. мир вспоминал события столетней давности - начало греческого национально-освободительного восстания 1821 г. В Афинах прошла канонизация патриарха-мученика Григория V, и казалось, что история повторит свой круг 100 лет спустя и последует новая, окончательная победа греч. нации. В этот критический момент, когда решалась судьба К-польского Патриархата и греч. национальной идеи, Фанару нужен был сильный и яркий лидер. Мелетий безусловно был незаурядной личностью, имел широкие политические связи и серьезную финансовую поддержку. В те годы именно Мелетий считался «самым энергичным представителем греческого национализма в Церкви» (Andreas (Nanakis). 2006. P. 366). Идея возвести Мелетия на К-польскую кафедру возникла еще в 1913 г., после смерти патриарха Иоакима III (тогда его имя было внесено в список кандидатов на Патриаршество: ЦВ. 1913. № 7. С. 214-218), а 2-я попытка была предпринята в 1919 г. при местоблюстителе митр. Дорофее.

Спустя 2 месяца после избрания, 24 янв. 1922 г., Мелетий прибыл в К-поль. В тот же день состоялась его интронизация. Одним из первых решений нового патриарха стало издание 19 февр. томоса о признании образованной в мае 1920 г. Автокефальной объединенной Сербской Православной Церкви Королевства сербов, хорватов и словенцев и о передаче в ее юрисдикцию епархий КПЦ, оказавшихся в границах новообразованного гос-ва (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1922. Σ. 170-171). 24 февр. Мелетий IV в мирном послании к патриарху Сербскому Димитрию подтвердил признание за Сербской Православной Церковью самопровозглашенного в 1920 г. статуса Патриархата. Объясняя свое решение, патриарх Мелетий писал: «Восхваляем пожелание Церкви и государства, и признаем пользу от такого возвышения для Православия, однако сам образ действия мы сочли отвечающим в каноническом порядке больше икономии, нежели акривии, потому что возведение в патриаршее достоинство одной из поместных святых Божиих Церквей нуждается в соответствующем решении Вселенского Cобора, как свидетельствуют примеры отцов. Мы же, принимая во внимание больше намерение и цель, и уважая данное ранее от имени нашей святейшей Церкви общее согласие, и желая еще больше умножить радость любезного Господу благочестивого сербского народа, отныне присоединяемся к решению и деянию святейшей Церкви в Сербии, пребывая в уверенности, что со временем подобным образом определятся и другие блаженнейшие патриархи» (Ibid. 1922. Σ. 172-173). В 1920 г. на страницах официального издания КПЦ было опубликовано опровержение появившихся в сербской прессе слухов о том, что за признание провозглашения Сербского Патриархата Фанар якобы запросил 1,5 млн франков (Ibid. 1920. Σ. 361-362).

Патриарх Константинопольский Мелетий IV во время визита в Нью-Йорк в 1921 г. Фотография. 1921 г.

Вскоре после избрания Мелетий IV приступил к реализации давно задуманной им программы превращения К-польского Патриархата в глобальную, в полном смысле слова Вселенскую Церковь, организованную по принципу внетерриториальной юрисдикции, своего рода «православного Ватикана» (Anastassiadis A. Un «Vatican anglicano-orthodoxe» а Constantinople?: Relations interconfessionnelles, rêves impériaux et enjeux de pouvoir en Méditerranée orientale а la fin de la Grande Guerre // Voisinages fragiles: Les relations interconfessionnelles dans le Sud-Est européen et la Méditerrannée orientale 1854-1923: Contraintes locales et enjeux internationaux / Éd. A. Anastassiadis. Athènes, 2013. P. 283-302). Синодальным решением от 1 марта 1922 г. было прекращено действие томоса 1908 г., согласно к-рому управление греч. приходами в диаспоре было передано Элладской Православной Церкви (греч. правительство не признало этого решения). Акт К-польского Патриархата не только отменял томос 1908 г., но и содержал революционные по сути идеи «новой экклезиологии» Мелетия: если томос 1908 г. касался исключительно греч. приходов в диаспоре, то решение 1922 г. объявляло о праве КПЦ на «непосредственный надзор и управление всеми без исключения православными приходами, находящимися вне пределов поместных православных Церквей, в Европе, Америке и других местах», без уточнения, что речь идет только о греч. приходах (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1922. Σ. 130). Вслед за этим решением последовало учреждение в Европе епархии КПЦ - Фиатирской митрополии, экзархии Зап. и Центр. Европы с центром в Лондоне «для православных приходов, находящихся вне границ всякой поместной автокефальной Церкви». В томосе, датированном апр. 1922 г., сказано: «Определяем, что все православные приходы, находящиеся в Западной и Центральной Европе вне пределов святых Православных Церквей, вышедших из-под власти нашего патриаршего Вселенского престола и возвысившихся до автокефального статуса, как ныне существующие, так и те, которые будут учреждены в дальнейшем, да пребывают отныне и впредь и да признаются частями и общинами этой новой образуемой… митрополии нашего святейшего апостольского и патриаршего Вселенского престола». Право юрисдикции КПЦ на диаспору обосновывалось «вытекающими из канонов преимуществами и свыше установленным порядком» (Ibid. Σ. 193-195).

17 мая 1922 г. был утвержден томос об учреждении Архиепископии Сев. и Юж. Америки, к-рая была призвана объединить «все православные приходы, находящиеся на территории Сев. и Юж. Америки, и все прочие православные объединения, как ныне существующие, так и впредь учреждаемые». В качестве обоснования подобных претензий в томосе приводилась ссылка на «канонические установления и многовековую церковную практику», согласно которым православные приходы вне границ Поместных Церквей относятся к юрисдикции КПЦ (Ibid. Σ. 218-220). Для того чтобы разъяснить, как содержание томоса согласуется с признававшимися ранее правами РПЦ на юрисдикцию в Сев. Америке, 29 окт. 1922 г. в официальном издании К-польского Патриархата была опубликована редакционная ст. «Православная Церковь в Америке». В статье признавалось, что первыми, кто учредили церковную область в Сев. Америке, были русские, но вместе с тем заявлялось, что это церковное образование было «чисто этническим и представляло интересы одной Русской Церкви», из-за чего другие правосл. жители Американского континента якобы оставались без надлежащего пастырского окормления. Более того, по утверждению авторов статьи, РПЦ не имела никаких канонических прав на учреждение церковной области вне своей канонической территории, каковое право на основании 28-го прав. IV Вселенского Cобора имеет лишь К-польский Патриархат. Статья завершалась весьма двусмысленным призывом: поскольку Православная Церковь является не этнофилетической, а вселенской, то для того, чтобы ее вселенский характер был явлен во всей полноте в Новом Свете, все православные должны поддержать инициативу Вселенского Патриархата по устроению наиболее соответствующего церковного порядка (Ibid. Σ. 413-414). Вместе с тем принятый 11 авг. 1922 г. устав новоучрежденной Архиепископии принципиально расходился с текстом томоса и был больше приближен к реальной церковной ситуации в Сев. и Юж. Америке. В уставе церковная область имела др. название - Греческая Архиепископия Сев. и Юж. Америки, и было написано, что она учреждена «для местных христиан, принадлежащих к святой Православной Восточной Церкви и пользующихся в качестве языка богослужения исключительно или преимущественно греческим языком». Учреждалась Архиепископия с целью «устроения духовной жизни греков и православных американцев греческого происхождения» (Ibid. 1923. Σ. 35).

В 1921 г. в К-поле была издана книга профессора Халкинской богословской школы П. Комниноса (Κομνηνὸς Π. Συμβολα εἰς τὰς προσπαθείας πρὸς ἔνωσιν τῶν ἐκκλησιῶν. Κωνσταντινούπολις, 1921. Τ. 1: Αἱ ἀγγλικανικα χειροτονίαι), в к-рой обосновывалась действительность хиротоний в англикан. Церкви. Здесь же автор высказал мысль о необязательности ожидания общеправосл. консенсуса по вопросу об англикан. иерархии и о возможности одностороннего акта признания англикан. священства со стороны КПЦ (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. Κωνσταντινούπολις, 1921. Σ. 201-202). Во многом опираясь на это исследование, К-польский Патриархат принял соответствующее решение, и 27 июля 1922 г. Мелетий IV направил предстоятелям правосл. Церквей письмо, объявлявшее о признании Синодом КПЦ действительности англикан. хиротоний и приглашавшее др. Церкви рассмотреть этот вопрос и сообщить о своем решении.

11 сент. 1922 г. в новообразованном гос-ве Албания была самопровозглашена «Автокефальная Церковь Албании» с центром в Корице (ныне Корча, Албания). 18 сент. решение церковно-народного собрания было утверждено правительством страны. Несогласный с этим решением К-польский Патриархат направил в 1922-1923 гг. неск. епископов, образовавших в стране параллельную каноническую иерархию, к-рая объединила вокруг себя часть правосл. албанцев, не пожелавших уходить в раскол. Самочинный выход из состава КПЦ албанцев привел к тому, что К-польский Патриархат фактически полностью утратил статус единой Церкви правосл. христиан Османской империи и превратился в чисто национальную Церковь, объединившую греков и немногочисленную группу правосл. турок-караманлидов. Стремление кемалистского правительства вывести караманлидов из-под власти К-польского Патриархата и окончательно подорвать его наднациональный статус привело к возникновению в 1922 г. идеи создания «Турко-Православной Церкви». Этот проект новых турецких властей был направлен на создание на своей территории подконтрольной себе автокефальной Церкви. Инициативу провозглашения «Независимого турко-православного Патриархата» поддержал священник-караманлид Евфимий Карахисаридис, более известный как Папа-Ефтим.

Лидеры К-польского Патриархата, порвавшие отношения с османским правительством и сделавшие ставку на Грецию и страны Антанты, не могли предположить, что ситуация в стране будет развиваться вопреки всеобщим ожиданиям. Сформированные кемалистами при поддержке большевиков регулярные войска выступили против продвигавшейся вглубь страны греч. армии и после 2 лет изнурительных боев одержали окончательную победу в сент. 1922 г. Среди греч. населения было огромное число жертв (напр., в результате геноцида понтийских греков). Некоторые из убитых во время греко-тур. войны иерархов были впосл. причислены к лику святых: Евфимий (Агрителлис), еп. Зильский († 29 мая 1921); Хризостом (Калафатис), митр. Смирнский († 27 авг. 1922); Амвросий (Плианфидис), митр. Мосхонисийский († 15 сент. 1922); Григорий (Орологас), митр. Кидонийский († 3 окт. 1922); Прокопий (Лазаридис), митр. Иконийский († весна 1923). 11 окт. 1922 г. страны Антанты подписали Муданийское перемирие с Османской империей, к к-рому 13 окт. присоединилась и Греция, что явилось окончанием греко-тур. войны. 1 нояб. 1922 г. в империи был упразднен султанат и высшая власть в стране перешла к главе Великого национального собрания Мустафе Кемалю.

События авг.-сент. 1922 г., вошедшие в историю как «малоазийская катастрофа», привели к гос. перевороту в Греции, отречению кор. Константина I и возвращению к власти Венизелоса. Новое правительство Греции в нач. окт. 1922 г. официально признало избрание Мелетия IV и последующие решения К-польского Патриархата. Сразу вслед за этим Синод Элладской Православной Церкви отменил постановление об извержении Мелетия из сана и выразил желание восстановить прерванное каноническое общение с КПЦ. О примирении между Церквами было объявлено в окт. 1922 г. 18 нояб. была опубликована патриаршая энциклика о восстановлении прерванного канонического общения с митрополитами «новых территорий». В янв. 1923 г. К-польский Патриархат учредил постоянное представительство в Афинах (которое просуществовало до конца июля того же года). Основной задачей, с которой столкнулись обе Церкви после примирения, стала помощь многочисленным греч. беженцам, массово покидавшим территорию Турции (в течение 1922 в Грецию переселились ок. 1 млн чел.). Несмотря на восстановление отношений К-польского Патриархата с Афинами, Александрийский и Иерусалимский патриархи так никогда и не признали Мелетия в качестве законного предстоятеля КПЦ.

20 нояб. 1922 г. начала работу Лозаннская мирная конференция, и вскоре стало известно, что одним из требований тур. делегации является прекращение деятельности К-польского Патриархата на территории Турции. В офиц. издании КПЦ сообщалось: «Поднимается большой шум, и турецкая делегация настойчиво требует удаления Вселенского патриархата из Константинополя. Однако решение о его существовании и месте его пребывания было принято Вселенскими Соборами, и, следов., как составляющее неотъемлемую часть канонического права Православной Церкви это решение не может зависеть от привходящих политических изменений и быть аннулировано решениями политического договора» (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1922. Σ. 474). Вопрос о судьбе К-польского Патриархата обсуждался на 20-м заседании Комиссии по территориальным и военным вопросам 10 янв. 1923 г. (Lausanne Conference on Near Eastern Affairs (1922-1923): Records of Proceedings and Draft Terms of Peace. L., 1923. P. 313-337), где был заслушан отчет подкомиссии по обмену населением, к-рая пришла к соглашению по всем вопросам, но не нашла уместным требование тур. стороны об удалении К-польской Патриархии с территории Турции наряду с др. греч. орг-циями, занявшими враждебную по отношению к тур. властям позицию в период греко-тур. войны. Этот вопрос был перенесен с уровня подкомиссии на уровень комиссии. Председатель заседания и глава комиссии лорд Дж. Н. Керзон внес компромиссное предложение о сохранении Патриархии в К-поле при условии ограничения деятельности чисто религ. сферой и лишения ее всех адм. функций, к-рые патриарх имел в Османской империи. Это предложение было поддержано всеми участниками заседания, в т. ч. и тур. стороной, к-рая отозвала свое требование о прекращении деятельности К-польского Патриархата на территории Турции. Согласие на пребывание кафедры К-польского Патриарха в К-поле не совсем корректно считать «решением» Лозаннской мирной конференции, как это принято в греч. историографии, поскольку оно не вошло в текст самого договора и имело исключительно устный характер, хотя и было зафиксировано в протоколе одного из заседаний. В тексте же договора отмечено следующее: «Турецкие подданные, принадлежащие к немусульманским меньшинствам, должны быть в той же мере защищены законом, как и все другие турецкие подданные. В частности, они должны обладать равными правами основывать, управлять и контролировать за свой счет любые благотворительные, религиозные или социальные институты, школы и другие учебные заведения, с правом использовать их собственный язык и свободно исповедовать свою религию» (Ст. 40).

По завершении Лозаннской конференции К-польский Патриархат стал готовиться к легализации на территории Турции, одним из условий которого было удаление Мелетия IV: турки принципиально отказывались иметь с ним дело. Понимая, что дни его сочтены, патриарх постарался спешно реализовать свои инициативы. 3 февр. 1923 г. он обратился к предстоятелям всех автокефальных Церквей с посланием, в котором просил направить в К-поль делегации из 1-2 представителей для обсуждения календарного вопроса и «иных всеправославных вопросов, требующих безотлагательного рассмотрения» (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1923. Σ. 49-50). На повестке дня стояло 2 вопроса: согласование церковного и гражданского календарей и переход на единый христ. календарь. 15 февр. 1923 г. КПЦ, сохранив юлианский календарь только для месяцеслова, перешла в «светских сношениях» на григорианский календарь (Ibid. Σ. 54).

4 марта Мелетий IV рукоположил в сан епископа архим. Савватия (Врабеца) для служения в Чехословакии. На заседании Синода КПЦ 8 марта был утвержден томос об образовании в юрисдикции К-польского Патриархата автономной Православной Архиепископии Чехословакии (документ датирован 6 марта). Согласно томосу, учреждение новой церковной области осуществлено не только на основании исторических связей с К-польским Патриархатом, но и по праву управления территориями, не входящими в юрисдикции др. автокефальных Церквей (Ibid. 1923. Σ. 69-71). Главная проблема состояла в том, что ко времени возникновения новой автономной Церкви на территории Чехословакии с 1921 г. уже существовала Моравская епархия в юрисдикции Сербской Православной Церкви, а также действовали приходы РПЦ. Этот факт был проигнорирован К-польским Патриархатом. Позже Синод КПЦ направил письмо митр. Евлогию (Георгиевскому) о том, что рус. приходы на территории Чехословакии должны перейти в юрисдикцию нового Пражского архиепископа (Ibid. Σ. 130).

13 марта 1923 г. патриарх Мелетий «утвердил» избрание митр. Варшавским епископа Дионисия (Валединского), формально находившегося на тот момент в юрисдикции РПЦ. В качестве основания для вторжения во внутренние дела др. Церкви К-польский Патриархат указал на присутствие подобного требования в новом Уставе Польской Церкви, не утвержденном канонической церковной властью (Ibid. Σ. 137). Свт. Тихон, патриарх Московский и всея России, впосл. опротестовал эти действия в письме к митр. Дионисию от 5 июня 1924 г. (Акты свт. Тихона. 1994. С. 320-321).

10 мая 1923 г. в К-поле под председательством Мелетия IV начало работу Межправославное совещание (Διορθόδοξος ἐπιτροπή) по календарному вопросу, в к-ром приняли участие уполномоченные представители К-польской, Сербской, Румынской, Элладской и Кипрской Православных Церквей - всего 9 чел. Также к участию в работе были приглашены проживавшие в К-поле архиеп. Анастасий (Грибановский) и архиеп. Александр (Немоловский), которые, впрочем, не имели полномочий представлять РПЦ и присутствовали в качестве наблюдателей. Патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима демонстративно проигнорировали приглашение Мелетия IV. В самом начале работы Межправославного совещания его повестка была существенно расширена, и во время 3-го заседания 18 мая единогласным решением всех участников оно было переименовано во «Всеправославный конгресс» (Πανορθόδοξον Συνέδριον). Работа «конгресса» завершилась 8 июня. На нем были приняты 7 определений (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1923. Σ. 189-193): 1) о переходе с 1 окт. 1923 г. на новый стиль путем корректировки действующего юлианского календаря; 2) о приглашении всех христ. Церквей к выработке нового общего календаря с фиксированной датой Пасхи; 3) о предоставлении Синодам автокефальных Церквей права благословлять диаконам и священникам вступление в брак после хиротонии; 4) о предоставлении Синодам автокефальных Церквей права благословлять диаконам и священникам вступление во 2-й брак в случае смерти 1-й супруги; 5) о различных насущных вопросах (разрешение клирикам стричь волосы и носить скромную светскую одежду, возможность снятия монашества в случае, если оно было принято до 25 лет, т. е. в незрелом возрасте, возможность переносить празднования святым с будних дней на выходные для уменьшения числа церковных праздников, обязательное соблюдения только Великого поста и еженедельного поста в среду и пятницу и др.); 6) о праздновании в 1925 г. всей полнотой Православной Церкви 1600-летия I Вселенского Собора и о созыве в этом году «Всеправославного Собора»; 7) о ситуации в РПЦ. Все принятые решения до утверждения «Всеправославным Собором» имели лишь рекомендательный характер и следование им оставлялось на усмотрение Синодов автокефальных Церквей. Синод КПЦ, хотя позже и утвердил все решения «конгресса», но не решился реализовать в церковной практике самые радикальные из них. Так, на заседании Синода в сент. 1923 г. рассматривалось прошение священника Мифимнской митрополии разрешить ему вступить во 2-й брак. Синод не нашел возможным принять на тот момент прошение к рассмотрению на основании того, что «соответствующее решение Всеправославного конгресса не приобрело еще окончательного вида, поскольку еще не были получены необходимые и ожидаемые ответы автокефальных Православных Церквей» (Ibid. Σ. 354).

В заседаниях Синода КПЦ 3, 5 и 7 июля 1923 г. приняли участие архиеп. Эстонский Александр (Паулус) и представители Финляндской Церкви прот. Сергий Солнцев, прот. Герман (Аав) и проф. Э. Н. Сетяля, которые ходатайствовали о принятии Эстонской и Финляндской епархий РПЦ в юрисдикцию К-польского Патриархата по причине «невозможности общения с канонической русской церковной властью» «из-за аномальной церковной ситуации в России». Рассмотрев вопрос и приняв во внимание тот факт, что «на Вселенском Патриархате лежит вытекающий из святых канонов и преданий долг принимать особое пастырское попечение о Церквах или частях Церквей, оказавшихся в чрезвычайных ситуациях», Синод принял решение образовать в своей юрисдикции «Автономную митрополию Эстонии» и «Православную архиепископию Финляндии», о чем были изданы соответствующие томосы (Ibid. Σ. 245, 251-255). 8 июля Мелетий IV и архиереи КПЦ совершили хиротонию прот. Германа (Аава) во епископа Сортавальского, викария Финляндской архиепископии, в нояб. 1923 г. Собор Финляндской Церкви назначил его епископом Карельским.

10 июля 1923 г. прошло последнее заседание Синода КПЦ под председательством патриарха Мелетия IV. На нем были утверждены все решения «Всеправославного конгресса», а митр. Кесарийский Николай назначен председателем Синода на период отсутствия патриарха. В тот же день, передав управление Церковью Синоду, Мелетий IV покинул К-поль и отправился на Афон в «трехмесячный оздоровительный отпуск». В послании Церкви патриарх Мелетий выразил надежду на то, что его удаление «приведет к установлению хороших отношений между Патриархатом и правительством» (Ibid. Σ. 247-248).

В связи с подписанием 24 июля 1923 г. в Лозанне мирного договора Синод КПЦ опубликовал 22 июля послание, в к-ром выражалась радость по случаю грядущего заключения мира и уверенность, что это событие «откроет собой новый период братского сосуществования и благоденствия проживающих на этой общей родине различных народов» (Ibid. Σ. 272). В день заключения мира митр. Николай от имени Синода направил поздравительную телеграмму главе Национального собрания Турции, на к-рую Мустафа Кемаль ответил 31 июля. Этот факт был воспринят на Фанаре как свидетельство восстановления отношений между К-польским Патриархатом и новыми тур. властями.

В кон. сент. 1923 г., понимая, что др. вариантов нет, патриарх Мелетий IV известил Синод, что вскоре пришлет им свое письменное отречение от престола (еще летом, незадолго до отбытия на Афон, Венизелос лично просил патриарха покинуть кафедру, из его письма явствовало, что уже тогда стала очевидной невозможность возвращения Мелетия в К-поль - Tillyrides A. Eleftherios Venizelos and Meletios Metaxakis // Text and Studies. L., 1983. Vol. 2. P. 275-276). Но прежде чем Синод успел подготовиться к дальнейшим действиям, группа сторонников Папа-Ефтима вторглась на Фанар и потребовала незамедлительно объявить о вакантности Патриаршей кафедры и провести перестановки в церковном управлении. В тот же день было объявлено о «добровольной отставке» митр. Кесарийского Николая с поста местоблюстителя, о выведении из состава Синода митрополитов, чьи епархии находятся вне границ Турции, о переходе временного управления Церковью к митр. Кизическому Каллинику (Деликанису), и от имени Синода было разослано послание, объявляющее о вакантности Патриаршего престола и соответственно о прекращении поминовения патриарха (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. Σ. 360-361). 4 окт. митр. Каллиник сообщил о переходе церковного управления к «Постоянному Синоду архиереев царского града, составленному из пребывавших здесь и возглавлявших соседние епархии преосвященных митрополитов» с ним во главе (Ibid. Σ. 361). В качестве причины происшедших перемен митр. Каллиник указывал «окончательное удаление» патриарха, т. е. его невозвращение на кафедру к исходу 3-месячного срока, никаких упоминаний о собственноручном отречении патриарха не было. Вопреки всякой логике на страницах офиц. издания КПЦ была опубликована телеграмма Мелетия IV, датированная 8 окт. и адресованная митр. Кесарийскому Николаю, в к-рой он называл все происшедшее «переворотом» и объявлял «ничтожными» все действия самозванцев. Под телеграммой стояла подпись - «патриарх Мелетий» (Ibid. Σ. 369). Несмотря ни на что, 18 окт. митр. Каллиник разослал окружное послание всем архиереям К-польского Патриархата, объявляющее о начале процедуры избрания нового патриарха. В течение следующих неск. месяцев КПЦ управлялась «постоянным Синодом» во главе с митр. Каллиником. Вместе с тем, согласно опубликованному В. Ставридисом тексту отречения патриарха Мелетия, оно было датировано 20 сент. 1923 г., но заслушано и утверждено Синодом только 10 нояб. 1923 г. (Σταυρίδης Β. ῾Ο Οἰκουμενικὸς Πατριάρχης Μελέτιος Δ´ (25 Νοεμβρίου 1921 - 20 Σεπτεμβρίου 1923) // Θεολογία. 1976. Τ. 4. Τευχ. 1. Σ. 169-170).

29 окт. 1923 г. была провозглашена Турецкая Республика - унитарное национальное государство. В стране начались радикальные преобразования. Статус К-польского Патриархата в новом гос-ве тоже должен был претерпеть изменение, особенно учитывая то, что «Общие уставы», определявшие деятельность КПЦ в Османской империи, утратили силу. Ранее патриарх рассматривался в качестве духовного главы всех правосл. христиан Османской империи, «выступающего посредником между тур. правительством и христианами» (см. подробнее: ᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1923. Σ. 315-316). Вместе с тем патриархи не были склонны ограничивать свое влияние рамками империи, но всегда подчеркивали свою особую роль во всем правосл. мире (см., напр., рассуждение о «двояком статусе» К-польского Патриархата: с одной стороны, это «османский институт» с миссией внутри страны, с другой - «высшее церковное начало в православном мире» (Ibid. 1914. Σ. 28)). Позиционирование патриарха как международного лидера даже симпатизировало космополитам-османам, поскольку во многом отвечало их картине мира и подобному же позиционированию османского халифа как главы всех мусульман. Однако новые власти отказались от панисламского курса (в основе национальной идеи теперь лежал пантюркизм) и более не претендовали на религ. лидерство в ислам. мире, что выразилось в упразднении халифата в 1924 г. Соответственно их больше не интересовала идея о «вселенском» статусе греч. патриарха: напротив, их, очевидно, беспокоило существование на территории страны финансируемой из-за рубежа орг-ции, претендующей на осуществление «международной деятельности». После упразднения адм. роли К-польского Патриархата и изъятия из сферы его ответственности образовательной и социальной работы среди «национальных меньшинств» фактически за ним осталась лишь функция «удовлетворения нужд православных верующих» на территории К-поля и его пригородов. Видение Фанаром своего статуса в новых условиях было озвучено на страницах офиц. издания: К-польский Патриархат становится «религиозной организацией» (Ibid. 1923. Σ. 268), соглашается на лишение политической и адм. власти, но выступает со встречными требованиями невмешательства в его внутренние дела и признания его «всеправославного статуса» (Ibid. Σ. 249-251). Тур. власти, напротив, отказывались рассматривать К-польский Патриархат иначе, чем местную религ. общину в пределах К-поля, и для того, чтобы это подчеркнуть, поручили курирование Патриархата начальнику Стамбульского округа.

Патриарх Константинопольский Герман VII. Фотография с портрета. 20-е гг. XX в.

6 дек. 1923 г. на Патриарший престол был избран митр. Халкидонский Григорий (Зервудакис) с именем Григорий VII. Первым делом новоизбранный патриарх постарался избавиться от терроризировавшего Фанар Папа-Ефтима: решением Синода 19 февр. он был лишен священного сана. В ответ Папа-Ефтим обратился в тур. суд, к-рый не преминул воспользоваться этим поводом для унижения патриарха: по приговору суда Григорий VII был подвергнут денежному штрафу. Также суд предписал патриарху выплатить Папа-Ефтиму 500 тур. лир за якобы причиненный «моральный ущерб». В обнародованном судебном решении вместо греч. слова «патриарх» употреблялось турецкое «башпапаз» (başpapaz, букв. «главный поп»). Это наименование вскоре стало повсеместно использоваться в тур. прессе и офиц. документах. В этом же духе турки стали именовать К-польский Патриархат «бывшим Патриархатом» или просто «башпапазлик» (т. е. поповское начальство). Евфимий вскоре обратился к Синоду с апелляцией по своему делу, но она не была принята к рассмотрению, после чего, утратив перспективы дальнейшего влияния на деятельность Патриархата, он захватил 2 городских храма и вновь объявил о создании «Автокефальной турко-православной Церкви», к-рая существует до наст. времени.

7 марта 1924 г. была образована митрополия Австралии и Океании КПЦ (ныне Австралийская архиепископия). Как и в предыдущих случаях, в томосе указывалось, что в состав митрополии должны войти «все православные приходы в Австралии, как ныне существующие, так те, что будут образованы в дальнейшем» (᾿Ορθοδοξία. Κωνσταντινούπολις, 1927. Σ. 130-131).

9 марта 1924 г. Греция перешла на григорианский календарь. В этой связи по просьбе греч. правительства К-польский Патриархат 27 февр. (по др. сведениям, 23 февр.) также принял решение о «приспособлении церковного календаря Православной Церкви к гражданскому календарю» с 10 марта 1924 г. В патриаршем послании от 27 февр. указывалось, что данное решение было вызвано «беспорядком и путаницей, нашедшими на Православную полноту после официального введения во всех Православных странах в последнее время и использование в гражданских делах т. н. нового стиля». Здесь же выражалась надежда на то, что это решение «будет принято и всеми остальными, учитывая, что большинство братских автокефальных Церквей еще изначально приняли соответствующие решения Всеправославного конгресса» (ΓΠ. 1924. Σ. 96-98).

15 апр. 1924 г. из состава Фиатирской митрополии была выделена митрополия Центр. Европы, первоначально с центром в Будапеште, а затем - в Вене, в к-рую должны были войти «все православные приходы» Австрии, Венгрии и Италии (᾿Ορθοδοξία. 1927. Σ. 132-133). Эта митрополия просуществовала до 24 сент. 1936 г., когда была возвращена в состав Фиатирской митрополии (Ibid. 1936. Σ. 335-336).

6 нояб. в ответ на просьбу греческого правительства было принято синодальное постановление о приведении границ епархий К-польского Патриархата на «новых территориях» в соответствие с гражданским административно-территориальным делением. В ходе этой работы К-польский Патриархат принял решение об образовании новых епархий «в утешение оставшихся без паствы братьев во Христе» (ΓΠ. 1925. Σ. 29-33). Так, на территории Греции было создано неск. новых митрополий (в основном путем деления ранее существовавших на 2 или 3 части) для того, чтобы устроить архиереев КПЦ, бежавших из Турции и оставшихся не у дел. Всего после реформы 1924 г. на «новых территориях» в Греции действовали 49 епархий КПЦ.

В 1924 г. начал усугубляться конфликт между К-польским и Александрийским Патриархатами относительно юрисдикции над Африканским континентом. В окт. 1924 г. Григорий VII разослал циркулярное письмо епископам КПЦ, в котором описал структуру управления «греческими приходами» в диаспоре. Двусмысленность энциклики состояла в том, что в ней одновременно говорилось и о «православных греческих приходах», и вообще о «православных приходах» диаспоры, а также впервые объявлялось о «непосредственной юрисдикции» К-польского Патриарха над «православными приходами» в «Азии и Африке» (Ibid. 1924. Σ. 480-481). В том же году Григорий VII назначил известного греч. миссионера архим. Никодима (Сарикаса) «священноапостолом» (ἱεραπόστολος) К-польского Патриархата на Африканском континенте. Фанар настаивал на том, что большинство территорий Африки относятся к т. н. варварским землям и в соответствии с принятой К-польским Патриархатом интерпретацией 28-го прав. IV Вселенского Собора, должны считаться его канонической территорией. Такое понимание вызвало решительный протест со стороны Александрийского Патриархата: на страницах его офиц. издания «Пантенос» был опубликован ряд резких критических статей против действий Фанара. Ситуация ухудшилась после смерти в 1925 г. Александрийского патриарха Фотия и вступления на Патриарший престол 20 мая 1926 г. Мелетия (Метаксакиса) с именем Мелетий II. Он изменил офиц. титул Александрийского предстоятеля «патриарх Александрийский и всей Египетской земли» (πάσης γῆς Αἰγύπτου), как было прежде, на «патриарх Александрийский и всей Африки» (πάσης ᾿Αφρικῆς), давая свою трактовку 28-го прав. IV Вселенского Собора. Как утверждал патриарх Мелетий, «более древние, чем Вселенский, престолы имеют в своей юрисдикции территории, выходящие за их границы: Антиохия - на Востоке, а Александрия - в Африке» (Τζουμέρκας. 2005. Σ. 44). Хотя спустя неск. лет конфликт удалось урегулировать, К-польский Патриархат признал новый титул Александрийского предстоятеля только в 2001 г.

При Григории VII Фанар вмешался в ситуацию в РПЦ, за к-рой пристально наблюдал на протяжении всех предыдущих лет. В 1922 г. представитель КПЦ в Москве архим. Иаков (Димопулос) неск. раз приватно обращался к обновленческому Высшему церковному управлению с предложением, что ««его господин, святейший Вселенский Патриарх» мог бы прибыть на Собор в Москву, признать Высшее церковное управление, участвовать в суде над патриархом Тихоном, словом, сделать все, что нужно Высшему церковному управлению, вплоть до низложения Тихона «по всем каноническим правилам»». За свои «услуги» архим. Иаков просил «возвращения к моменту прибытия в Москву «его святейшества» дома Константинопольского Патриархата и 10 000 турецких лир» (Иванов С. Н. Хронология обновленческого «переворота» в Русской Церкви по новым архивным документам // Вестн. ПСТГУ. Сер. 2. 2014. Вып. 3(58). С. 58-59). В янв. 1924 г. в обновленческих изданиях было опубликовано заявление архим. Иакова, сделанное во время его встречи с главой обновленческого Синода «митрополитом» Евдокимом (Мещерским), которое было позже с недоуменными комментариями перепечатано в греч. газетах. В этом заявлении офиц. представитель КПЦ сообщал, что известил свой Синод о следующем: «Патриарх Тихон, как подсудимый, не может управлять Церковью. Он живет частным образом, как бы на покое, и если по временам служит в храмах, то служит, как служат наши бывшие патриархи, приезжающие с Принцевых островов в Константинополь, т. е. частно. Надлежащей церковной властью, вполне соответствующей переживаемому страной моменту, является священный синод, состоящий из старейших и ученейших епископов, лучших пастырей и мирян. Не признавайте никакой другой церковной власти, кроме синода,- писал я Константинопольскому патриарху. По полученным ныне сведениям, мой доклад заслушан Патриархией и по нему вынесена резолюция: поддерживайте общение со священным синодом и возможно чаще извещайте нас обо всем, что делается в Российской Церкви. В архиве по русским церковным делам Константинопольской Патриархии имеется множество моих докладов о Тихоне, относящихся еще к тому моменту, когда Тихон был патриархом. В этих докладах я писал об ошибках патриаршего управления, как в церковном, так и в политическом отношении. Мне и тогда было уже видно, что управление Тихона не кончится добром. Теперь мы все это видим своими собственными глазами. Наше мнение таково, что бывший патриарх должен сам уйти на покой, как смиренно уходят наши патриархи, и тем развязать всех от неимоверных страданий, виновником коих является один только он. Иного выхода из создавшегося положения нет и быть не может» (Церковное обновление. 1924. № 1 (15 янв.). С. 4). 6 мая 1924 г. Синод КПЦ принял решение направить в Москву патриаршую комиссию для «умиротворения, произошедших в последнее время в тамошней братской Церкви смут и нестроений» (Шкаровский. 2014. С. 50-55). Синод предписал членам комиссии «опираться на церковные течения, верные Правительству СССР (т. е. на обновленцев.- Авт.) и сделать известным взгляд Его Святейшества и Священного Синода относительно необходимости удаления Святейшего Патриарха Тихона и упразднения, хотя бы временно, патриаршества в СССР» (Там же. С. 52). Узнав об этих решениях, патриарх Тихон направил 18 июня письмо Григорию VII с протестом против подобных неканонических действий (Акты свт. Тихона. 1994. С. 322-325). В июне 1924 г. К-польская Патриархия потребовала от пребывавших в К-поле рус. архиереев Анастасия (Грибановского) и Александра (Немоловского) прервать отношения с Карловацким Синодом и поминать за богослужением вместо имени патриарха Тихона имя К-польского патриарха, поскольку все приходы в К-поле находятся в его юрисдикции. По сообщениям в греч. периодике, архиеп. Александр этому требованию подчинился (᾿Εκκλησία. ᾿Αθῆναι, 1924. Τ. 2. Σ. 45), а архиеп. Анастасий был вынужден покинуть каноническую территорию КПЦ. В июне того же года К-польская Патриархия объявила незаконной деятельность рус. экзарха Зап. Европы митр. Евлогия (Георгиевского).

13 нояб. 1924 г. Григорий VII подписал томос об автокефалии Польской Церкви, в к-ром заявлялось, что исключительно Вселенский патриарх, и никто другой, может принимать подобное решение, поскольку «изначальное отделение Киевской митрополии и зависевших от нее Православных Церквей Литвы и Польши и присоединение их к святой Русской Церкви произошло никак не в согласии с законными каноническими установлениями, не были соблюдены соглашения о полной церковной независимости Киевского митрополита, носившего титул экзарха Вселенского престола». Кроме того, право отторжения части др. братской Православной Церкви оправдывалось «возлагаемым на наш святейший Вселенский престол каноническим долгом осуществлять попечение о святых Православных Церквах, находящихся в нужде» (᾿Ορθοδοξία. 1926/1927. Σ. 36-38). Томос об автокефалии был официально вручен Польской Церкви, прибывшей специально для этого в Варшаву, делегацией КПЦ только 17 сент. 1925 г. По архивным документам польское правительство выплатило Фанару за признание автокефалии 12 тыс. фунтов стерлингов (Papierzyńska-Turek M. Między tradycja a rzeczywistością: Państwo wobec prawoslawia, 1918-1939. Warsz., 1989. S. 122).

В последние месяцы жизни Григория VII Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский патриархи, проигнорировавшие решения «Всеправославного конгресса», выступили с контрпредложением созвать «Великий Православный Собор» в Иерусалиме в день Пятидесятницы или в сент. 1924 г. На их приглашение Григорий VII ответил любезным письмом, в к-ром указывал на «затруднительность и даже невозможность» для автокефальных Церквей принять в данный момент участие в подобном Соборе и на «отсутствие каких бы то ни было причин для спешки» при его созыве. Патриарх настаивал на том, что Собор лучше будет провести, как было намечено ранее, в 1925 г., в день 1600-летия I Вселенского Собора (᾿Εκκλησία. 1924. Τ. 2. Σ. 41-42). В том же 1924 г. с подобной инициативой выступила и Сербская Православная Церковь, предложившая провести Вселенский Собор в 1925 г. в Нише (ГлСПЦ. 1924. С. 309; Весник Српске Цркве. Београд, 1924. С. 524-529). К-польскому Патриархату, очевидно, нужно было брать инициативу в свои руки. 25 нояб., всего несколько дней после смерти Григория VII (17 нояб. 1924), митр. Никейский Василий (Георгиадис), «председатель постоянного Священного Синода», отправил послание с объявлением о начале подготовки «Вселенского Собора» во исполнение решения «Всеправославного конгресса». К письму митрополита прилагалась разработанная Синодом «программа работ грядущего, будь на то воля Божия, Вселенского Собора 1925 года» (ΓΠ. 1925. Σ. 34-36). Однако эта инициатива не получила развития из-за критической ситуации, в к-рой оказался К-польский Патриархат в следующем году.

17 дек. 1924 г. на Патриарший престол был избран митр. Деркский Константин (Арабоглу) с именем Константин VI. Избранию патриарха предшествовала длительная дискуссия вокруг интерпретации решений Лозаннской мирной конференции о принудительном обмене населением между Грецией и Турцией. Согласно Конвенции об обмене населением, подписанной в Лозанне 30 янв. 1923 г., все «граждане Турции, принадлежащие к Греческой Православной Церкви» с 1 мая 1923 г. должны были покинуть территорию страны. Исключение было сделано только для греков, официально зарегистрированных в качестве жителей К-поля не позднее 30 окт. 1918 г., и позже также для греч. жителей островов Имброс и Тенедос, все остальные лица объявлялись «подлежащими обмену» (ἀνταλλάξιμοι). Проблема состояла в том, что в эту категорию попадали большинство епископов КПЦ, чьи кафедры находились за пределами К-поля, и их возможная депортация ставила под угрозу дальнейшее существование К-польского Патриархата на территории Турции. На Фанаре надеялись, что для церковных иерархов будет сделано исключение и они будут выведены из числа «подлежащих обмену», но тур. сторона не собиралась идти в этом вопросе ни на какие уступки: еще в авг. 1924 г. в тур. прессе делались заявления, что Григорий VII должен будет вскоре покинуть страну по этой же причине. Поскольку митр. Константин формально относился к числу «подлежащих обмену», то, несмотря на его избрание патриархом, турки отказались дать ему разрешение на дальнейшее пребывание в стране. 30 янв. 1925 г. он был депортирован с территории Турции. Вслед за тем турки объявили о необходимости в ближайшее время покинуть страну и др. греч. иерархам. Решительные действия тур. властей вызвали настоящий шок и полную растерянность у международной общественности. Архиеп. Афинский Хризостом I (Пападопулос) в приватной беседе охарактеризовал происшедшее как случай, «куда более серьезный, нежели повешение патриарха Григория V в 1821 году, поскольку целью всего этого является не просто запугать греков, но довести до конца план выдворения Патриархата» (Miller W. Greece. N. Y., 1928. P. 89). Многим тогда казалось, что история К-польского Патриархата подошла к завершению. Греч. правительство выступило с решительным протестом против действий тур. властей, обвинив их в нарушении Лозаннских договоренностей. В ходе напряженных переговоров туркам удалось отстоять свое решение, но они все же были вынуждены пойти на уступки. 22 мая 1925 г. Константин VI отрекся от престола, а тур. власти, согласно предварительным договоренностям с греч. стороной, исключили оставшихся на Фанаре архиереев из числа «подлежащих обмену».

Ситуация вокруг отречения Константина VI еще более обострила нараставший конфликт в среде епископата КПЦ. Подавляющее большинство архиереев находилось теперь на территории Греции, в то время как управление Церковью перешло к возглавляемой патриархом немногочисленной группе митрополитов, оставшихся на Фанаре и образовавших «постоянный Синод», к-рый кроме всего прочего претендовал на исключительное право избрания патриарха. После того как изгнанный Константин VI переехал в Фессалонику и стало понятно, что обратно в Турцию его не впустят, он принял решение созвать на территории свободной Греции архиерейское совещание для решения «патриаршего вопроса». Однако греч. правительство не позволило ему провести такое совещание. Напротив, представитель правительства порекомендовал патриарху как можно скорее отречься от престола, пожертвовав собой «ради блага Церкви и нации». К этому требованию присоединились и оставшиеся в Турции архиереи. Опубликованный митр. Каллиником (Деликанисом) призыв к отречению патриарха вызвал большое возмущение в Греции, но в этом вопросе возобладал курс правительства. Однако обозначившееся разделение среди епископата сильно пошатнуло авторитет и позиции оставшихся в К-поле архиереев (ΓΠ. 1925. Σ. 250-265, 308-314).

В июне начальник Стамбульского округа направил на Фанар офиц. письмо, в к-ром просил своевременно подать ему на утверждение список кандидатов на Патриарший престол во избежание избрания персоны нон грата и повторения ситуации с Константином VI. В этом же письме говорилось и о нежелательности участия в избрании патриарха архиереев «новых территорий» (Πάνταινος. 1925. Σ. 394, 409-413).

Патриарх Константинопольский Василий III. Фотография с портрета

13 июля 1925 г. на Патриарший престол был избран Никейский митр. Василий (Георгиадис) с именем Василий III. Одним из его первых деяний стало признание К-польским Патриархатом состоявшегося в Румынии в февр. 1925 г. провозглашения Румынской Православной Церкви Патриархатом и возведения ее предстоятеля в сан патриарха. Соответствующий томос был подписан Василием III 30 июля 1925 г. Патриарх предпринял следующую попытку созыва «Вселенского Собора», объявив о его проведении в день Пятидесятницы 1926 г., но после того как власти Турции выступили категорически против проведения Собора, Василию III пришлось отступить и перенести его созыв на неопределенное время. В 1928 г. в послании к предстоятелям автокефальных Церквей патриарх подтвердил «невозможность» созыва Собора в ближайшем будущем (᾿Ορθοδοξία. 1928. Σ. 243).

При Василии III более активными стали контакты Фанара с обновленцами через представителя К-польской Патриархии в СССР архим. Василия (Димопулоса), состоявшего с нояб. 1924 г. почетным членом обновленческого «Священного Синода» в Москве. В ответ на приглашение обновленцев возглавить их очередной «Собор» Василий III написал: «Заочно соприсутствуем с Вами и, поскольку возможно, посодействуем к скорейшему и полному уничтожению печального разделения, которое, будучи вредно Православной Церкви Вашей, глубочайшей печалью исполняет и Великую Матерь Церкви» (цит. по: Мазырин. 2010. С. 79-80). После частичной легализации Московской Патриархии в 1927 г. митр. Сергий (Страгородский) известил об этом Василия III, к-рый в ответ призвал митр. Сергия к объединению с обновленцами: «Так как благодатию Божиею теперь проникает всех в обеих ориентациях единый дух… и более не существует внешнего препятствия после легализации со стороны государственной власти и Вашего положения, мы поистине не видим, какое еще может создаться непреодолимое препятствие к общему рассмотрению и решению на общем Соборе». Отвечать на предложение объединиться с раскольниками митр. Сергий не стал (Там же. С. 84).

В 1926 г. КПЦ возобновила выпуск офиц. периодического издания вместо прекратившего существование ж. «᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια» (последний номер был опубликован 27 окт. 1923). Новый ж. «᾿Ορθοδοξία» начал выходить с 30 апр. 1926 г.

10 сент. 1926 г. Греческое государство официально утвердило новый устав Афона («Уставную хартию Св. Горы Афонской»), принятый Свящ. Кинотом 10 мая 1924 г. без участия представителей Русского Пантелеимонова мон-ря. Многие его пункты были направлены на грецизацию афонского монашества (Троицкий С. В. Афон и международное право // БТ. 1997. Сб. 33. С. 146-147). Согласно 6-й ст. нового устава, «все поселившиеся на Святой Горе монахи рассматриваются как греческие подданные, к какой бы национальности они ни принадлежали»; в соответствии с 5-й ст. на Афоне «не разрешается поминовение никого другого, кроме имени Вселенского патриарха». Последовавшая вслед за этим национализация Грецией слав. афонских мон-рей и их подворий вызвала сопротивление лишь Сербского гос-ва и Церкви. Имущественная тяжба, растянувшаяся на много лет, завершилась признанием Сербией сложившейся ситуации и выплатой ей в 1937 г. крупной компенсации со стороны Греции. Также лишь в сер. 30-х гг. ХХ в. Сербской Церкви удалось достичь в споре с Фанаром компромисса в вопросе об устроении внутренней жизни серб. Хиландарского мон-ря (Радић Р. Живот у временима: Патр. Гаврило (Дожић), 1881-1950. Београд, 20112. С. 237-273).

«Ортодоксия». 1928 г. Обложка журнала. Апрель—декабрь

7 апр. 1927 г. Фанар посетила делегация «автокефальной» Польской Православной Церкви во главе с митр. Варшавским Дионисием (Валединским). В ходе встречи Василий III предложил членам Синода КПЦ принять решение о даровании митр. Дионисию и его преемникам титула Блаженнейший, о чем в тот же день было издано соответствующее Деяние (᾿Ορθοδοξία. 1927. Σ. 87-88). Важной особенностью этого решения было то, что оно касалось изменения титула предстоятеля автокефальной Церкви, но было принято К-польским Патриархатом опять же единолично, без предварительного обсуждения с др. Церквами.

10 июля 1928 г. правительство Греции издало закон «О церковном управлении митрополий Вселенского Патриархата на новых территориях». По новому закону «все митрополии святейшего апостольского и патриаршего Вселенского престола на новых территориях признают в качестве своей административной власти Священный Синод Православной автокефальной Элладской Церкви в Афинах, которому передается Вселенским Патриархатом управление ими при сохранении в отношении них его канонических прав», а митрополиты новых территорий «во всем приравниваются к митрополитам автокефальной Элладской Церкви». Единственное исключение делалось для о-ва Крит: его церковная автономия сохранялась и епархии острова оставались в непосредственном подчинении КПЦ (Βαβούσκος. 1973. Σ. 11-13). 4 сент. 1928 г. К-польский Патриархат утвердил это решение офиц. церковным актом, в который в свою очередь внес существенные оговорки относительно характера передаваемого Элладской Церкви «управления» своими епархиями: оно должно было касаться только «внутренних вопросов» этих епархий (ἐν τοῖς ἐπ μέρους τῶν ἐπαρχιῶν τούτων) и осуществляться «в виде опеки» (ἐπιτροπικῶς) (Ibid. Σ. 9). Акты 1928 г. стали итогом длительных поисков наиболее приемлемого для всех сторон устроения церковного управления на «новых территориях», начавшихся еще в 1912 г. (ΓΠ. 1928. Σ. 18-26, 55-63, 193-120). В эти годы рассматривались как минимум 5 вариантов решения проблемы: 1) упразднение автокефалии Элладской Церкви, ее вхождение в состав КПЦ и создание единой церковной области на территории «Великой Греции» (утратило силу после 1922); 2) вхождение епархий «новых территорий» в состав Элладской Церкви (обычное в практике КПЦ решение в подобных ситуациях); 3) сохранение 2 церковных юрисдикций на территории Греции; 4) создание на базе епархий «новых территорий» автокефальной Церкви; 5) их объединение в автономную Церковь в составе КПЦ. В 1924 г. по инициативе Фессалоникийского митр. Геннадия (Алексиадиса) был проведен неофиц. опрос среди архиереев «новых территорий» относительно наилучшего, по их мнению, решения вопроса о статусе их епархий. Большинство (25 из 40) высказалось тогда за создание автономной (самоуправляемой) церковной области с собственным Синодом во главе с Фессалоникийским митрополитом, однако против этого решения выступили представители К-польского Патриархата. Наконец, в 1927 г. Афинский архиеп. Хризостом представил свой проект, согласно которому епархии «новых территорий» полностью встраивались в адм. и финансовую структуру Элладской Церкви, но оставались в «духовном» подчинении К-польскому Патриархату. Именно это предложение и было реализовано в 1928 г. (Anastassiadis A. Sisyphean Task or Procrustean Bed?: Matching State and Church Borders and Promised Lands in Greece // Spatial Conceptions of the Nation: Modernizing Geographies in Greece and Turkey / Ed. N. Diamandouros et al. L., 2010. P. 65-91).

В этот период К-польский Патриархат был сильно озабочен решением различных проблем, связанных с переходом на новоюлианский календарь, и корректировкой пасхалии. Напр., в 1929 г. из-за поздней даты Пасхи у Церквей, перешедших на новый стиль, полностью выпадал Петровский пост. В этой связи 20 авг. 1928 г. Василий III разослал письмо предстоятелям автокефальных Церквей с просьбой высказаться по вопросу о том, уместно ли, не дожидаясь «Вселенского Собора», проведение которого в ближайшее время невозможно, принять решение «Всеправославного конгресса» о корректировке даты празднования Пасхи, и если да, то готовы ли все Церкви одновременно внести соответствующие изменения. Большинство предстоятелей высказались против корректировки существовавшей пасхалии до созыва нового «Вселенского», «Великого» Собора (᾿Ορθοδοξία. 1929. Σ. 138-148).

Также при Василии III КПЦ продолжила развивать экуменические связи. Ее представители принимали участие в 1-й конференции движения «Жизнь и деятельность» в Стокгольме (1925), в 1-й конференции движения «Вера и порядок» в Лозанне (1927). В 1929 г. представитель КПЦ посетил Эфиопию. Поддерживались активные связи с англиканами, амер. епископалами, Церковью Швеции и старокатоликами.

29 сент. 1929 г. Василий III скончался, и 7 окт. того же года на Патриарший престол был избран митр. Деркский Фотий (Маниатис) с именем Фотий II. Одним из первых вопросов, который пришлось решать новому патриарху, было сорвавшееся дарование автокефалии Церкви о-вов Додеканес. По Лозаннскому договору 1923 г. архипелаг был окончательно передан Италии, после чего итал. власти вступили в переговоры с КПЦ о даровании церковной самостоятельности епархиям Додеканеса. После неск. лет переговоров К-польский Патриархат согласился на такое решение, и в 1929 г. был уже подготовлен соответствующий томос, подписание к-рого не состоялось из-за преждевременной кончины Василия III. Фотий II иначе подошел к решению этой проблемы и заявил о необходимости заручиться поддержкой местного населения, зная о том, что оно в большинстве своем выступает против этой «политической» автокефалии, как, впрочем, и епископы Додеканеса. Из-за невозможности решить этот вопрос так, как предлагал патриарх, проект автокефалии не получил дальнейшего развития (Θούγιας. 2006. Σ. 180-189).

Патриарху Фотию II также пришлось урегулировать неск. сложных конфликтов, из к-рых наиболее важными были «антиохийский» и «американский». После смерти патриарха Антиохийского Григория IV 12 дек. 1928 г. среди епископата Антиохийской Православной Церкви произошло разделение, к-рое привело к тому, что каждая из 2 противоборствующих партий избрала патриархом своего кандидата. Фотий II неоднократно обращался к местоблюстителю Патриаршего престола митр. Латакийскому Арсению с призывом восстановить канонический порядок, и во многом именно благодаря усилиям К-польского патриарха удалось найти выход из сложившейся ситуации. В 1931 г., после вмешательства в дело межправославной комиссии, состоящей из представителей К-польской, Александрийской и Иерусалимской Церквей, законно избранным патриархом был признан митр. Триполийский Александр (Тахан) - Александр III (᾿Ορθοδοξία. 1931. Σ. 269-280); окончательное же «умиротворение» в Антиохийской Церкви произошло только в 1933 г. (Ibid. 1933. Σ. 9-11). В Сев. Америке среди греч. православных также существовал многолетний раскол. В 1923 г. туда прибыл бывш. митр. Халдийский Василий (Кобопулос), к-рый обратился в Патриархат за отпускной грамотой, но вместо этого 19 сент. 1923 г. был запрещен в священнослужении за самочинное оставление своей кафедры (᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1923. Σ. 345). Митр. Василий, придерживавшийся монархического направления, запрещения не признал и, объединив вокруг себя 13 греч. приходов, занимавших схожую антивенизелистскую позицию, образовал из них в нояб. 1923 г. «Автокефальную Греческую Православную Церковь США и Канады» с центром в г. Лоуэлл (шт. Массачусетс), за что 17 мая 1924 г. Синод КПЦ изверг его из сана (Μανώλης Α. Γ. Ιστορία της Ελληνικής Ορθοδόξου Εκκλησίας της Αμερικής: Εξ εγγράφων και κειμένων. Berkeley, 2003. Τ. 1. Σ. 802-803; Κουκουσάς Β. Δ. Ιστορία της Ορθοδόξου Εκκλησίας της Αμερικής με βάση τις πηγές. Θεσσαλονίκη, 2010. Σ. 198-211). В 1930 г. патриарх Фотий II отправил в США для разрешения кризиса в качестве патриаршего экзарха митр. Коринфского Дамаскина (Папандреу; впосл. архиепископ Афинский). Итогом его миссии стала «реорганизация Церкви в Америке»: смещение всех иерархов «Греческой Архиепископии» (архиеп. Александра, епископов Филарета и Иоакима) и восстановление в архиерейском достоинстве митр. Василия, к-рый сразу же после этого отбыл из США. Новым архиеп. Америки был избран митрополит Элладской Православной Церкви Афинагор Керкирский (Спиру; впосл. К-польский патриарх Афинагор I).

1 мая 1930 г. Синод КПЦ принял решение о проведении 8 июня, в день Пятидесятницы, заседания «подготовительной межправославной комиссии» (Προκαταρτική διορθόδοξη ἐπιτροπή) в Ватопедском мон-ре на Афоне. Целью заседания было «формирование программы работ грядущего предсобора» (Ibid. 1930. Σ. 186-187). Каждая Церковь, кроме РПЦ, должна была быть, по решению Синода, представлена 2 архиереями. В Москву патриарх Фотий II направил одно послание, адресовав его одновременно обновленческому «митрополиту Московскому» Вениамину Муратовскому и митр. Нижегородскому Сергию (Страгородскому) с приглашением на совещание и призывом «объединиться, восстановить отношения» и «вместе определить в любви и согласии двух представителей общей Вашей Матери единой святой Российской Церкви» (Ibid. Σ. 191). Эта «миротворческая» инициатива провалилась, и «межправославное совещание» (Διορθόδοξος Διάσκεψις) прошло без рус. участников. Работа совещания продлилась до 23 июня и проходила под председательством главы делегации КПЦ митр. Ираклийского Филарета (Вафидиса) при участии представителей всех автокефальных Церквей, включая Польскую, но без РПЦ. Наряду с программой буд. предсобора на совещании обсуждалось положение Церкви в России и возможность преодоления «болгарской схизмы» (Ibid. Σ. 327-330). Решения принимались по «принципу консенсуса», а не мнением большинства. Был утвержден каталог из 16 тем, предлагаемых для обсуждения на будущем предсоборе (Ibid. Σ. 457-459). Итоги работы были доведены К-польским патриархом до сведения автокефальных Церквей. 7 февр. 1931 г. патриарх Фотий II объявил о созыве «Общего Православного предсобора» (Γενικῆς ᾿Ορθοδόξου προσυνόδου) в день Пятидесятницы, 19 июня 1932 г. (Ibid. 1931. Σ. 392-393). 3 сент. он повторно известил предстоятелей о созыве предсобора, уточнив, что местом проведения вновь будет Ватопедский мон-рь, а основной задачей - «рассмотрение по существу тем, определенных Подготовительной межправославной комиссией, и приготовление необходимой подготовительной работы для Великого Всеправославного или Вселенского Собора» (Ibid. Σ. 652-654). В этом же послании патриарх уверял, что принимает все усилия для того, чтобы в работе предсобора участвовала и РПЦ. Усилия эти заключались в том, что, как и прежде, Фотий II пытался склонить митр. Сергия делегировать на предсобор представителя Московской Патриархии на паритетных началах с обновленцами. «Нашу Церковь,- ответил на это митр. Сергий,- Его Святейшеству угодно рассматривать как неорганизованную церковную массу, не имеющую канонического возглавления… В лучшем случае наши депутаты могут оказаться в положении каких-то просителей, а в худшем - даже ответчиков или обвиняемых. Ни то, ни другое не представляется для нас приемлемым, ни допустимым» (цит. по: Мазырин. 2010. С. 85-86). 5 июня 1932 г. предсобор был отменен, как официально указывалось, из-за невозможности ряда Церквей принять в нем участие (᾿Ορθοδοξία. 1932. Σ. 225-226).

В 1930 г. Турция и Греция восстановили отношения: 30 окт., во время офиц. визита в Турцию председателя греч. правительства Венизелоса, был подписан двусторонний договор о дружбе. 1 нояб. Венизелос посетил К-польскую Патриархию, что стало историческим событием, поскольку никогда раньше политический деятель Греции столь высокого ранга не посещал Фанар. В протокольной части встречи Фотий II подчеркнуто приветствовал главу греческого правительства как представитель Турции и радовался «посещению нашей страны, которое имеет одну лишь цель… служение миру и установление новых и нерушимых связей с нашим высоким демократическим правительством» (Ibid. 1930. Σ. 513). Потепление отношений между 2 странами привело к заметному смягчению отношения к К-польскому Патриархату со стороны тур. властей. В сент. 1931 г. патриарх Фотий II и др. члены Синода получили офиц. извещение о нераспространении на них действия закона об обмене населением; в документе патриарх именовался не как обычно «башпапаз», а «ромейско-православным патриархом Фанара» (Ρωμαιορθόδοξος Πατριάρχης τοῦ Θαναρίου) (Ibid. 1931. Σ. 547).

«Патриаршей грамотой» (сам текст не имеет названия и именуется так во вступительной к нему статье - см.: Ibid. Σ. 165-166) от 17 февр. 1931 г. в юрисдикцию КПЦ была принята Западноевропейская митрополия РПЦ во главе с митр. Евлогием (Георгиевским). В структуре К-польского Патриархата была образована «временная экзархия», призванная объединить все рус. православные приходы в Зап. Европе. Как сказано в редакционной статье на страницах офиц. издания (Ibid. Σ. 154-160), данное решение лежало в русле многолетних усилий КПЦ по установлению канонического порядка в православной диаспоре. Отторжение этой и др. частей РПЦ на этот раз объяснялось «любовью и заботой»: «Ярчайшими примерами нежной заботы Матери Великой Церкви Константинополя до сегодняшнего дня было руководство и поддержка в сложную минуту Православных Церквей Польши, Финляндии и Эстонии. Оказавшись в один прекрасный момент в ситуации прекращения связи с их Матерью Русской Церковью, эти Православные Церкви под покровом и руководством Вселенского престола приобрели организованный вид, были упрочены и сегодня в покое устраивают свои дела и благоденствуют, а достойная и добрая забота о них и старания их Праматери святейшей Церкви Константинополя получили сегодня всеобщее признание» (Ibid. Σ. 154-155). Факт принятия в свою юрисдикцию чужих приходов без согласия законного церковного начальства оправдывался на этот раз целым набором прав К-польского Патриархата: как «первопрестольной» Церкви, как Матери-Церкви по отношению к РПЦ, как Церкви, в чьей юрисдикции находятся все правосл. приходы на территории Европы, по праву апелляции и праву вторжения во внутренние дела др. Церквей, «пребывающих в трудных условиях». В том же году патриарх Фотий II предпринял попытку подчинить юрисдикции КПЦ епархии и приходы Сербской Православной Церкви за пределами Югославии, о чем направил 30 мая 1931 г. послание Сербскому патриарху Варнаве (Росичу).

При Фотии II была предпринята повторная попытка разработать новый Устав КПЦ (в 1923 уже был подготовлен вариант Устава: ᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1923. Σ. 354), однако принят он не был. Решением Синода была создана специальная комиссия, но вскоре ее работа была приостановлена из-за опасения, что принятие устава «ограничит свободу Константинопольского Патриархата и может быть использовано внешними силами во вред ему» (Μαυρόπουλος. 1960. Σ. 223-224).

3 дек. 1934 г. в Турции был издан закон, «запрещающий священнослужителям религий и учений носить одежду священнослужителей вне молитвенных домов и религиозных церемоний». Исключение было сделано для одного представителя каждой религии на ее усмотрение: в случае КПЦ - для патриарха. 11 июля 1935 г. К-польский Патриархат выпустил соответствующую инструкцию «о ношении клириками рясы, в том числе вне святых храмов» (᾿Ορθοδοξία. 1935. Σ. 212-213).

Одной из особых забот Фотия II была попытка преодолеть «болгарскую схизму». На Межправославном совещании в 1930 г. было высказано предложение о принятии на себя Иерусалимской Православной Церковью роли посредника между Фанаром и болгарами, что было позже подтверждено офиц. письмом патриарха Фотия II Иерусалимскому патриарху Дамиану от 8 авг. 1930 г. (Ibid. Σ. 57). 20 дек. того же года Фотий II известил Дамиана о принятых Синодом «условиях снятия болгарской схизмы», к-рые были доведены до сведения болгар (Ibid. Σ. 62-64). После неск. лет переговоров к 1934 г. фактически все было готово к примирению между Церквами, однако неожиданно созванный в дек. 1934 г. для окончательного решения вопроса Собор болг. архиереев, сославшись на изменившиеся политические обстоятельства, нашел ситуацию «неблагоприятной для окончательного решения вопроса в данный момент», о чем К-польский Патриархат был извещен 31 дек. 1934 г. (Ibid. Σ. 81). Узнав об этом, патриарх Фотий II 19 февр. 1935 г. с глубоким сожалением известил предстоятелей автокефальных Церквей о случившейся на завершающей стадии «непредвиденной приостановке» начатой в 1930 г. общеправосл. инициативы по прекращению схизмы (Ibid. Σ. 52-55).

При патриархе Фотии КПЦ продолжала развивать активные экуменические контакты: в 1930 г. в составе правосл. делегации представители КПЦ участвовали в 7-й Ламбетской конференции в Лондоне, в 1931 г. в Ламбете работали в составе Англикано-православной смешанной богословской комиссии и участвовали в православно-старокатолическом конгрессе в Бонне.

29 дек. 1935 г. Фотий II скоропостижно скончался в возрасте 61 года. Впервые на похоронах патриарха присутствовал офиц. представитель тур. властей. 18 янв. 1936 г. «постоянным Синодом» на патриарший престол был избран митр. Ираклийский Вениамин (Кириаку) с именем Вениамин I.

В февр. 1936 г. был принят томос об учреждении в юрисдикции КПЦ «Автономной митрополии Латвии». В качестве причины для отторжения от РПЦ очередной ее епархии в тексте указывалось «пребывание (Латвийской епархии.- Авт.) на протяжении достаточного времени без надлежащей связи и соприкосновения с полнотой святой Православной Церкви» из-за «изменившихся политических обстоятельств» и «отсечение от общения и контакта со святейшей Православной Церковью в России, от которой прежде канонически зависела». Как и в предыдущих случаях, вопиющее нарушение канонов К-польский Патриархат оправдывал неким «возложенным на наш святейший, апостольский и патриарший Вселенский престол высоким долгом и правом попечения о Православных Церквах и приходах, находящихся вне пределов святейших автокефальных Православных Церквей, и особенно пребывающих в нуждах и сложных обстоятельствах» (Ibid. 1936. Σ. 104-107).

После вынужденного ухода в мае 1936 г. Виссариона (Джувани) с поста главы непризнанной Албанской Церкви власти Албании начали вести переговоры с Фанаром о нормализации церковной ситуации в стране. По итогам переговоров 12 апр. 1937 г. Вениамин I подписал томос о даровании законной автокефалии Албанской Православной Церкви. Предстоятелем новообразованной автокефальной Церкви был назначен архиерей КПЦ еп. Синадский Христофор (Киси).

24 мая 1938 г. К-польский Патриархат издал «Деяние» о каноническом подчинении юрисдикции Австралийского митрополита правосл. приходов Индии и всего Дальнего Востока, к-рые «в данный момент вместе с остальными приходами, находящимися вне установленных пределов святейших православных автокефальных Церквей - в Европе, Америке и в любых других местах, пребывают под надзором и управлением нашего святейшего апостольского и патриаршего Вселенского престола» (Ibid. 1938. Σ. 184-185).

13 сент. 1938 г. Синод КПЦ принял решение о принятии в состав Американской Архиепископии 59 униат. карпаторосских приходов, обратившихся с соответствующим прошением к К-польскому Патриархату. 14 сент. в К-поле в Православие был переведен свящ. Орест Чорнок, 18 сент. состоялась его хиротония во епископа Агафоникийского, викария Американской Архиепископии (Ibid. Σ. 276-280).

10 нояб. 1938 г. скончался 1-й Президент Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрк. Во время болезни президента патриарх Вениамин I и члены Синода «возносили в патриаршем храме молитвы Богу о скором восстании от болезни великого и любимого народом президента нашей демократической Родины» (Ibid. Σ. 320). По случаю смерти Ататюрка патриарх произнес проникновенную речь, отметив, что «и сам он, и Церковь, и благочестивая ее полнота соучаствуют в общем плаче, принося ко гробу Великого Мужа нетленный венок и молясь в том священном месте ко благому и всемилостивому Богу о Его упокоении» (Ibid. Σ. 322).

27 мая 1939 г. произошло еще одно историческое событие: Фанар официально посетил апостольский администратор в Стамбуле архиеп. Анджело Ронкалли (впосл. папа Римский Иоанн XXIII). Эта встреча стала поворотным моментом в отношениях между К-польским Патриархатом и Римско-католической Церковью.

В период второй мировой войны материальное положение К-польского Патриархата значительно ухудшилось из-за продолжавшегося оттока греческого населения из Стамбула, сильного пожара на Фанаре 21 сент. 1941 г., конфискации в 1942 г. монастыря Пресв. Богородицы Камариотиссы на о-ве Халки, где была устроена военно-морская школа, а также из-за усилившегося налогового бремени в Турции. В это время К-польский Патриархат стал предметом повышенного интереса со стороны нацистской Германии, которая активно занималась выработкой церковной политики на завоеванных территориях, а позже и со стороны Советского Союза, также решившего использовать церковный фактор в своей внешней политике (см. подробно: Шкаровский. 2014. С. 91-106).

С нач. 40-х гг. ХХ в. советское правительство пересмотрело свое отношение к РПЦ. 4 сент. 1943 г. во время встречи с митр. Сергием И. В. Сталин пообещал, что «Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку Правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР» (Власть и Церковь. С. 15). 8 сент. митр. Сергий был избран патриархом Московским и всея Руси, 12 сент. состоялась его интронизация. На известительную грамоту патриарха Сергия Вениамин I ответил 20 дек. 1943 г.: «Со священным умилением только что мы получили и прочли частно и также на заседании нашего Святого и Священного Синода почтенное братское послание Вашего досточтимого Блаженства от 18 сентября с. г. за № 440, которым Вы известили нас об избрании и вступлении Вашем, по изволению Божиему, в должности Патриарха Москвы и всея Руси». Далее он выражал убеждение, что «досточтимое Блаженство, идя по стопам Патриархов Российских, будет проявлять всякое попечение, не щадя никаких трудов и забот, об единении в вере и правлении вверенного ему Богом словесного стада» (ЖМП. 1944. № 2. С. 3). Объяснение внезапного потепления отношения Фанара к Московской Патриархии могло объясняться, в частности, финансовой помощью, к-рую советские власти стали оказывать в это время К-польской Патриархии. В 1943 г. нем. МИД сообщал, что «Сталин уже около года переводит Константинопольскому Патриарху большие денежные суммы» (Шкаровский. 2014. С. 99).

После однозначной поддержки советскими властями патриаршей Церкви представители Фанара перестали испытывать симпатии к обновленцам. Прекратился и многолетний обмен поздравлениями с рус. раскольниками: последнее рождественское послание от «русского митрополита» Александра Введенского было опубликовано на страницах офиц. издания КПЦ в 1943 г. В целом «позиция Константинопольской Патриархии в отношении обновленческого раскола определялась в 1920-1940-х гг. не столько церковно-каноническими принципами, сколько политическими факторами: в основном, Вселенские Патриархи склонялись на сторону тех, у кого были лучшими отношения с советской властью» (Мазырин. 2010. С. 87).

25 нояб. 1944 г. митр. Ленинградский Алексий (Симанский; впосл. патриарх Московский и всея Руси Алексий I), местоблюститель Патриаршего престола, отправил от лица Синода РПЦ приглашение патриарху Вениамину прибыть в Москву для участия в назначенном на 31 янв. 1945 г. Поместном Соборе РПЦ, созываемом для избрания нового патриарха. В ответном послании 13 янв. 1945 г. Вениамин I, ссылаясь на преклонный возраст, немощи и суровые зимние условия, признал невозможным для себя лично прибыть в Москву. В Соборе и последующей интронизации патриарха Алексия в качестве представителя КПЦ участвовал митр. Фиатирский Герман (Стринопулос). На офиц. приеме после интронизации митр. Герман передал патриарху Алексию «радость и благословение предстоятеля Восточных Церквей (Προκαθημένου τῶν κατὰ ᾿Ανατολὰς ᾿Εκκλησιῶν), Вселенского патриарха Вениамина» (᾿Ορθοδοξία. 1945. Σ. 41).

9 февр. 1945 г. Вениамин I принял офиц. делегацию Болгарской Церкви, ходатайствовавшую от лица Синода во главе с новоизбранным экзархом Стефаном (Шоковым) о снятии схизмы на условиях, принятых болг. стороной в 1934 г., и о признании автокефалии Болгарской Церкви. После неск. дней переговоров, 22 февр., на заседании Синода были приняты «Деяние о снятии схизмы» и «Томос об автокефалии Православной Церкви в Болгарии», которые были официально подписаны в воскресенье 25 февр. 1945 г., во время литургии в патриаршем соборе К-поля. За этой литургией иерархи К-польской и Болгарской Церквей впервые сослужили друг другу после 72 лет пребывания вне евхаристического общения. «Деяние» было составлено в виде антиороса, т. е. им отменялось действие ороса (определения) К-польского Собора 1872 г., объявившего болгар «схизматиками». В «Деянии» говорилось: «Соборно во Святом Духе определяем, что все болгарские клирики и миряне, которые Оросом Святого и Великого Собора, состоявшегося в сентябре 1872 года во всесвятом патриаршем храме св. вмч. Георгия, были объявлены и до ныне считаются «схизматиками и чуждыми Христовой Православной Церкви», да будут освобождены от произнесенного Церковью над ними суда и наложенного на них наказания, и да будут прощены и благословлены Святой и Единосущной Троицей, и да считаются и именуются отныне и впредь благочестивыми христианами и верными чадами единой, святой, кафолической и апостольской Церкви, а на всех, подвергшихся с момента прискорбного разделения всякому частному церковному осуждению и приговору или в целом общему отлучению в силу Ороса, и уже отошедших в мир иной болгарских клириков и мирян - призываем Божию милость» (᾿Ορθοδοξία. 1945. Σ. 66). В тексте «Томоса об автокефалии Православной Церкви в Болгарии» отсутствует тема дарования автокефалии Церковью-Матерью Церкви-Дочери, а также предписание получать св. миро от КПЦ (Ibid. Σ. 72-74). По сути томос был офиц. признанием восстановления автокефального статуса Болгарской Православной Церкви. В нем сказано, что патриарх и Синод «соборно во Святом Духе объявляют и благословляют автокефальное устроение и организацию святой Церкви в Болгарии» (Ibid. Σ. 73). 29 марта Вениамин I известил о решении «болгарского вопроса» предстоятелей автокефальных Церквей. С 24 окт. по 5 нояб. в К-поле с офиц. визитом находилась делегация Болгарской Церкви во главе с митр. Софийским Стефаном. Совет по делам РПЦ сообщал, что болг. схизма «была снята Вселенским патриархом… по инициативе и при содействии Московского патриарха Алексия» (Власть и Церковь. 2009. С. 420-421).

Патриарх Константинопольский Максим V. Фотография. 40-е гг. XX в.

С 1945 г. Московский Патриархат заметно активизировал работу по «укреплению влияния Русской Православной Церкви за рубежом» (Там же. С. 99-107). В «Докладе Совета по делам РПЦ об итогах работы за 1946 год» сказано: «Руководствуясь указаниями правительства, Совет провел в 1946 году ряд мероприятий… направляемых к расширению сфер влияния и деятельности Русской Православной Церкви за границей… Начиная с 1945 года, когда Русская Православная Церковь в известной степени организационно укрепилась, по инициативе и при содействии Совета деятельность Московской Патриархии стала направляться на установление связи с церковными кругами за границей… Многие члены заграничных делегаций (на Поместном Соборе 1945 г.- Авт.) высказывали предложение о том, что центр Вселенского Православия необходимо перенести в Москву… Константинопольский же патриарх… пока придерживался не совсем дружественных отношений с Московской Патриархией. Для урегулирования отношений Московская Патриархия решила послать в Турцию митрополита Крутицкого Николая с подарком патриарху Максиму (50 тыс. амер. долл.), но турецкое правительство задерживает визы митрополиту Николаю и его спутникам уже длительное время» (Там же. С. 389-391, 401-402).

6 марта 1945 г. в Таллине состоялось воссоединение с Московским Патриархатом «русско-эстонского духовенства и мирян Эстонской епархии, самочинно отколовшихся от Матери Церкви» (Богоявленский И., прот. Прекращение Эстонской схизмы // ЖМП. 1945. № 4. С. 3-6). В апр. 1945 г. епископ Польской Православной Церкви Тимофей (Шрёттер) «обратился в советское посольство в Варшаве с просьбой оказать ему содействие в установлении связи с Московским патриархом Алексием с целью ликвидации «автокефалии» Польской Церкви и вхождения в юрисдикцию Московской Патриархии» (Власть и Церковь. 2009. С. 411). В письме патриарху Вениамину I от 28 окт. 1945 г. патриарх Алексий I «просил согласия на передачу Финляндской Православной Церкви в юрисдикцию Московской Патриархии» (Там же. С. 414). Ранее в Финляндии митр. Ленинградским и Новгородским Григорием (Чуковым) были «присоединены Валаамский и Коневецкий монастыри и русские приходы, находившиеся в ведении… митрополита Евлогия» (Там же. С. 413).

Патриарх Вениамин скончался 14 февр. 1946 г. На его похоронах присутствовали номарх Стамбула, а также консулы Великобритании, США и СССР. 20 февр. 1946 г. его преемником был избран митр. Халкидонский Максим (Вапордзис) с именем Максим V. В знак особого расположения тур. власти не стали, как было прежде, предварительно согласовывать список кандидатов на Патриарший престол и позволили Фанару выбирать любого из архиереев на усмотрение Синода.

28 февр., на 1-м заседании Синода, новый патриарх предложил масштабную программу действий. Первоочередной задачей Максим V назвал упрочнение экономического положения К-польского Патриархата, к-рое призвано отвечать «той обширной программе, к-рую необходимо реализовать ради авторитета нашей первопрестольной Церкви». Др. важной задачей патриарх назвал «приуготовление почвы и создание всех необходимых условий» для созыва «Вселенского Собора» (᾿Ορθοδοξία. 1946. Σ. 118, 121). Однако уже в дек. 1946 г. было сделано офиц. объявление об обозначившихся у патриарха «с середины осени тревожных симптомах в основном духовного и душевного переутомления», к-рые побудили его личного врача «предписать ему полнейший покой и удаление от всех переживаний и волнений, связанных с исполнением патриарших обязанностей» (Ibid. Σ. 422-423). 8 нояб. Максим V удалился на о-в Халки, где пробыл до сер. февр. 1947 г. и откуда позже перебрался на дачу вблизи Халкидона. К-польская Патриархия тем временем делала очередные заявления об «улучшении состояния» патриарха и необходимости продолжить лечение (Ibid. 1947. Σ. 60-61). 19 мая «по рекомендации врачей» Максим V отправился в «оздоровительную поездку» по Греции, предварительно передав временное управление Церковью митр. Принкипонисскому Дорофею (Георгиадису), к-рый известил о своем вступлении в должность патриаршего эпитропа тур. власти, предстоятелей автокефальных Церквей и отдельно архиеп. Американского Афинагора.

Фактическое удаление Максима V от управления Церковью было вызвано усилением роли Московского Патриархата на международной арене - патриарх якобы недостаточно активно сопротивлялся этому процессу. В апр. 1946 г. был образован Экзархат Московской Патриархии в Чехословакии (Шишкин А. Из жизни Правосл. Церкви в Чехословакии // ЖМП. 1946. № 8. С. 11-15). 9 авг. 1946 г. Синод РПЦ постановил: «Временную юрисдикцию Вселенской Патриархии над Западно-Европейскими русскими приходами, установленную в 1931 г., считать фактически и формально прекратившей свое действие, а означенные приходы вновь безраздельно находящимися в юрисдикции Московской Патриархии, о чем почтительнейше известить Его Святейшество Вселенского Патриарха Максима» (Журнал Св. Синода РПЦ // Там же. № 9. С. 7).

Подобная активность РПЦ вызывала беспокойство как на самом Фанаре, к-рый мало что мог ей противопоставить, так и у правительств Греции, Великобритании и США. Архиеп. Американский Афинагор еще в нояб. 1945 г. посетил Государственный департамент США и сообщил о возможной попытке русских провести после смерти Вениамина I на Патриарший престол своего кандидата; он просил американское правительство донести до турецких властей опасность «подпадания Патриархата под русское господство» (Μάμαλος. 2011. Σ. 213-214). О том же сообщал 12 февр. 1946 г. сотруднику британской дипломатической службы и архиепископ Кентерберийский: «В прошлом Афины и Анкара имели диаметрально противоположные задачи. Греки пытались укрепить (К-польский Патриархат.- Авт.) как средство своего влияния в Константинополе, а турки - по понятным причинам ослабить его. Однако сейчас греческое влияние в Константинополе является больше несущественным, и перед обоими правительствами стоит общая задача - помешать подпаданию Патриархата под русское господство» (Ibid. Σ. 215). Вместе с тем, согласно сообщению генерального консула Греции в Стамбуле М. Меласа, слухи о том, что патриарх Максим находился под влиянием русских, были сильно преувеличены: «То, что такая атака (СССР на К-польский Патриархат.- Авт.) на протяжении некоторого времени планировалась, представляется вероятным, если судить по использованию коммунистами в своих интересах болезни… Максима V. Когда стало очевидным, что отречение Максима по состоянию здоровья является лишь вопросом времени, этот иерарх, который в жизни не дал ни малейшего повода заподозрить себя в симпатиях к коммунизму, неожиданно был объявлен коммунистами их большим другом, а остальной мир был поставлен в известность о том, что Максима из-за этой дружбы преследуют темные реакционные силы. Эти слухи были столь умело срежиссированы, что на поводу пошли даже серьезные турецкие газеты, принявшиеся обвинять патриарха в просоветских настроениях. Так как для этих неожиданных симпатий к патриарху Максиму не может найтись никакого иного удовлетворительного объяснения, можно полагать, что коммунистическая пропаганда готовилась представить его, когда бы ни случилось его отречение, как незаконно смещенного, а его преемника - как избранного под давлением» (U. S. National Archives. Records of the Department of State Relating to Internal Affairs of Turkey. 882.413/1-1450. P. 3).

Тур. правительство действительно проявило озабоченность положением К-польского Патриархата. 12-16 мая 1947 г. в Анкаре на офиц. встрече делегации КПЦ с Премьер-министром Турции М. Р. Пекером обсуждались «проблемы Патриархата и [греческой] общины», в основном связанные с налогообложением и недвижимостью. Итогом переговоров стало уверение со стороны тур. властей, что «каждая из проблем Патриархата и общины после надлежащего тщательного рассмотрения получит необходимое разрешение и урегулирование» (᾿Ορθοδοξία. 1947. Σ. 156-157).

Московский Патриархат выступил с новой инициативой: провести в 1947 г. в Москве «предсоборное совещание» с целью «подготовки созыва в 1948 году… Вселенского Собора… для решения вопроса о присвоении Московской Патриархии титула Вселенской» (Власть и Церковь. 2009. С. 402). 4 апр. 1947 г. патриарх Московский Алексий I направил предстоятелям автокефальных Церквей приглашение прибыть в Москву и принять участие в «совещании предстоятелей» для рассмотрения ряда важных вопросов. Митр. Дорофей ответил на это письмо от имени Максима V лишь 30 июня. В ответном послании он отметил, что «вопрос о созыве всеправославного совещания… всегда находился в сфере непосредственной церковной деятельности Вселенского Патриархата», а потому инициатива Русской Церкви нарушает «соблюдаемый издревле во святой нашей Православной Церкви канонический порядок». Митр. Дорофей указывал, что сам К-польский Патриархат считает настоящий момент неудобным для созыва давно намеченного им Собора из-за «аномальных условий», а также из-за «созданного некоторыми братскими Церквами совсем не подходящего фона для совещаний всеправославного характера» (Ibid. Σ. 161-165).

В авг. 1948 г. Синод рассмотрел письмо архиеп. Пражского Савватия от 14 мая с просьбой о его переходе в юрисдикцию РПЦ. В ответе от 24 авг. от имени Максима V (патриарх в работе Синода не участвовал и в это время постоянно находился на о-ве Халки) сказано, что «епископам не пристало по своему усмотрению и желанию переходить из юрисдикции, к которой они принадлежат, в другую юрисдикцию» и «перевод Православной Архиепископии Чехословакии в юрисдикцию святейшей Русской Церкви невозможно благословить и допустить в принципе, поскольку если наш святейший Вселенский престол дал бы на это свое благословение, то сам бы первым попрал и нарушил устоявшийся канонический порядок, стражем и хранителем которого он поставлен» (Ibid. Σ. 241-244).

Одним из важнейших решений КПЦ при патриархе Максиме было ее вхождение в состав Всемирного Совета Церквей на правах соучредителя и участие в 1-м общем его совещании в Амстердаме в авг. 1948 г.

Еще в марте 1948 г. в офиц. издании КПЦ появилось сообщение, что во время заседания «большого Синода» 27 марта Максим V заявил присутствовавшим, что «из-за мучающей его на протяжении последних полутора лет болезни и по причине глубокого осознания своей великой ответственности перед Вселенским престолом, возможно, будет вынужден сложить с себя возложенные на него более двух лет назад полномочия по управлению святой Христовой Великой Церковью». Услышав это, «сильно опечаленные» архиереи предложили патриарху в случае его отречения не удаляться вовсе на покой, а возглавить Эфесскую кафедру и дальше продолжать активно участвовать в жизни Церкви (Ibid. 1948. Σ. 81). 18 окт. 1948 г., находясь на о-ве Халки, Максим V отрекся от престола, указав в качестве формальной причины состояние здоровья. Отречению патриарха предшествовало колоссальное давление на него со стороны греч. дипломатов, чуть ли не силой заставивших его подписать нужный им документ об отречении (подробнее см.: Μαυρόπουλος. 1960. Σ. 252-260; Θιλάρετος (Βιτάλης). 1996. Τ. 2. Σ. 61-76). Собравшийся на следующий день «постоянный Синод» принял отставку патриарха и объявил Патриарший престол вакантным.

В результате распада Османской империи и образования на Балканах новых гос-в со своими национальными автокефальными Церквами К-польский Патриархат утратил историческую роль, к-рую исполнял с 1453 г. Фактически полная потеря паствы на своей канонической территории поставила Патриархат на грань физического выживания. Если в 1912 г. христиане составляли 20% населения Османской империи, то, по переписи 1927 г., на территории Турции их осталось только 2%. Согласно переписи 1935 г., в Турции насчитывалось 125 046 правосл. христиан, из них 108 725 греков, подавляющее большинство которых проживало в К-поле. При общей численности населения 16 млн 157 тыс. 450 чел. число православных не превышало в стране 1% населения. К 1945 г. численность членов греч. общин сократилась уже до 80 тыс. чел. Сохранить Патриаршую резиденцию в К-поле удалось только благодаря сильной политической воле греческого гос-ва, пытавшегося удержать греч. присутствие на своих исконных территориях. Все идеи переноса К-польского Патриархата в изгнание, возникавшие в то время, были решительно пресечены греч. правительством. Лишившись своей опоры в виде османской государственности, Патриархат утратил престиж и влияние. Его финансовое состояние было удручающим. Все это заставило Фанар искать финансовой и политической поддержки вне Турции, прежде всего в Греции, что во многом привело к сильной зависимости от внешних сил (достаточно вспомнить, что 3 патриарха этого периода - Мелетий IV, Константин VI и Максим V - отреклись от престола по прямому указанию греч. властей). Будущее К-польского Патриархата в Турции становилось все более неопределенным. Несмотря на активно проводимую политику лояльности по отношению к новой власти, выражавшуюся в т. ч. в ежегодно публикуемых на страницах офиц. издания хвалебных статьях по поводу годовщины провозглашения Турецкой Республики и др. верноподданнических актах, целью к-рых было показать, что православные являются политически благонадежными гражданами «нашей общей Родины», тур. правительство отказывалось признавать международный статус К-польского Патриархата и чинило препятствия его деятельности. Максимум, чего удалось добиться К-польскому Патриархату в этот период, было относительное укрепление своих позиций внутри страны и признание со стороны тур. властей патриаршего титула в форме «патриарх ромеев» (Πατριάρχης τῶν Ρωμαίων), «ромейский патриарх» (Ρωμαῖος Πατριάρχης), или еще точнее, как именовал себя Максим V, «Ромейский патриарх Стамбула» (᾿Ορθοδοξία. 1946. Σ. 111).

На фоне неуклонной деградации К-польского Патриархата весьма неуместно выглядели его претензии на статус сверхцеркви с особой ролью в мировом Православии и особыми правами. В интронизационном Слове Максим V отметил: «Церковь, предстоятельство в которой с этого момента по воле Божией я воспринимаю, не является просто одной из Церквей, не есть церковная организация, обращающаяся и действующая только в своей канонической области ради достижения божественной цели, к-рую преследует всякая Поместная Церковь. Но есть, согласно вековому преданию и всеобщему признанию, Первопрестольная Церковь, первая по чести среди своих сестер, но с ответственностью межцерковной. Есть геометрическая сумма (равнодействующая) всех локальных церковных сил, связующее звено, извне связывающее Церкви Христовы друг со другом в любви и мире. Есть наконец всесвятой Центр, от которого все тело Православия извне получает необходимое для разрешения или урегулирования постоянно возникающих канонических или общего характера проблем» (Ibid. Σ. 101). Несмотря на попытки упрочить свое положение благодаря активной межправославной и межхристианской деятельности, К-польский Патриархат к сер. 40-х гг. ХХ в. едва сводил концы с концами. Многие тогда искренне считали, что Фанар больше не может претендовать на лидерство в православном мире, поэтому и возникали проекты продвижения новых церковных центров. Только изменившаяся геополитическая ситуация и решение использовать К-польский Патриархат в качестве противовеса нараставшему влиянию Московской Патриархии позволили Фанару получить серьезную поддержку и укрепить свои позиции как внутри страны, так и на международной арене.

Патриарх Константинопольский Афинагор. Фотография. 60-е гг. XX в. В условиях начинающейся «холодной войны» США придавали большое значение включению в зап. блок Турции и Греции (которым в рамках внешнеполитической доктрины президента Г. Трумэна оказывалась экономическая помощь) и предотвращению распространения советского влияния на правосл. Востоке. 1 нояб. 1948 г., вскоре после вынужденного отречения патриарха Максима V, при значительной поддержке правящих кругов США, где к этому времени проживала уже бóльшая часть паствы КПЦ, патриархом был избран архиеп. Сев. и Юж. Америки Афинагор. Положение Фанара в Патриаршество Афинагора серьезно зависело от американо-турецко-греч. отношений, перелом в к-рых произошел в результате обострения т. н. кипрской проблемы (борьба греч. населения острова за независимость, конфликт между греко- и турко-киприотами и последовавшая оккупация тур. войсками Сев. Кипра). Об изначальном покровительственном отношении турецких властей к новому патриарху свидетельствует то, что его выборы прошли с нарушением установленных Турцией правил: Афинагор с 1938 г. являлся гражданином США, а турецкий паспорт в виде исключения получил в стамбульском аэропорту, куда прибыл 26 янв. 1949 г. на личном самолете Президента США Трумэна. Преданность нового К-польского патриарха амер. ценностям была засвидетельствована в одном из интервью, данных вскоре после избрания: «Америка и ее идеалы являются величайшей нашей защитой против сил, подрывающих нашу цивилизацию… Мы, православные, простираем руку дружбы всем религиям, христианским, мусульманским или другим, желающим бороться против коммунизма и других сил, которые борются против свободы совести и основных прав человеческой личности… Я был бы весьма счастлив, если б глава Римского католицизма папа тоже протянул руку дружественного сотрудничества нам… Турция, как и Америка, изучила урок дружбы… всех вероисповеданий… То, что теперь так много достигнуто в этом направлении, дает мне надежду, что американский дух совершит такую же революцию во всем мире» (Заявление Вселенского Патриарха Афинагора // Новая заря. Сан-Франциско, 1948. 7 дек.). В патриаршей речи на интронизации, состоявшейся 27 янв. 1949 г., вновь говорилось о необходимости сотрудничества христиан всех конфессий и мусульман в борьбе против коммунистической угрозы, а во время последовавшей трапезы был провозглашен особый тост за «великого президента благородного американского народа г-на Гарри Трумэна». На первых офиц. фотографиях новый предстоятель КПЦ Афинагор был изображен держащим в руках «Программу Трумэна». Позже сам патриарх свидетельствовал, что в те годы «представлял религиозную сторону программы Трумэна» (Macar E. Cumhuriyet Döneminde İstanbul Rum Patrikhanesi. İstanbul, 2003. S. 190). Тесные связи патриарха Афинагора с США вызывали обеспокоенность даже у посла Великобритании, к-рый писал, что его амер. коллега считает Афинагора чем-то вроде своей собственности (Μάμαλος. 2011. Σ. 283).

Вместе с тем К-польский патриарх подчеркивал полную лояльность тур. правительству и решительный отказ от идей панэллинизма. «Я не туркофил, я турок»,- повторял Афинагор в первые месяцы пребывания в Стамбуле. Такая позиция предстоятеля позволила резко поднять уровень взаимодействия с тур. гос-вом: патриарха принял Президент Турции И. Инёню, а премьер-министр А. Мендерес впервые нанес визит предстоятелю КПЦ. Свои высказывания патриарх Афинагор подкреплял конкретными действиями, оказывая гуманитарную помощь соотечественникам-мусульманам. Так, после наводнения в г. Эскишехир он передал значительную сумму для пострадавшего тур. населения. 1 апр. 1949 г. тур. газ. «Тан» отмечала, что «стоит случиться где-нибудь какому-нибудь бедствию, Афинагор оказывается там прежде, чем кто-либо другой. Афинагор спешит оказать помощь нуждающимся даже раньше турецкого правительства» (Μάμαλος. 2011. Σ. 285). Взгляды патриарха, чуждые традиц. политике Фанара, были восприняты негативно в консервативных кругах Патриархата, напр., предложение патриарха перенести кафедру с Фанара в ц. Св. Троицы близ площади Таксим в европейской части Стамбула великий логофет К. Гиокас сравнил с переездом папы из Ватикана в Неаполь (Ibid. Σ. 284-285). Оппозицию возглавляли влиятельные иерархи - митрополиты Адамантий Пергамский, Максим Лаодикийский, Кирилл Халдийский и великий протосинкелл архим. Мелитон (Хадзис; впосл. митрополит Имбросский и Тенедосский, затем Илиупольский и Фирский, затем Халкидонский). Но улучшение положения греч. общины Стамбула, последовавшее за нормализацией отношений Фанара с тур. властями, увеличило число сторонников Афинагора. В 1954 г. синодальная оппозиция патриарху предприняла попытку ослабить позиции Афинагора, обвинив его в узурпации принятия решений о расходовании средств Патриархии. В результате ряд неугодных патриарху иерархов был выведен из состава Синода. В ответ часть Синода начала бойкот его заседаний. Потребовалось вмешательство премьер-министра Греции А. Папагоса, убедившего противников Афинагора, что конфликт нанесет удар по всей КПЦ.

Кафедральный собор вмч. Георгия Победоносца на Фанаре, Стамбул. 1601, 1614, 1720, 1797 гг.

В связи с греко-турецким сближением 1950-1952 гг., вызванным зависимостью этих стран от США и их стремлением вступить в НАТО, правительство Мендереса сделало ряд шагов навстречу национальным меньшинствам Турции. В т. ч. представителям православного духовенства было разрешено беспрепятственно совершать зарубежные поездки, патриарху - посещать греч. общинные школы, приходам - провести выборы своих представителей, а митрополитам-гражданам Греции Иакову Иконийскому и Емилиану Селевкийскому - участвовать в заседаниях Синода КПЦ. После принятия нового закона о печати (авг. 1950) К-польская Патриархия начала выпуск газ. «Апостол Андрей» (№ 1 вышел 23 июня 1951). В 1951 г. с разрешения правительства была преобразована Богословская школа на о-ве Халки (теперь она состояла из 2 самостоятельных подразделений - 3-классного лицея и 4-классного богословского отд-ния), в число ее учащихся могли быть приняты иностранные граждане. В 1952 г. на праздник Богоявления возобновили церемонию освящения К-польским патриархом вод Босфора, что было охарактеризовано на Фанаре как «триумф демократической свободы» (Αλεξανδρής. 1991. Σ. 134-135, Martano. 1996. P. 241). Символом потепления греко-тур. отношений стал офиц. визит в Турцию греч. кор. Павла и кор. Фредерики в июне 1952 г. Королевская чета посетила патриарха Афинагора на Фанаре.

В обмен на улучшение отношений гос-ва с Фанаром министр иностранных дел Турции М. Ф. Кёпрюлю хотел привлечь КПЦ к решению кипрской проблемы, с тем чтобы патриарх Афинагор добился изменения позиции Кипрского архиеп. Макария III, возглавлявшего национально-освободительное движение. За осуждение политической деятельности архиеп. Макария было обещано распустить т. н. Турецкую Православную Церковь Папа-Ефтима. Однако, несмотря на сильное давление, Афинагор все-таки не решился на этот шаг. Одним из последствий его отказа стало отсутствие разрешения тур. властей на строительство новой патриаршей резиденции вместо сгоревшей в 1941 г. Патриарх Афинагор всеми способами старался уклониться от вмешательства в кипрскую проблему, ссылаясь на то, что решения Лозаннской конференции ограничили его деятельность только церковной и духовной сферой. Чтобы предотвратить обострение ситуации, он запретил клирикам КПЦ публичные высказывания по поводу происходившего на Кипре. Однако нараставшее стремление греков-киприотов к присоединению Кипра к Греции привело к резкому росту антигреческих настроений в Турции: в ряде районов в сент. 1955 г. произошли погромы, были разрушены тысячи греческих домов, магазинов, школ. 6 сент. в Стамбуле были разграблены и опустошены 73 из 83 (по др. данным, 61 или 75 из 95) действовавших тогда православных церквей. Погромщики оскверняли алтари, испражнялись в потиры, сжигали мощи святых или бросали их псам. Заживо был сожжен 90-летний свящ. Хризостом Мандас, избиты 3 правосл. митрополита, один - до бессознательного состояния. В монастыре в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Балыклы останки патриархов были выброшены из могил и облиты нечистотами. Неск. часов тур. власти не принимали никаких мер по обузданию бесчинств, лишь на подступах к Фанару толпа была остановлена. Разрушения также были произведены в Измире и Анкаре. Ожидаемая КПЦ поддержка США фактически свелась к минимуму, что объясняется отсутствием интереса к делам К-польского Патриархата со стороны Президента Д. Д. Эйзенхауэра и соответственно дипломатической службы США (в т. ч. прекратились регулярные визиты посла на Фанар - Μάμαλος. 2011. Σ. 339-340). Бедствия, пережитые КПЦ в связи с погромами, повлекшими массовый исход греч. населения из Турции, вызвали сочувственный отклик патриарха Алексия I и членов Синода РПЦ: «Русская Церковь всегда питала к Константинопольской Церкви, в течение веков бывшей ее Матерью, чувство глубокой, сердечной любви, навсегда неизгладимой. Поэтому понятна глубина скорби, переживаемой нами по поводу происшедших событий» (От Русской Православной Церкви // Известия. 20 сент. 1955); в дар от РПЦ в Стамбул были посланы комплекты утвари для разграбленных церквей. На это заявление, разосланное всем Церквам, были получены сердечные отклики, в т. ч. от патриарха Афинагора. Соболезнования К-польскому Патриархату выразили и др. Поместные Церкви, англикан. Церковь, ряд дохалкидонских Церквей, Ватикан проявил большую сдержанность, в целом характерную для отношений Пия XII с Фанаром. С 10 сент. Афинагор начал посещение развалин церквей, коленопреклонно молился у попранных святынь.

Богословская школа на о-ве Халки

Стараясь избежать резкого ухудшения отношений с тур. правительством патриарх вместо протеста выразил благодарность властям за проявленное сочувствие и обещания материальной помощи. Эта позиция патриарха вызвала разочарование значительной части иерархов КПЦ (6 членов Синода были готовы подать в отставку) и резкую критику в Греции: Афинагора обвиняли в неспособности защитить свою паству, в сервилизме перед турками, в отсутствии должной реакции на погромы, в пустых надеждах на американцев и в нежелании дружить с русскими, которых только и боятся турки (᾿Ανοικτὴ ἐπιστολὴ πρὸς τὸν Οἰκουμενικὸν Πατριάρχην // Μακεδονία. Θεσσαλονίκη, 1955. 16 Σεπτ.). Проявленная патриархом Афинагором лояльность не помогла избежать кризиса в церковно-государственных отношениях: в нояб. 1956 г. в турецком парламенте прозвучал призыв удалить К-польскую Патриархию с территории Турции. Освобождение Кипрского архиеп. Макария III из ссылки на Сейшельских о-вах вызвало новую волну кампании за выдворение патриарха Афинагора, к-рого обвиняли в том, что он не выступил с осуждением «террористической деятельности» предстоятеля Кипрской Православной Церкви (имеется в виду партизанская война с англичанами, которую вела подпольная организация ЕОКА). Ситуация накалилась настолько, что греч. министр иностранных дел Е. Авероф не исключал возможности переезда К-польского патриарха на один из греч. островов.

Конфликт патриарха с внутрицерковной оппозицией резко обострился при выборах преемника скончавшегося в июле 1958 г. архиепископа Сев. и Юж. Америки Михаила. Члены Синода считали наиболее подходящей кандидатурой митр. Имбросского и Тенедосского Мелитона, а Афинагор - митр. Мелитского Иакова (Кукузиса). Чтобы возвести его на вдовствующую кафедру, патриарху пришлось распустить Синод и созвать новый не из 12, а из 6 иерархов.

Военный переворот в Турции 27 мая 1960 г. имел негативные последствия для правосл. меньшинства: афонским монахам запретили обучаться в Богословской школе на о-ве Халки; были сокращены средства, выделенные на восстановление разрушенных церквей и других религ. учреждений; выборные советы греч. приходов, школ и др. благотворительных учреждений преобразованы в исполнительные органы Генерального управления вакфами. Критический момент в жизни греческой общины К-поля наступил после внесения 30 нояб. 1963 г. Кипрским архиеп. Макарием III (к-рый с 1960 занимал пост президента независимой Республики Кипр) 13 поправок в Конституцию страны. Правительство Инёню разорвало греко-тур. договор о дружбе 1930 г., после чего началась высылка из страны греч. граждан (всего было депортировано ок. 40 тыс. чел.) и экспроприация их имущества. Вместе с ними стали покидать страну и греки, имеющие тур. гражданство. К концу Патриаршества Афинагора православная община сохранилась лишь в Стамбуле и сократилась до 3-4 тыс. чел. Турецкого гражданства были лишены и депортированы члены Синода КПЦ Селевкийский митр. Емилиан (занимавший должность протосинкелла) и Филадельфийский митр. Иаков, обвиненные в том, что без разрешения цензуры опубликовали фотографии встречи патриарха Афинагора с папой Римским. В апр. 1964 г. были закрыты патриаршие приют на о-ве Принкипо и типография, прекратилось издание церковной периодики. Представителям духовенства запретили посещать греч. школы, были отменены молитва перед началом занятий и церковные праздники. В Богословской школе на о-ве Халки прекратилось обучение иностранных граждан. Были упразднены греч. образовательные учреждения на Имбросе и Тенедосе, где греч. население составляло 7 тыс. чел. Несмотря на направленные в связи с этим мировой общественностью протесты правительству Инёню, тур. власти в мае 1964 г. запретили патриарху совершить поездку в Великобританию по офиц. приглашению англиканской Церкви (активная международная деятельность Афинагора и рост его авторитета за рубежом всегда вызывали неудовольствие турецкого правительства) В сент. 1965 г., несмотря на протесты Фанара, последователи Папа-Ефтима захватили 2 церкви в Галате - свт. Николая Чудотворца и св. Иоанна «тон Хион» (т. е. жителей Хиоса). События 1963-1965 гг. заставили Афинагора создать ряд учреждений К-польского Патриархата за пределами Турции: в 1965 г. был основан Патриарший институт патристических исследований в Фессалонике, в 1966 г.- Православный центр в Шамбези, в 1968 г.- Православная Академия на Крите. В 1966 г. влиятельные представители греко-правосл. общины США учредили Орден св. Андрея Первозванного, целью которого являлась всестороння поддержка К-польского Патриархата.

С 1970 г. из-за ухудшавшегося состояния здоровья патриарха Афинагора встал вопрос о его преемнике. 25 мая 1970 г. тур. власти издали указ о проведении предстоящих выборов нового патриарха, к-рый предусматривал возвращение к старым порядкам, когда губернатор Стамбула вычеркивал имена неугодных кандидатов в патриархи (эта мера не применялась при выборах Максима V и Афинагора). Более того, в указе говорилось, что в случае разногласий членов Синода патриарх может быть назначен губернатором (Μάμαλος. 2011. Σ. 444). В 1971 г. большой удар по позициям К-польского Патриархата нанесло распоряжение тур. властей о закрытии Богословской школы на о-ве Халки. 7 июля 1972 г. патриарх Афинагор скончался. На его похоронах, состоявшихся 11 июля, впервые в истории КПЦ присутствовали представители всех христ. конфессий (Σταυρίδης. 2010. Σ. 672). Делегацию РПЦ возглавлял митр. Никодим (Ротов). Патриарх Афинагор был погребен в мон-ре в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Балыклы.

В условиях нараставшего глобального политического противостояния социалистического и капиталистического лагерей непросто складывались отношения К-польского Патриархата с РПЦ и др. Поместными Церквами из социалистических стран. Отвечая на послание Афинагора о его восшествии на Патриарший престол, патриарх Московский Алексий I в письме от 18 апр. 1949 г. выразил надежду, «что между нашими великими, по милости Божией, Церквами установятся истинно добрые взаимоотношения и братски будут разрешены все недоуменные вопросы, к сожалению, до сего времени еще не разрешенные» (Алексий (Симанский), патр. Московский. Ответная телеграмма на известительное послание патр. К-польского Афинагора // ЖМП. 1949. № 5. С. 4). В окт. 1949 г. патриарх Алексий I направил патриарху Афинагору список подобных вопросов, связанных с усилиями РПЦ по возвращению своих территорий Патриархата, отторгнутых от связи с нею: «1. Юрисдикция Константинопольской Патриархии над приходами РПЦ в Западной Европе. 2. То же по отношению к Финляндской Автономной Православной Церкви. 3. Молитвенное общение Константинопольской Патриархии с архиереями и клириками, лишенными общения и запрещенными в священнослужении Матерью Русской Православной Церковью, как то: с митрополитом Феофилом и его епископами и клириками, с клириками так называемой Украинской Автокефальной Церкви (как в Европе, так и в Америке)» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). В письме говорилось, что с 1931 г. «мы не получили от ваших предшественников по патриаршему трону никакого ответа ни по одной нашей просьбе о восстановлении нарушенного канонического порядка», и это свидетельствует о том, что вмешательство К-поля в дела РПЦ и игнорирование ее авторитета «приобрело длительный характер» (Там же).

29 авг. 1945 г. в Париже митр. Крутицкий Николай (Ярушевич) принял в общение митрополитов Евлогия (Георгиевского), подчинявшегося К-польской Патриархии, и Серафима (Лукьянова), подчинявшегося Синоду РПЦЗ. Они стали первыми патриаршими экзархами Зап. Европы в составе РПЦ. Осенью 1945 г. митр. Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) принял в общение с Московским Патриархатом Нововалаамский монастырь и ряд «евлогианских» приходов в Финляндии и заручился согласием финляндских иерархов содействовать на ближайшем Соборе возвращению этой автономной Церкви в лоно РПЦ, учитывая временный и условный характер ее пребывания в К-польской юрисдикции. Однако Собор Финляндской Церкви в 1946 г. отложил решение вопроса на 10 лет, а после смерти митр. Евлогия (1946) большинство клириков и мирян Западноевропейского Экзархата рус. приходов во главе с архиеп. Владимиром (Тихоницким) отказались принять в качестве нового экзарха митр. Серафима и выразили пожелание остаться в К-польском Патриархате, что было утверждено Синодом КПЦ 6 марта 1947 г.

Новые осложнения последовали в связи с вопросом о статусе Польской Православной Церкви, к-рая в 1948 г. признала «неканонической и незаконной» автокефалию, дарованную К-польским Патриархатом в 1924 г., и получила автокефалию от РПЦ, частью к-рой она ранее являлась. В послании к патриарху Алексию I от 23 февр. 1950 г. патриарх Афинагор предложил признать уволенного на покой митр. Дионисия главой Польской Православной Церкви. В ответном послании Алексия I от 3 июля 1950 г. было отмечено, что Польская Церковь, получив теперь законную автокефалию от Церкви-Матери, имеет право самостоятельно избирать своего главу. Реакцией К-поля стало прекращение молитвенного общения с Польской Церковью и непризнание новоизбранного митрополита (1951). КПЦ отказалась признавать и дарование РПЦ автокефалии Чехословацкой Церкви в нояб. 1951 г.

В письме от 7 марта 1953 г. патриарх Алексий вновь указал на наличие «доселе неуглаженных моментов» в двусторонних взаимоотношениях: продолжение К-польской юрисдикции над Западноевропейским экзархатом рус. приходов, ненормальность положения рус. монашества на Афоне, необходимость восстановления канонического порядка в управлении Финляндской Церковью, а также возобновления К-полем общения с Польской Церковью, признания Албанского архиеп. Паисия (Водицы) и автокефалии Чехословацкой Церкви, признанной уже Александрийской, Антиохийской, Грузинской, Румынской, Болгарской Церквами. Вскоре к этому списку добавилась новая проблема: прекращение общения КПЦ с Болгарской Православной Церковью в мае 1953 г. вследствие восстановления в ней Патриаршества, признанного Антиохийской, Русской, Грузинской, Румынской, Чехословацкой и Польской Православными Церквами (1953), затем Александрийской (1954) и Сербской (1955) Церквами.

Все эти болезненные вопросы требовали скорейшего разрешения, особенно в связи с предложением патриарха Афинагора о проведении общеправосл. Предсоборного совещания, имеющего целью подготовку Вселенского Собора. В апр. 1956 г. Алексий I пригласил в Москву делегацию КПЦ (поездку осуществить не удалось). 30 апр. 1957 г. Синод РПЦ устранил одно из препятствий в отношениях с КПЦ, признав status quo Финляндской Автономной Православной Церкви, определив в качестве жеста доброй воли «предать забвению все канонические споры и недоразумения», имевшие место в прошлом, и «немедленно установить молитвенно-каноническое общение» с автономией в составе К-польского Патриархата, что было вскоре подтверждено обменом делегациями и сослужениями. В мае 1958 г. патриарх Афинагор направил архиепископа Фиатирского Афинагора (Каввадаса) и митрополита Мелитского Иакова на празднование 40-летия восстановления Патриаршества в РПЦ. По итогам состоявшихся в Москве бесед в июне в К-польскую Патриархию был послан новый меморандум относительно проблем в двусторонних отношениях, которые РПЦ желала бы урегулировать. Становящееся все более очевидным негативное изменение отношения советского руководства к Церкви при Н. С. Хрущёве сделало развитие общеправославного сотрудничества для РПЦ столь же важным, как и для КПЦ, положение к-рой в Турции оставалось под угрозой.

В нояб. 1959 г. К-польский патриарх впервые за неск. веков осуществил визиты в пределы Антиохийского, Иерусалимского и Александрийского Патриархатов. В дек. 1960 г. патриарх Алексий I посетил Стамбул в рамках паломнической поездки по Ближ. Востоку. Это был 1-й в истории визит предстоятеля автокефальной РПЦ в К-поль. Сослужение 2 патриархов в кафедральном соборе вмч. Георгия Победоносца на Фанаре состоялось на Рождество Христово по новому стилю. В слове после литургии патриарх Афинагор назвал РПЦ «возлюбленной дочерью нашей Святой Великой Церкви Христовой», упомянул о даровании автокефалии и определении места ее предстоятеля как «первого вслед за древними Престолами Востока» (Филарет (Денисенко), архим. Во имя единения и мира: Паломничество патр. Московского и всея Руси Алексия к святыням Востока // ЖМП. 1961. № 3. С. 54). На переговорах патриархов было, в частности, решено совместно рассмотреть вопрос о юрисдикционной принадлежности рус. приходов, входящих в Западноевропейский Экзархат К-польского Патриархата, и для этого создать комиссию (к-рая, впрочем, так и не приступила к работе). В мае 1961 г. патриарх Афинагор был приглашен посетить РПЦ, но осуществить ответный офиц. визит не удалось.

Развитие двусторонних отношений КПЦ и РПЦ шло на фоне подготовки к проведению общеправославного Предсоборного совещания, с предложением о его созыве патриарх Афинагор выступил в нач. 1951 г. В ответ на предложение, направленное патриархом Афинагором 12 февр. 1951 г., патриарх Алексий I в послании от 27 авг., «всецело признавая… целесообразность братского в духе любви Христовой обсуждения вопросов важного церковного характера и общего значения», выразил сомнения в возможности проведения такого собрания в «условиях настоящего времени» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат) и предложил послать для изучения в Поместные Церкви список тем, подлежащих обсуждению. Одним из наиболее важных стал вопрос о месте КПЦ и ее предстоятеля в общеправосл. сообществе. Позиция РПЦ была выражена в 1949-1950 гг. в ЖМП в полемических статьях митр. Серафима (Лукьянова) и С. В. Троицкого, в которых речь шла о безосновательности притязаний на утверждение в православном мире близкого к римско-католич. пониманию первенства К-поля. В том же духе был выдержан публичный ответ на разосланную патриархом Афинагором 26 февр. 1950 г. энциклику «всем членам Православной Церкви»; в ней К-польский Патриархат назывался Матерью-Церковью для проч. Православных Церквей и выражалась надежда «на покорную преданность ее детей и на полное и добровольное исполнение ими своих обязанностей по отношению к ней» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). Митр. Крутицкий и Коломенский Николай в интервью болг. телеграфному агентству оценил содержание документа как «повторение давних попыток К-польских патриархов установить вместо первенства чести первенство власти К-польского престола над всеми другими православными Патриархатами, то есть воскресить отвергнутые Православной Вселенской Церковью идеи папизма, против которых всегда боролась Русская Церковь» (ЖМП. 1950. № 7. С. 5). В авг. 1959 г. на Родосе по приглашению КПЦ протопресв. Виталий Боровой обсудил с ее представителями планы подготовки Всеправославного совещания и вопросы отношения к экуменическому движению. Во время визита патриарха Алексия I в Стамбул (в дек. 1960) была достигнута принципиальная договоренность об условиях подготовки и проведения Всеправославного совещания на о-ве Родос. 6 июля 1961 г. в ответ на письмо патриарха Афинагора о подготовке Родосского совещания Алексий I напомнил, что условием участия РПЦ является приглашение на совещание представителей всех Поместных Церквей, в т. ч. Грузинской, Болгарской, Албанской, Польской и Чехословацкой, а также призвал к скорейшему рассмотрению вопроса о рус. приходах в Зап. Европе. 27 июля 1961 г. КПЦ официально известила о признании возобновленного Болгарского Патриархата и установила с ним каноническое общение. 4 авг. Афинагор телеграммой сообщил патриарху Алексию I о признании Болгарской и Польской Церквей и готовности сделать такой же шаг в отношении Албанской Церкви, от к-рой, однако, не поступало офиц. документов в связи с начавшимися гонениями со стороны режима Э. Ходжи. 2 сент. по запросу из К-польской Патриархии РПЦ спешно направила на Фанар сведения о Чехословацкой и Грузинской Церквах.

24-30 сент. 1961 г. патриарх Афинагор созвал Всеправославное совещание на Родосе, в котором участвовала делегация РПЦ во главе с председателем ОВЦС архиеп. Ярославским и Ростовским Никодимом (Ротовым). Свои делегации направили 12 Поместных Православных Церквей, в частности, Болгарская, Польская и Чехословацкая. На Всеправославном совещании была обозначена позиция РПЦ по вопросам о претензиях К-польского Патриархата на первенство не только чести, но и власти, а также на исключительное право духовного окормления православной диаспоры; было заявлено о необходимости сохранения равноправия и полноправия Поместных Церквей. Итогом работы стало решение «Об изучении способов сближения и единства Церквей во всеправославной перспективе», призывающее к развитию дружеских отношений для достижения единства с Древними Восточными Церквами, со Старокатолической и англикан. Церквами, к развитию «отношений в духе любви Христовой» с Римско-католической Церковью, к развитию отношений с протестантскими церквами и исповеданиями, а также с ВСЦ. Для будущего Всеправославного Предсобора был предложен пространный каталог из мн. десятков тем, объединенных в 8 разделов: вера и догмат; богослужение; управление и церковный строй; взаимоотношения между правосл. Церквами; взаимоотношения правосл. Церкви с остальным христ. миром; Православие в мире; общебогословские темы; социальные проблемы. В июне 1968 г. на IV Всеправославном совещании, которое состоялось в новом Православном центре в Шамбези (Швейцария), основанном патриархом Афинагором в 1966 г., глава делегации РПЦ митр. Ленинградский и Новгородский Никодим сообщил о готовности Московского Патриархата к Всеправославному Предсобору и настаивал на создании всеправосл. подготовительного органа, в задачи к-рого будет входить избрание из Родосского каталога наиболее значимых тем для их вынесения на Всеправославное совещание и на Предсобор. Совещание, однако, поставило целью созыв Всеправославного Собора без стадии Предсобора, заменив его проводимыми «по стадиям одно за другим Предсоборными всеправославными совещаниями». Для этого решено было учредить Межправославную подготовительную комиссию и канцелярию с центром в Шамбези. Из обширного Родосского каталога были избраны 6 тем для первоочередного обсуждения: источники Божественного Откровения; более полное участие мирян в жизни Церкви, в т. ч. богослужебной; приведение церковных постановлений о посте в соответствие с требованиями современности; препятствия к браку; календарная проблема; икономия в правосл. Церкви. Половина из них впосл. была исключена из повестки дня Всеправославного Собора.

В июне 1963 г. на Афоне торжественно отмечалось 1000-летие православного монашества на Св. Горе (дата отсчитывалась от основания в 963 г. Великой Лавры прп. Афанасием Афонским). Среди приглашенных патриархом Афинагором на этот юбилей предстоятелей и представителей Поместных Церквей была и делегация РПЦ во главе с председателем ОВЦС архиеп. Ярославским и Ростовским Никодимом. Еще в нояб. 1959 г. делегация РПЦ, находившаяся в Фессалонике на юбилее свт. Григория Паламы, впервые за много лет получила разрешение посетить Афон и передать помощь Русскому мон-рю вмч. Пантелеимона, пострадавшему от сильного пожара. На протяжении ряда лет патриарх Алексий I последовательно добивался пополнения братии Пантелеимонова мон-ря иноками из СССР. Патриарх Афинагор в нерегулярных ответных письмах поддерживал эту идею, но на деле не спешил с ее осуществлением ввиду политики эллинизации Афона, проводившейся правительством Греции. В рамках празднований 1000-летия Афона была совершена вечерня в рус. Андреевском скиту в присутствии К-польского патриарха и делегации РПЦ. После окончания официальных мероприятий 24 июня в Великой Лавре состоялась беседа патриархов и глав делегаций, затронувшая вопрос славянского присутствия на Афоне и ускорения подготовки Всеправославного Предсобора. Архиеп. Никодим говорил о запустении рус. и др. слав. обителей Афона, о желательности получить разрешение на прибытие новых иноков из слав. стран. Патриарх Афинагор, собиравшийся после юбилейных торжеств нанести визит в Элладскую Православную Церковь, обещал просить греч. власти о доступе на Афон кандидатам, рекомендованным главами Поместных Церквей. Несмотря на это, пополнение Пантелеимонова мон-ря шло с трудом. В окт. 1963 г. на Фанар был направлен список из 18 кандидатов. Только в марте 1966 г., после неск. повторных писем, патриарх Афинагор сообщил о передаче этих данных в Свящ. Кинот. Из 18 кандидатов получили разрешение на поселение 5 чел., из них трое пополнили число братии.

10 нояб. 1965 г. патриарх Афинагор телеграммой известил Алексия I, что «Парижский экзархат синодально упразднен» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский патриархат). 22 нояб. архиеп. Сиракузскому Георгию (Тарасову) было направлено письмо с изъяснением мотивов принятого решения: «Экзархат русских православных приходов Западной Европы, учрежденный в условиях своего времени и среди волнений, происшедших из-за разногласий в лоне зарубежной русской иерархии, носил… печать временности и, следовательно, должен был существовать, пока существовали условия и нужды, потребовавшие его учреждения» (Там же). Теперь же «Русская Церковь, которая находилась тогда в трудных обстоятельствах, избавившись от разделений и организовавшись внутренне, приобрела и внешнюю свободу, активно сотрудничая со всеми Поместными Православными Церквами», поэтому «Святейшая Русская Церковь и ее маститый Предстоятель Блаженнейший Патриарх Московский Алексий могут и будут всегда оказывать и проявлять отеческую любовь подобную той, которую мы до сих пор оказывали этим приходам, и иметь попечение о Вашем Высокопреосвященстве, священном клире и благочестивой пастве и о ваших нуждах» (Там же); к Московскому Патриарху и надлежит теперь обратиться «для устройства ваших дел» (Там же). Патриарх Алексий I в послании от 1 марта 1966 г. выразил предстоятелю КПЦ удовлетворение. Однако воссоединения западноевроп. приходов с Матерью-Церковью не произошло: в февр. Епархиальное собрание упраздненного Экзархата в обход благословения патриарха Афинагора объявило о создании «независимой и самостоятельной архиепископии Православной Церкви Франции и Западной Европы».

В ходе пребывания в России в февр.-марте 1966 г. митр. Илиупольский и Фирский Мелитон (Хадзис) сообщил о пожелании патриарха Афинагора нанести ответный визит в РПЦ. О том же со ссылкой на «давнишнее желание» извещала телеграмма самого патриарха от 17 авг. 1967 г., направленная вскоре после того, как папа Римский Павел VI посетил К-поль 25 июля. В греч. печати была опубликована программа большого турне патриарха Афинагора, к-рое начиналось в кон. сент. посещением Москвы и продолжалось визитами в Тбилиси, Ереван, Белград, Бухарест и Софию, а затем в Рим, с ответным визитом к папе, в Лондон и Женеву; подчеркивалось, что на сей раз тур. власти разрешили поездку. Однако в связи с отсутствием одобрения со стороны властей СССР визиту не суждено было осуществиться: патриарх Алексий I просил перенести его начало на время не ранее дек. 1967 г., а лучше - на май 1968 г.; митр. Ленинградский и Ладожский Никодим (Ротов) 14 сент. устно сообщил греч. послу, что причина - в предстоящем праздновании 50-летия Октябрьской революции. Готовность патриарха Афинагора приехать в Россию в мае также не удалось реализовать: в февр. 1968 г. со ссылкой на «весьма преклонный возраст и связанное с ним старческое недомогание и категорическое указание врачей о проведении курса лечения» 90-летний патриарх Алексий I вынужден был вновь просить отложить поездку «до времен более благоприятных» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). 26 мая - 2 июня 1968 г. в торжествах по случаю 50-летия восстановления Патриаршества в РПЦ участвовала делегация КПЦ во главе с архиеп. Фиатирским Афинагором. Не удалось организовать и планировавшийся по благословению патриарха Алексия I в 1968 г. визит в Стамбул митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима: ему дважды отказывали в выдаче визы. Встретиться с патриархом Афинагором и доверительно обсудить широкий круг вопросов двустороннего и общеправосл. значения митр. Никодим смог лишь в мае 1969 г. в Софии, на торжествах по случаю 1100-летия преставления просветителя славян равноап. Кирилла.

В окт. 1967 г. патриарх Афинагор посетил Сербскую, Румынскую и Болгарскую Церкви, в ходе своих выступлений он положительно отзывался об успехах правительств стран «народной демократии» и о социальном прогрессе в соответствующих гос-вах.

В 1969 г. РПЦ вела подготовку к восстановлению канонических отношений с митрополичьим округом в Америке и правосл. структурами в Японии. 8 янв. 1970 г. патриарх Афинагор обратился ко всем правосл. предстоятелям с посланием, в к-ром оценил намерение даровать автокефалию Православной Церкви в Америке как «ниспровержение существующего у нас церковного порядка» и «заговор против православного единства» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). 10 апр. 1970 г., за неделю до кончины патриарха Алексия I, Синод РПЦ даровал автокефалию Православной Церкви в Америке и автономию Японской Церкви. Не признавая каноничность этого деяния, патриарх Афинагор в послании от 24 июня 1970 г. указал на то, что предоставление автокефалии «относится к компетенции всей Церкви» (Там же). В ответных посланиях местоблюстителя Пимена (впосл. патриарха Московского и всея Руси) отстаивалось право любой Поместной Церкви даровать автокефалию своей части и постулировалось соответствие всем необходимым для этого условиям. События 1970 г. существенно осложнили дальнейшее развитие отношений КПЦ и РПЦ. 22 янв. 1971 г. патриарх Афинагор восстановил свою юрисдикцию над Западноевропейским Экзархатом рус. приходов, придав ему форму Архиепископии рус. правосл. приходов в Зап. Европе с канонической связью с К-полем через митрополита Галльского. Теперь уже упразднение этой юрисдикции в 1965 г. было названо временным и необходимым «для обеспечения необходимого единодушия во всеправославном сотрудничестве и созыве подготавливаемого Собора» (Там же). Решение вызвало негативную реакцию новоизбранного патриарха Московского Пимена, к-рый выразил надежду на исправление ситуации (послание от 31 мая 1971 г.). В 1971 г. также активизировались контакты КПЦ с раскольнической «УПЦ в США»: в частности, патриарх Афинагор принял ее главу Мстислава Скрыпника и отправил приветствие в адрес ее Собора. Патриарх Пимен в послании патриарху Афинагору от 16 марта 1972 г. изложил историю данного раскола и призвал содействовать его преодолению путем восстановления канонических отношений этой структуры с РПЦ. Тогда же планировался визит патриарха Пимена в Стамбул, к-рый не состоялся в связи с резким ухудшением состояния здоровья патриарха Афинагора. В последнем письме к Константинопольскому патриарху от 29 марта 1972 г. патриарх Пимен писал: «Нашим сокровенным желанием искони являлось неизменно находиться в постоянном общении с Вашей святыней и… пребывать в ненарушаемом мире и ничем не омрачаемой радости искреннего, духовного и братского общения с… первым среди равных… братьев наших Первоиерархов» (Там же). Это был ответ на отправленное 10 февр. письмо патриарха Афинагора с фотографией и теплыми воспоминаниями о детстве, о рус. шитой золотом плащанице в сельской приходской церкви, о рус. языке, к-рый патриарх знал еще со школьных лет, о чтении рус. книг в духовной школе на о-ве Халки; как бы прощаясь с новым Московским патриархом, Афинагор писал о желании мирных отношений между Церквами. Еще летом 1968 г. О. Клеман записал следующие слова патриарха Афинагора о РПЦ: «В течение всего оттоманского периода русские с неиссякаемой щедростью помогали нашему Патриархату… Русские христиане уже победили коммунизм в своей стране… Они победили его своим страданием, своим умением страдать. Внешне этого пока не видно. Но атеистическая идеология смертельно ранена… В этой труднейшей переходной ситуации некоторым людям на вершине Русской Церкви приходится приносить себя в жертву. Поверьте мне, мучеников в России предостаточно» (Клеман. 1993. С. 630-631).

С избранием на Папский престол Иоанна XXIII, исполнявшего в 1934-1944 гг. обязанности апостольского делегата в Турции и Греции, произошло оживление связей Фанара и Ватикана. 18 марта 1959 г. направленный Афинагором в Ватикан архиеп. Сев. и Юж. Америки Иаков встретился с папой, а затем с кард. Эженом Тиссераном. Коренной сдвиг в отношениях КПЦ и Римско-католической Церкви произошел при папе Павле VI (1963-1978), проявившем интерес к экуменическим инициативам Афинагора. Одной из задач К-польского патриарха стала выработка общей позиции правосл. Церквей по отношению к Римско-католической Церкви. В связи с этим на II Всеправославном совещании, проходившем при участии делегации РПЦ на Родосе 26-29 сент. 1963 г., был поставлен вопрос о начале богословского диалога с Римско-католической Церковью «на равных условиях» и о посылке наблюдателей на 2-ю сессию Ватиканского II Собора (на 1-ю сессию патриарх Афинагор не смог направить наблюдателей из-за противодействия значительной части иерархов КПЦ). Вопрос о наблюдателях вызвал разногласия, большинство Церквей было против их делегирования. Компромисс был найден во многом благодаря стараниям митр. Никодима (Ротова): за каждой Поместной Православной Церковью признавалось право посылать или не посылать наблюдателей. Митр. Никодим также настоял на том, чтобы в их числе не было епископов, т. к. положение наблюдателя не совместимо с епископским саном. В соответствии с этим решением представители КПЦ присутствовали на 3-й и 4-й сессиях Ватиканского II Собора. Было принято совместное решение о дальнейшем диалоге с Римом, к-рый должен был осуществляться правосл. Церквами на равных началах и на одинаковом уровне представительства. Темы межхрист. диалога, в частности выработка согласованной позиции правосл. Церквей по отношению к Ватиканскому II Собору, занимали центральное место в программе III Всеправославного совещания (Родос, 1-15 нояб. 1964).

Встреча патриарха К-польского Афинагора с папой Римским Павлом VI 8 янв. 1964 г. в Иерусалиме

5-6 янв. 1964 г. произошли встречи патриарха Афинагора с папой Римским Павлом VI во время паломничества последнего в Св. землю, открывшие путь к провозглашению 7 дек. 1965 г. одновременно в К-поле и Риме взаимного снятия анафем 1054 г. Патриарх Московский Алексий I сдержанно оценил это событие как деяние одной правосл. Поместной Церкви в отношении Церкви Рима, «не имеющее богословского значения для всей Полноты Святой Православной Церкви» (К снятию анафемы 1054 г. // ЖМП. 1966. № 2. С. 4). По существу он повторил слова из присланной ему 5 дек. телеграммы патриарха Афинагора: «Это является простым движением любви и доброй воли и не имеет никакого отношения к богословским позициям двух Церквей» (Там же). Формула патриарха Афинагора - «единство христиан без унификации Церквей» (Fernau F. W. Le Phanar, Rome et la République turque // Politique étrangère. P., 1965. N 4/5. P. 315) - стала основой развития дальнейших связей КПЦ с Римско-католической Церковью. Летом 1967 г. папа Павел VI выступил с инициативой организации своего визита в Стамбул, «дабы укрепить узы веры, любви и дружбы» (Письмо от 13 июля 1967 // Офиц. сайт КПЦ: patriarchate.org). Патриарх Афинагор приветствовал это предложение, назвав его историческим. 25 июля 1967 г. папа Павел VI прибыл на Фанар, где заявил, что «в свете нашей братской любви мы открываем все большее глубинное единство нашей веры» и что «наши сохраняющиеся разногласия не должны помешать нашему осмыслению этого единства (Там же). В ответном слове патриарх Афинагор подчеркнул стремление КПЦ к такой модели Вселенской Церкви, при к-рой будет достигнуто единство в наиболее фундаментальных вопросах веры, но сохранится свобода богословских мнений и различие в местных традициях.

28 окт. 1967 г. состоялась встреча патриарха Афинагора с Павлом VI в Ватикане, где К-польский патриарх принял участие в особом экуменическом богослужении в соборе св. Петра. Этот визит предварительно обсуждался патриархом Афинагором с собратьями-Патриархами в рамках его визита в окт. в Сербскую, Болгарскую и Румынскую Церкви; предстоятель КПЦ не получил однозначного одобрения ни в Белграде, ни в Бухаресте.

Отправной точкой в развитии отношений КПЦ с дохалкидонскими Церквами стало послание патриарха Афинагора, написанное в 1951 г. по случаю 1500-летия IV Вселенского Собора. В нем он призывал к межхрист. единству и сотрудничеству, говорил о необходимости диалога с Древними Восточными Церквами (᾿Ορθοδοξία. 1951. Τ. 2. Σ. 490). Первые контакты с дохалкидонитами были установлены в 1956 г. Мелитским митр. Иаковом, в то время представителем патриарха Афинагора при ВСЦ, к-рый нанес визиты главам нек-рых Древних Восточных Церквей. Во время патриаршей поездки по странам Ближ. Востока в 1959 г. патриарх Афинагор встретился с сиро-яковитским патриархом Игнатием Иаковом III, копт. патриархом Кириллом VI и посетил в Каире Ин-т высших коптских исследований. В 1961 г. наблюдатели дохалкидонских Церквей были приглашены на 1-е Всеправославное совещание на Родосе. 1961 год стал решающим в установлении связей между КПЦ и Армянской Апостольской Церковью (в т. ч. визит на Фанар католикоса Эчмиадзина Вазгена I). Важным этапом в развитии отношений КПЦ с дохалкидонитами стали неофиц. консультации в Орхусе (Дания) в авг. 1964 г., в к-рых участвовали 15 богословов, принадлежавших к 2 группам Церквей.

Особое внимание патриарх Афинагор уделял связям с англикан. Церковью. В 1962 г., во время визита архиеп. Кентерберийского А. М. Рамсея к К-польскому патриарху, обсуждался вопрос о воссоздании существовавшей в 30-40-х гг. XX в. Смешанной православно-англикан. богословской комиссии. III Всеправославное совещание (1964) постановило образовать межправославные богословские комиссии «для продолжения богословских дискуссий» с англиканами и старокатоликами (Решение Третьего Всеправославного совещания // ЖМП. 1964. № 12. С. 4-5), на IV Всеправославном совещании (1968) была поднята тема о диалоге со Всемирной лютеранской федерацией, делегация к-рой 24-27 марта посетила Фанар.

Важными событиями в развитии взаимоотношений с протестантскими церквами стала встреча патриарха в Женеве с генеральным секретарем ВСЦ Ю. К. Блейком в нояб. 1967 г. и визит в Великобританию, где патриарх Афинагор был принят кор. Елизаветой II, посетил богослужение в Кентербери и был возведен архиепископом Кентерберийским А. М. Рамсеем на древнюю кафедру св. Августина, просветителя Британии. Патриарх также присутствовал на православ. литургии, впервые совершенной в часовне Ламбетского дворца архиеп. Фиатирским Афинагором.

Продолжительное Патриаршество Афинагора, ознаменовавшееся драматическим сокращением паствы на территории Турции, по необходимости было сосредоточено гл. обр. на внешней церковной деятельности. Ему удалось инициировать и успешно начать процесс подготовки Всеправославного Собора, обеспечив лидирующую роль К-поля в этом процессе и проявив для этого необходимую гибкость, избегая конфронтации с др. Поместными Церквами; осуществить исторические встречи с папой Римским и заметно активизировать диалог с представителями иных христ. конфессий; существенно расширить пастырское присутствие КПЦ в странах «диаспоры» посредством учреждения Галльской, Австрийской, Германской, Шведской и Бельгийской митрополий (1964-1969), митрополии Нов. Зеландии (1970).

Патриарх Константинопольский Димитрий. Фотография. XX в. Митр. Имбросский и Тенедосский Димитрий I (Пападопулос) был избран патриархом 16 июля 1972 г. после отстранения основных претендентов на престол: стамбульский губернатор вычеркнул из списка кандидатов 4 митрополитов (из к-рых наиболее влиятельным был Мелитон Халкидонский), а архиеп. Сев. и Юж. Америки Иакову был запрещен въезд в страну. Неопытный в делах управления Димитрий, который всего за несколько месяцев до избрания патриархом занял митрополичью кафедру, не предполагал, что ему предстоит возглавить КПЦ, и пытался отказаться от оказанной ему чести. Он отличался скромностью и охотно следовал советам таких маститых иерархов, как митрополиты Мелитон Халкидонский, Максим Сардский и Иероним Родопольский (Σταυρίδης. 2001. Σ. 34). В 1972 г., вскоре после избрания, патриарх Димитрий учредил Личную патриаршую канцелярию, во главе которой поставил архим. Варфоломея (Архондониса; впосл. Патриарх К-польский Варфоломей I).

Предстоятельство Димитрия проходило в условиях нарастания социально-политической напряженности в Турции (после военного переворота в мае 1971 власти не удалось обеспечить последовательное демократическое развитие общества, все большее влияние приобретали радикальные и экстремистские, в т. ч. религ. характера, силы и орг-ции, что явилось причиной нового кризиса и нового военного переворота в сент. 1980). Для КПЦ ситуация осложнялась и крайне опасным развитием кипрской проблемы - в 1974 г. тур. войска оккупировали сев. часть Кипра, в 1975 г. было провозглашено Турецкое федеративное гос-во Кипр, в 1983 г. принята декларация о независимости Турецкой Республики Сев. Кипра (не признана ООН). В этих неблагоприятных обстоятельствах численность правосл. населения Турции постоянно сокращалась: напр., если в 1955 г. правосл. греч. община Стамбула насчитывала более 60 тыс. чел., то в 1978 г.- в 10 раз меньше. Основная паства КПЦ сосредоточилась в США, Канаде и в ряде европейских стран; именно для этих епархий КПЦ характерна живая церковная деятельность: съезды и совещания духовенства и мирян (напр., собравший более 700 делегатов съезд приходов Сев. и Юж. Америки в июле 1974, на котором обсуждались вопросы активизации приходской жизни), издания правосл. газет и журналов (напр., возобновление выпуска ж. «Стахис» в Австрии (1974), начало издания ж. «Православный голос» в Норвегии (1976) и т. д.). Такое положение КПЦ во многом определило характер церковной политики патриарха Димитрия, направленной на укрепление международного статуса Патриархата. В условиях резкого сокращения собственной паствы КПЦ старалась распространить свое влияние на все мировое православное сообщество и тем самым в новых условиях подтвердить актуальность титула «вселенский». Этим же определялся и рост интереса КПЦ к миссионерской деятельности, в связи с чем в 1989 г. был создан Институт правосл. миссионерства на Дальнем Востоке.

Встреча патриарха Константинопольского Димитрия и папы Римского Иоанна Павла II в К-поле 30 нояб. 1979 г. Фотография

После 4-летнего перерыва (вслед. кончины патриарха Афинагора) в процессе подготовки Всеправославного Собора в мае 1976 г. делегация КПЦ во главе с митр. Халкидонским Мелитоном прибыла в Москву, чтобы обсудить продолжение работы с патриархом Пименом. Делегаты предлагали существенно пересмотреть ранее принятый порядок действий, при этом главной задачей представлялось ускорение созыва Собора. Предлагалось предельно сократить Родосский каталог, а также пересмотреть как слишком громоздкую процедуру, принятую в 1968 г. и требующую представления официальных позиций Церквей. Фанар предложил использовать «лабораторный метод» - небольшие группы независимых, т. е. не являющихся офиц. представителями Церквей, экспертов, к-рые быстрее подготовят проекты для рассмотрения на Предсоборном совещании. Руководство РПЦ не было склонно принять такой подход, перечеркивающий проделанную за 15 лет большую работу. В окт. 1976 г. тема подготовки Собора вновь стала предметом телеграфной переписки предстоятелей КПЦ и РПЦ. Получив приглашение патриарха Димитрия направить делегацию РПЦ на I Всеправославное предсоборное совещание, которое должно было состояться 21-28 нояб. 1976 г., патриарх Пимен отметил, что извещение пришло лишь за месяц до начала совещания, несмотря на многократные и безуспешные попытки Московского Патриархата заблаговременно выяснить дату его созыва; совещание именуется «Первым предсоборным», хотя предложенные к-польской стороной изменения метода подготовки Собора и его тематики расходятся с решениями IV Всеправославного совещания 1968 г. и пока не получили общеправосл. одобрения. Тем не менее Синод РПЦ 18 нояб. согласился считать предстоящее совещание I Всеправославным предсоборным и направил на него делегацию. Синод РПЦ принял особое постановление с выражением озабоченности в связи с проявившимися нарушениями соборности, а также предложил свой вариант сокращенного каталога тем для будущего Собора с изъятием тем второстепенных, но все же намного более пространный, нежели предложенный КПЦ. Было подчеркнуто, что не следует исключать из рассмотрения те темы, к-рые уже были разработаны Поместными Церквами и обсуждены на предыдущих совещаниях и комиссиях: о Божественном Откровении, о Библии в православном богослужении, о кодификации канонов, о препятствиях к браку, об акривии и икономии, о календарной проблеме (ЖМП. 1977. № 1. С. 4-8). О прошедшем в нояб. 1976 г. в Шамбези I Всеправославном предсоборном совещании прп. Иустин (Попович) писал, что «поведение председательствовавшего на этой «Предсоборной Конференции» митрополита Мелитона было деспотичным и несоборным» (Иустин (Попович), прп. По поводу созыва «Великого Собора Православной Церкви» (1976) // http://www.pravoslavie.ru/jurnal/ideas/justin.htm [Электр. ресурс]). В результате были сняты с рассмотрения на Соборе 3 из 6 тем, уже проработанных 5 лет назад Межправославной комиссией 1971 г. В итоговый список вошли 10 тем, предложенных для обсуждения на Соборе: правосл. диаспора; автокефалия и способ ее провозглашения; автономия и способ ее провозглашения; диптихи; вопрос общего календаря; препятствия к браку; приведение в соответствие церковных постановлений о посте; отношения правосл. Церквей к остальному христ. миру; Православие и экуменическое движение; вклад Поместных Православных Церквей в торжество христ. идей мира, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой дискриминации (ЖМП. 1977. № 2. С. 13). В отношении порядка работы было решено «продолжить установленную IV Всеправославным совещанием процедуру подготовки и разработки тем» с небольшими изменениями. Практически сразу по окончании работы совещания митр. Мелитон совершил визит в Рим, где проинформировал папу Павла VI о решениях предсоборного совещания, прежде всего в сфере межхрист. связей (Там же. № 10. С. 57). Работа по подготовке Собора и обсуждение избранных тем были продолжены на II (сент. 1982) и III (окт.-нояб. 1986) Всеправославных предсоборных совещаниях в Шамбези. В промежутке между ними секретарь по подготовке Собора митр. Дамаскин (Папандреу), занявший новоучрежденную в 1982 г. КПЦ Швейцарскую кафедру, в июне 1985 г. в Москве обсудил ход работ на встрече с патриархом Пименом. На III Всеправославном предсоборном совещании было решено, что следующее, IV, совещание такого рода должно стать заключительным перед созывом Собора, и рассмотреть самые трудные темы повестки дня (диаспора, автокефалия, автономия, диптихи). До этого предстояло тщательно проработать предлагаемые решения на заседаниях Межправославной подготовительной комиссии. Но дальнейшие события внесли коррективы в эти планы.

12-19 окт. 1977 г. состоялся офиц. визит патриарха Московского и всея Руси Пимена в К-польский Патриархат. 16 окт. предстоятели КПЦ и РПЦ совершили Божественную литургию в кафедральном храме вмч. Георгия Победоносца. Во время переговоров была отмечена необходимость развивать более тесные двусторонние связи. Средством для этого было избрано проведение неформальных встреч иерархов двух Церквей для обсуждения проблем, существующих во взаимоотношениях. По возвращении патриарха Пимена в Москву 2 дек. решением Синода РПЦ ведение такого рода собеседований было поручено митр. Ленинградскому и Новгородскому Никодиму, председателю ОВЦС митр. Крутицкому и Коломенскому Ювеналию (Пояркову) и ректору ЛДА архиеп. Выборгскому Кириллу (Гундяеву; впосл. Патриарх Московский и всея Руси). Список наиболее болезненных проблем в отношениях двух Церквей был сформулирован на заседании Синода РПЦ 18 нояб. 1976 г. Во-первых, он включал вопросы, появившиеся в связи с историческими событиями, такими как антиканоническое вмешательство в дела РПЦ и поддержка обновленчества со стороны К-польской Патриархии в 1922 г., требование со стороны КПЦ о сложении полномочий свт. Тихоном, патриархом Московским и всея Руси, и об упразднении Московского Патриаршего престола в 1924 г., незаконное дарование автокефалии Польской Церкви в 1925 г., незаконное учреждение епархии в США в 1921 г. и захват рус. епархий в США в 1928-1931 гг., антиканоническое подчинение рус. епархий в Европе в 1931 г. и в Финляндии, Эстонии и Латвии в 1923-1957 гг. и др., к-рым необходимо было дать оценку. Во-вторых, в список вошли и актуальные в то время вопросы, напр., протест РПЦ против «недопустимой подмены первенства чести за Константинопольским Патриархатом, его главенствующей роли в решении всех проблем вселенского Православия», антиканонические притязания на Японскую Православную Церковь, восстановление незаконной Архиепископии русских правосл. приходов в Зап. Европе, установление связей с раскольнической группировкой «Украинская Православная Церковь США» (Справка о протестах Предстоятелей Русской Православной Церкви в связи с антиканоническими действиями и притязаниями на ее права и территорию со стороны К-польского Патриархата // ЖМП. 1977. № 1. С. 8-9). Переговоры принесли нек-рые результаты: 3 апр. 1978 г. Синод КПЦ издал деяние о признании недействующим томос 1923 г. о принятии в юрисдикцию К-польского Патриархата Эстонской митрополии, «поскольку в настоящее время каноническое общение Святейшей Русской Церкви с Православной Церковью Эстонии должным образом восстановлено и Русская Церковь вновь может осуществлять о ней свою пастырскую опеку и заботу» (Православие в Эстонии. 2010. Т. 2. С. 207-208). Из списков епархий КПЦ были также удалены митрополии Латвии и Литвы. В мае 1978 г. делегация К-польского Патриархата во главе с митр. Халкидонским Мелитоном участвовала в торжествах по случаю 60-летия восстановления Патриаршества в РПЦ; в февр. 1979 г. в Московском Патриархате находился митр. Мирский Хризостом (Константинидис), удостоенный в ЛДА диплома почетного доктора богословия; в 1981 г. делегация РПЦ принимала участие в праздновании 1600-летия II Вселенского Собора.

После парламентских выборов в Турции в 1983 г. политическая ситуация в стране постепенно стабилизировалась, к 1986 г. фактически сформировались основные политические силы и партии. В 1987 г. патриарху Димитрию удалось получить разрешение тур. властей на капитальную перестройку здания Патриархии на Фанаре (к кон. 1989 работы были завершены); в том же году он посетил с офиц. визитами пределы Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Русской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Элладской и Польской Церквей. В следующем году состоялись визиты в Чехословацкую и Финляндскую Церкви. Эта серия визитов, последовавшая за радикальными политическими изменениями в жизни стран Вост. Европы, именовалась «священным шествием любви, мира и единства». Ему также удалось провести крупные юбилейные мероприятия с участием зарубежных делегаций: празднования 1200-летия VII Вселенского Собора (1987, Стамбул), 900-летия мон-ря ап. Иоанна Богослова на о-ве Патмос (1988, Греция), 600-летия Большого Метеорского мон-ря Преображения Господня (1990, Греция). В 1989 г. патриарх Димитрий инициировал ежегодное празднование в КПЦ 1 сент. (начало церковного года) в качестве Дня защиты окружающей среды. Когда в июле 1990 г. патриарх Димитрий посетил с офиц. визитом США, где он был принят на самом высоком уровне с большими почестями, это вызвало крайне раздраженную реакцию со стороны тур. властей, к-рые посчитали, что патриарх вышел за пределы своих традиц. полномочий.

Патриарх Московский и всея Руси Пимен и патриарх К-польский Димитрий в Московской Патриархии. Фотография. Август 1987 г.

Предпринятая в авг. 1987 г. поездка в Московский Патриархат стала 1-м посещением РПЦ К-польским патриархом после исторического визита Иеремии II, к-рый в 1589 г. возвел в патриаршее достоинство митр. Московского Иова. Патриарх Димитрий посетил Москву, Загорск, Ленинград, Львов и Почаев. В ходе визита он принял приглашение патриарха Пимена посетить РПЦ в следующем году для участия в праздновании 1000-летия Крещения Руси.

Год 1000-летия Крещения Руси был отмечен праздничными мероприятиями во многих Поместных Церквах, в т. ч. в КПЦ. 27-28 февр. 1988 г. на юбилейные торжества в Стамбуле по приглашению патриарха Димитрия прибыли представители 10 Поместных Православных Церквей. Московский Патриархат представлял зам. председателя ОВЦС архиеп. Смоленский и Вяземский Кирилл (Гундяев). Патриарх Димитрий отметил, что Крещение Руси «оказало не поддающееся оценке влияние на историю человечества и историческое развитие христианства» (Кырлежев А. Празднование 1000-летия Крещения Руси в К-польском Патриархате // ЖМП. 1988. № 12. С. 53). Однако на проходивших 5-16 июня 1988 г. в Загорске и Москве масштабных юбилейных торжествах среди многочисленных иностранных гостей представители К-польского Патриархата отсутствовали в связи с отказом Фанара направить свою офиц. делегацию.

1 апр. 1990 г. К-польский Патриархат принял в свою юрисдикцию Украинскую Православную Церковь Канады, что стало одной из тем переговоров между делегациями КПЦ и РПЦ, состоявшихся в Стамбуле 25-28 апр. того же года. 10 янв. 1991 г. патриарх Димитрий отправил новоизбранному Московскому патриарху Алексию II письмо, в к-ром выразил поддержку РПЦ в связи с захватом униатами правосл. храмов на Зап. Украине, осудил деятельность автокефалистов и отметил, что Вселенский Патриархат признаёт на Украине только одну каноническую Православную Церковь - Московский Патриархат. 12-17 апр. 1991 г. состоялся 1-й офиц. визит патриарха Алексия II в КПЦ. В ходе встречи с патриархом Димитрием было решено продолжить начатые неск. лет назад и уже доказавшие свою эффективность неофиц. собеседования с целью разрешения возникающих проблем в двусторонних отношениях. 4 марта 1990 г. Свящ. Синод КПЦ издал томос, к-рым «утвердил» автокефальный статус Грузинского Патриархата, урегулировав тем самым долговременную неопределенность в своем отношении к положению этой древней Церкви. Грузинская Церковь интерпретировала это событие как признание тех прав, к-рыми она давно обладала. В 1991 г. КПЦ взяла на себя инициативу в восстановлении канонической иерархии Албанской Православной Церкви. Это начинание патриарха Димитрия было продолжено его преемником.

При патриархе Димитрии получили продолжение предпринимаемые Московским Патриархатом усилия по пополнению братии Русского вмч. Пантелеимона мон-ря на Афоне. В окт. 1972 г. состоялось 1-е в истории посещение Св. Горы патриархом Московским и всея Руси. После этого патриарх Пимен отправил на Фанар обращение с просьбой подтвердить данное ранее патриархом Афинагором благословение на приезд 6 рус. монахов в Пантелеимонов мон-рь. В ответ патриарх Димитрий 26 авг. 1974 г. дал разрешение на поселение в обители 2 иноков. Но из-за болезни одного из них число братии смог пополнить только архим. Иеремия (Алёхин), впосл. игумен этого мон-ря, прибывший на Афон в апр. 1975 г. В янв. 1976 г. благословение на пребывание в Пантелеимоновом монастыре было дано еще 4 инокам РПЦ; 7 монашествующих РПЦ получили такое разрешение в 1987 г.

В области межхристианских контактов патриарх Димитрий продолжал линию своего предшественника. 30 нояб. 1979 г. он принял в своей резиденции папу Римского Иоанна Павла II; в ходе этого визита было принято решение о создании Смешанной богословской комиссии по началу офиц. богословского диалога между Православной и Римско-католической Церквами. Ответный визит в Ватикан был осуществлен 6 дек. 1987 г. Участие патриарха в совместном богослужении в соборе св. Петра вызвало резкую критику ревнителей Православия на Афоне и в Греции. В 1972 г. Фанар посетил патриарх Коптской Церкви Шенуда III, в 1980 г.- глава Сирийской яковитской Церкви Мар Игнатий Закка I Ивас, в 1987 г. патриарх Димитрий нанес им ответные визиты. В 1973 г. начался диалог с англиканами, в 1975 г.- со старокатоликами, в 1981 г.- с лютеранами, в 1985 г.- с дохалкидонитами, в 1988 г.- со Всемирным альянсом реформатских церквей. В дек. 1987 г. патриарх Димитрий посетил архиеп. Кентерберийского Роберта Ранси и подтвердил необходимость продолжения богословского диалога с англиканами, несмотря на принятое ими решение о рукоположении женщин. Затем патриарх Димитрий в Женеве встретился с генеральным секретарем ВСЦ Э. Кастро и посетил штаб-квартиру Всемирной лютеранской федерации. В 1990 г., во время визита в США, патриарх Димитрий встретился с Президентом Дж. Бушем - старшим, посетил ООН, контактировал с представителями SCOBA и других христ. Церквей и орг-ций (в т. ч. Евангелическо-лютеранской церкви в Америке).

После кончины патриарха Димитрия, последовавшей 2 окт. 1991 г., предстоятелем КПЦ 22 окт. был избран митр. Халкидонский Варфоломей (Архондонис), в течение 18 лет управлявший патриаршей канцелярией. Интронизация Варфоломея I состоялась 2 нояб. 1991 г. Одним из первых шагов нового патриарха было создание 19 нояб. 1991 г. братства Пресв. Богородицы Паммакаристос, целью к-рого являлась организационная и материальная поддержка К-польского Патриархата, благотворительная и просветительская деятельность. Это братство объединило мирян из разных стран (за исключением США, где уже действовала аналогичная организация - Орден ап. Андрея), оказывавших значительное содействие КПЦ и удостоенных сохранившихся с визант. времен почетных должностных званий Великой Церкви.

Патриарх Константинопольский Варфоломей. Фотография. 2012 г.

В период Патриаршества Варфоломея наиболее существенным фактором в отношениях КПЦ с гос-вом стало создание в 1993 г. Европейского союза (ЕС). С одной стороны, стремящееся к евроинтеграции правительство Турции предприняло нек-рые шаги по демократизации в сфере религ. свобод и прав человека, пошло на ряд уступок религ. меньшинствам, с другой, К-польский Патриархат получил возможность обращаться в Парламентскую ассамблею Совета Европы (ПАСЕ) и судебные органы ЕС. Избранная Патриархом Варфоломеем тактика привлечения внимания международной общественности к проблемам К-польского Патриархата (в т. ч. по вопросу возобновления деятельности Халкинской школы), частые зарубежные поездки и встречи с гос. деятелями зап. держав (в т. ч. неоднократные беседы с президентами и госсекретарями США) также принесли определенные результаты. 15 нояб. 1994 г. по приглашению председателя Европейской комиссии Ж. Делора Патриарх Варфоломей выступил с речью на пленарном заседании Европарламента в Страсбурге, что, как правило, является прерогативой глав гос-в. В 1995 г. в Брюсселе было создано представительство КПЦ при ЕС. Патриарх Варфоломей неоднократно заявлял, что вступление Турции в ЕС разрешит все проблемы греч. общины в стране. Необходимость изменить Конституцию Турции для приведения ее в соответствие со стандартами Евросоюза приведет к уравнению в правах религ. меньшинств Турции, за что активно выступает Патриарх Варфоломей (напр., такое предложение он внес от имени всех религиозных меньшинств в февр. 2012 во время участия в работе межпартийной комиссии по пересмотру конституции). Выступая на сессии ПАСЕ в 2007 г., Патриарх Варфоломей заявил о своей поддержке фундаментальных европ. ценностей.

Предпринятые К-польским Патриархатом попытки отстоять свои права в национальных тур. судебных органах окончились неудачно: в 1997 г. КПЦ было отказано в возврате патриаршего приюта на о-ве Бююкада, а 27 июня 2007 г. Высший апелляционный суд Турции вынес решение о том, что предстоятель КПЦ не имеет права использовать в своем офиц. титуле эпитет «Вселенский», т. к. в качестве объекта национального тур. права К-польский Патриархат должен придерживаться условий Лозаннского мирного договора 1923 г., согласно к-рому он имеет право пребывать на территории Турции исключительно для духовного окормления местной общины правосл. греков и не может действовать за пределами Турецкой Республики. Т. о., судебные инстанции Турции настаивают на статусе Патриархата как национального тур. учреждения. Активная международная деятельность предстоятеля КПЦ и его требование к турецким властям о признании за ним титула «Вселенский» вызывали раздражение у националистических кругов в Турции: Патриарха Варфоломея обвиняли в политизации Патриархии, даже в посягательстве на суверенитет тур. государства. В 1996, 1997 и 2004 гг. были предприняты попытки привести в действие взрывные устройства у Патриаршей резиденции, в 2005 г. националистические организации провели на Фанаре акции протеста и начали сбор подписей за высылку К-польского патриарха из Турции в Грецию.

Надежды на изменение позиции офиц. властей в отношении КПЦ возникли после победы на парламентских выборах «Партии справедливости и развития» и избрания Президентом Турции А. Гюля в 2007 г. В беседе Патриарха Варфоломея с новым президентом 9 окт. того же года К-польский Патриарх обратил внимание на отказ властей признать «Вселенский» статус К-польского Патриархата, на нежелание возвратить Церкви здания, монастыри и храмы, экспроприированные Главным управлением вакуфов, на фактический запрет на воссоздание системы духовного образования (Богословская школа на о-ве Халки остается закрытой с 1971). Однако данные президентом во время встречи обещания решить эти вопросы остались нереализованными.

В этой ситуации К-польская Патриархия решила привлечь в качестве арбитра в правовых и имущественных вопросах структуры ЕС. Европейский суд по правам человека в Страсбурге 14 июля 2008 г. единогласно вынес решение, которым признал здание приюта собственностью Церкви и осудил правительство Турции за его незаконное присвоение. Это решение имело серьезные последствия, т. к., согласно тур. законодательству, религ. меньшинства страны не признаются в качестве юридических лиц и соответственно не могут иметь собственность. Т. о., решение Страсбургского суда означало признание юридического статуса К-польского Патриархата на международном уровне, что могло повлечь изменения в действующем законодательстве Турции (суд в Страсбурге также осудил тур. закон 1934 г. о религ. учреждениях, фактически разрешавший конфискацию собственности религ. меньшинств). Ряд изменений, предполагавших расширение прав религ. меньшинств, был заложен в новый закон о религ. учреждениях, одобренный в февр. 2008 г. парламентом страны. Однако против закона выступила оппозиция - кемалистская «Республиканская народная партия» и ультранационалистическая «Партия национального действия», к-рые увидели в нем угрозу национальным интересам. В результате принятие закона было заблокировано Конституционным судом. Что же касается исполнения решения Европейского суда по правам человека в Страсбурге, то тур. суд 11 нояб. 2010 г. постановил передать КПЦ контроль над приютом на о-ве Бююкада.

Посещение Патриархом Константинопольским Варфоломеем Афона в окт. 2011 г. Фотография

Борьба за признание титула «Вселенский» за К-польским Патриархатом стала лейтмотивом европ. политики Патриарха Варфоломея: именно в таком статусе он выступал на сессии ПАСЕ в 2007 г. 27 янв. 2010 г. депутаты ПАСЕ призвали власти Турции разрешить Патриарху Варфоломею включить в свой титул прилагательное «Вселенский», именовать К-польский Патриархат «Вселенским Патриархатом в Стамбуле», признать за ним право юридического лица и дать разрешение на открытие Богословской школы на о-ве Халки, зарегистрировав ее как подразделение богословского фак-та Галатасарайского ун-та. Учитывая, что в янв. 2010 г. председательство в ЕС перешло к Испании, к-рая выступала за скорейший прием Турции в ЕС, возглавляемое Р. Т. Эрдоганом правительство пошло на некоторое смягчение позиции в отношении прав религ. меньшинств (одно из требований ЕС). В 2010 г. тур. правительство позволило раз в год совершать богослужения в важнейшем мон-ре исторической области Понт - Сумеле (в 40 км от Трабзона). 3 янв. 2011 г. резиденцию Патриарха посетил вице-премьер Турции Б. Арынч (это был 1-й визит чиновника такого ранга на Фанар после 1952). В нач. 2012 г. КПЦ разрешили открыть греч. начальную школу на о-ве Имброс и вернули здание греч. школы в квартале Галата. Местные власти также смягчили свое отношение, напр., стали допускать однократное совершение служб в тех или иных заброшенных правосл. храмах (напр., 11 нояб. 2014 в ц. ап. Иоанна Богослова в Силиври, 6 февр. 2015 в ц. свт. Вукола в Измире). Фактически был снят запрет на использование титула «Вселенский» внутри Турции.

При этом вопрос об открытии Богословской школы на о-ве Халки до сих пор не решен, несмотря на активную поддержку КПЦ со стороны ЕС и мн. политических и религ. лидеров. Более того, открытие школы тур. правительство стало увязывать со строительством в Афинах мечети, с офиц. признанием муфтиев в Вост. Фракии, увеличением числа школ и учителей для мусульманского меньшинства в этом регионе. Продолжается и практика превращения в мечети зданий церквей, ранее действовавших как музеи (напр., ц. Св. Софии в Трабзоне). С 90-х гг. планомерно осуществляется ремонт и реставрация наиболее значительных из принадлежащих КПЦ храмов и мон-рей Стамбула и его окрестностей: мон-рь в честь иконы «Живоносный Источник» в Балыклы (1995), мон-рь вмч. Георгия Победоносца «Кудунаса» на о-ве Бююкада (1997) и т. д.

Благодаря политическим изменениям Патриарх Варфоломей смог уделить гораздо большее внимание, чем его предшественники, епархиям КПЦ на территории Греции. Первой зарубежной поездкой нового Патриарха стало посещение Афона и полуавтономной Критской Православной Церкви (1992). С 1999 г. возникли проблемы во взаимоотношениях с Элладской Православной Церковью, где в митрополиях «новых земель» было прекращено поминание за литургией имени К-польского Патриарха. Этот конфликт обострился в июле 2003 г. в связи с замещением вдовствующих Фессалоникийской, Элевферупольской и Козанской кафедр. Патриарх Варфоломей настаивал, чтобы, согласно патриаршему и синодальному акту 1928 г. о предоставлении Элладской Православной Церкви во временное управление епархий «новых земель», списки кандидатов в митрополиты были отправлены на Фанар не для уведомления (как это было сделано), а для утверждения. Элладская Православная Церковь ссылалась на поправки к акту 1928 г., принятые в 1929 г. в результате переписки Афинского архиеп. Хризостома с К-польским патриархом Василием III, где речь шла об «уведомлении» вместо «утверждения». Несмотря на требования Патриарха Варфоломея, чтобы Афины в полном объеме следовали предписаниям акта 1928 г., Синод Элладской Православной Церкви 26 апр. 2004 г. провел выборы митрополитов на вдовствующие кафедры. В связи с этим 30 апр. 2004 г. КПЦ объявила о прекращении евхаристического общения с Афинским архиеп. Христодулом. Тем не менее, несмотря на просьбы делегации К-польского Патриархата, прибывшей в Афины 3 мая (митрополиты Пергамский Иоанн, Эфесский Хризостом, Филадельфийский Мелитон, Галльский Эммануил провели встречи с Президентом Греции, министрами иностранных дел и образования, лидерами политических партий), 10 мая 2004 г. Президент Греции утвердил избрание 3 митрополитов на кафедры «новых земель». Ситуация накалялась и могла перерасти в национальный кризис. Но вскоре, игнорируя поддержку позиции архиеп. Христодула большинством верующих, правительство Греции стало оказывать давление на Синод Элладской Церкви. В связи с этим Элладская Православная Церковь решила признать права К-польского Патриархата на кафедры «новых земель»: 28 мая Синод под председательством архиеп. Христодула объявил об «уважении и соблюдении всех пунктов патриаршего и синодального акта 1928 г.» (᾿Εκκλησία. 2004. Τ. 6. Σ. 431). 4 июня Большой Синод КПЦ в составе 41 архиерея восстановил литургическое и адм. общение с Элладской Православной Церковью (᾿Ορθοδοξία. 2004. Τ. 2. Σ. 255-262). С тех пор К-польский патриарх регулярно посещает епархии «новых земель», а их митрополиты совершают частые визиты на Фанар.

В 2004 г. также произошло важное изменение в формировании Синода КПЦ. 18 февр. 2004 г. было решено впервые после событий 20-х гг. ХХ в. ввести в него архиереев, не имеющих тур. гражданства (Ibid. 2004. Τ. 1. Σ. 11-12). В новый состав Синода вошли архиеп. Американский Димитрий, архиеп. Фиатирский и Великобританский Григорий и 2 иерарха из Греции. Т. о., епархии диаспоры получили представительство в высшем руководящем органе КПЦ. Это нововведение не встретило к.-л. возражений со стороны тур. властей. В наст. время Синод КПЦ включает 6 митрополитов, проживающих в Турции (меняются каждые полгода), и 6 митрополитов из других стран (меняются каждый год). Однако это правило не распространяется на митрополитов «новых земель» в Сев. Греции, к-рые входят в состав Синода Элладской Православной Церкви (согласно акту 1928) и в связи с этим по экклезиологическим и каноническим причинам не могут участвовать в 2 Синодах одновременно.

Осенью 2009 г. К-польской Патриархии удалось решить вопрос о расширении участия зарубежных иерархов в работе высших церковных органов КПЦ путем получения ими тур. гражданства. Патриарх Варфоломей неоднократно ходатайствовал о положительном решении этой проблемы перед тур. властями. В результате достигнутой договоренности с премьер-министром Эрдоганом, архиереи, к-рые получат тур. гражданство, смогут благодаря этому голосовать при избрании нового патриарха и быть избранными на Патриарший престол. До этого их участие в выборах ограничивалось предоставлением письменного согласия с избранной кандидатурой. В наст. время тур. гражданство приняли 35 иерархов КПЦ и клириков-сотрудников К-польской Патриархии.

Одной из первых межправославных инициатив Патриарха Варфоломея стала состоявшаяся под его председательством 15 марта 1992 г. в Стамбуле встреча предстоятелей Православных Церквей, на к-рой обсуждались основные проблемы, стоящие перед Православием в совр. мире. РПЦ на этой встрече представлял патриарх Алексий II. Проведение подобных встреч глав Православных Церквей стало отличительной чертой политики нового Патриарха. В 1993 г. Варфоломей побывал с визитами в Александрийском, Антиохийском, Московском, Сербском, Румынском и Болгарском Патриархатах, а также посетил монастырь вмц. Екатерины на Синае, Швецию, Германию и Бельгию, где встретился с Делором.

Патриарх Константинопольский Варфоломей и патриарх Московский и всея Руси Алексий II на Ассамблее в честь 2000-летия рождества св. ап. Павла в Стамбуле 10 окт. 2008 г.В нояб. 1993 г. в Шамбези состоялось 1-е при новом патриархе заседание Межправославной подготовительной комиссии по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви (далее МПК), повторно изучавшее вопрос пастырского окормления правосл. диаспоры. Подготовка этого общеправосл. Собора (проведение намечено на 2016) было объявлено Патриархом Варфоломеем доминантой внешнецерковной политики КПЦ. Однако проблемы в двусторонних отношениях КПЦ с др. правосл. Церквами, вызванные, как правило, прямым вмешательством К-польской Патриархии во внутреннюю деятельность правосл. Церквей, существенно затрудняли совместную работу. В 1993 г. в работе МПК не принимала участие Иерусалимская Православная Церковь; с 1999 г., когда для участия в МПК была приглашена делегация непризнанной общеправославным сообществом Эстонской Апостольской Православной Церкви (ЭАПЦ), процесс подготовки Всеправославного Собора был приостановлен на десятилетие. Политика К-польской Патриархии не раз становилась причиной острых кризисов в двусторонних отношениях и, как следствие, отказа той или иной Церкви от участия в проводимых под эгидой Патриарха Варфоломея общеправосл. мероприятиях: напр., неразрешенные проблемы в отношениях между Московским и К-польским Патриархатами стали причиной отказа РПЦ от участия во встрече предстоятелей Поместных Православных Церквей, проведенной по инициативе Патриарха Варфоломея 24-26 сент. 1995 г. на о-ве Патмос в рамках торжеств, посвященных 1900-летию написания Откровения ап. Иоанна Богослова; без участия РПЦ прошла и инициированная Патриархом Варфоломеем встреча предстоятелей Поместных Православных Церквей в Стамбуле в дек. 2000 г.

Существенного изменения в ситуации удалось достичь в 2008 г., когда К-польский Патриарх Варфоломей участвовал в Киеве в торжествах, посвященных 1020-летию Крещения Руси. 27 июля Варфоломей и Алексий II с участием предстоятелей и представителей Поместных Православных Церквей совершили Божественную литургию на Владимирской горке в Киеве. В рамках торжеств прошла встреча предстоятеля КПЦ с патриархом Алексием II. 10-11 окт. в Стамбуле под председательством Патриарха Варфоломея состоялась встреча предстоятелей и представителей Поместных Церквей в связи с провозглашением КПЦ 2008 года «Годом ап. Павла», в которой по приглашению предстоятеля КПЦ принял участие патриарх Алексий II. Среди приглашенных на мероприятие был и митрополит «всей Эстонии» Стефан, в связи с чем в специальном заявлении делегации РПЦ отмечалось, что ее участие в данной встрече не означает признания автономного статуса юрисдикции К-польского Патриархата в Эстонии. Большое значение имело решение, вынесенное на этой встрече об участии в подготовке Собора только автокефальных Церквей, которое возобновило приостановленный 10 лет назад процесс. На IV Всеправославном Предсоборном совещании в Шамбези (6-13 июня 2009) по инициативе КПЦ было принято решение об учреждении в диаспорах Епископских ассамблей (собраний), включающих всех епископов, признаваемых на этих территориях в качестве канонических. Были определены территории для первоочередного созыва ассамблей: Сев. и Центр. Америка; Юж. Америка; Австралия, Новая Зеландия и Океания; Великобритания и Ирландия; Франция; Бельгия, Нидерланды и Люксембург; Австрия; Италия и Мальта; Швейцария и Лихтенштейн; Германия; Скандинавские страны (кроме Финляндии); Испания и Португалия. Председателями ассамблей становятся старшие из иерархов КПЦ. При этом Епископские ассамблеи не лишают своих членов-епископов компетенции адм. и канонического характера, а также не ограничивают их прав относительно диаспоры. Делегация РПЦ приняла активное участие в работе МПК (9-17 дек. 2009) и МПК (22-26 февр. 2011). В марте 2014 г. состоялось собрание (синаксис) предстоятелей Поместных Православных Церквей в Стамбуле, в котором принял участие Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. На нем было достигнуто взаимопонимание по основным содержательным и формальным принципам подготовки и проведения Всеправославного Собора, важнейшим из к-рых является положение о том, что все решения, как на самом Всеправославном Соборе, так и на подготовительных этапах к нему, должны принимать на основе консенсуса. Для подготовки Всеправославного Собора создана Специальная межправославная комиссия, к-рая провела рабочие заседания 30 сент.- 3 окт. 2014 г. и 15-20 февр. 2015 г. в Православном центре КПЦ в Шамбези (Швейцария). В 2015 г. планируется провести Всеправославное предсоборное совещание. При этом все более отчетливо выявляются существенные различия в позиции КПЦ и ряда др. Поместных Православных Церквей в осмыслении ряда положений канонического Предания Церкви, в особенности в понимании принципа первенства во Вселенской Православной Церкви. Полемика по этому вопросу активизировалась в 2014 г. после принятия Синодом РПЦ в кон. дек. 2013 г. документа «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви». Синодальный документ, утверждавший, что первенство на уровне епархии, Поместной Церкви и Вселенской Церкви имеет разные источники, в связи с чем функции служения первенства одного уровня не могут быть перенесены на другой, вызвал критику со стороны ряда греч. богословов. Так, в статье митр. Прусского Елпидофора (Ламбриниадиса), опубликованной под названием «Первый без равных» в янв. 2014 г. на офиц. сайте КПЦ, автор усматривает в данном документе желание РПЦ «поставить под сомнение первенство Вселенского Патриархата в православном мире». По мнению митр. Елпидофора, источник первенства на всех 3 уровнях - в самом епископе, в связи с чем источником первенства во Вселенской Церкви является не зафиксированное в диптихах каноническое Предание Церкви, но «сама личность архиепископа Константинополя, который как архиерей является первым «среди равных», но как архиепископ Константинопольский является первым иерархом без равных (primus sine paribus)». Такая постановка вопроса в свою очередь породила ряд критических выступлений, в т. ч. со стороны греч. иерархов и богословов.

Отношения КПЦ с Иерусалимской Православной Церковью были омрачены разгоревшимся в 1993 г. конфликтом по вопросу об окормлении диаспоры. Иерусалимский Патриархат принял решение о восстановлении ранее существовавшей епархии в Австралии и назначил своим экзархом архиеп. Капитолиадского Исихия (Кондоянниса). Это решение вызвало крайне резкую реакцию К-польского Патриархата: на состоявшемся в Стамбуле 30-31 июля 1993 г. заседании расширенного Синода КПЦ с участием предстоятелей и представителей ряда грекоязычных Церквей архиеп. Исихий, секретарь Синода Иерусалимской Церкви аpхиеп. Лиддский Тимофей (Маргаритис) и неск. др. клириков были лишены священного сана. Иерусалимский патриарх Диодор также был осужден за восстановление юрисдикции в Австралии и по мн. др. обвинениям, включая «богохульное нарушение» св. канонов, соблазн и разделение греч. народа; было прекращено его поминовение в диптихах КПЦ, однако по «милости и человеколюбию» ему было дано время на покаяние до праздника Рождества Христова под угрозой лишения сана в противном случае. После того как правительство Греции выступило с заявлением о прекращении выдачи Иерусалимской Церкви денежного пособия, патриарх Диодор отказался от организации экзархата в Австралии и в к.-л. иных странах; его поминовение в диптихах КПЦ было возобновлено в том же году, а лишенных сана архиереев и клириков восстановили в своем достоинстве. В 1995 г. году Патриарх Варфоломей нанес визит в Иерусалимскую Православную Церковь.

В 2005 г. Патриарх Варфоломей выступил арбитром в конфликте между Синодом Иерусалимской Православной Церкви и Иерусалимским патриархом Иринеем. 24 мая 2005 г. в Стамбуле был созван Собор глав и представителей автокефальных православных Церквей, который постановил признать решение Синода Иерусалимской Православной Церкви о низложении Иринея и об исключении его имени из диптихов, хотя по этому делу не было проведено подробного расследования (᾿Ορθοδοξία. 2005. Τ. 2. Σ. 263-281).

В окт. 2005 г. часть архиереев Кипрской Православной Церкви обратилась к Патриарху Варфоломею с просьбой о посредничестве в вопросе о выборах нового предстоятеля вместо недееспособного архиеп. Хризостома I. Несмотря на то что за избрание нового архиепископа выступила меньшая часть иерархии Кипрской Церкви, Патриарх Варфоломей организовал 17-18 мая 2006 г. в Шамбези заседание расширенного Синода под своим председательством, пригласив участвовать в нем предстоятелей Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей, 9 митрополитов этих Патриархатов и архиереев Кипрской Церкви. Большинством голосов архиепископский престол был объявлен вакантным (Ibid. 2006. Τ. 2. Σ. 228).

Геополитические сдвиги в нач. 90-х гг. ХХ в., вызванные развалом СССР, сопровождались обострением ряда проблем в двусторонних отношениях КПЦ и Русской Православной Церкви. Существенные разногласия обнаружились в связи с ситуацией на Украине, включая проблему принятия К-польским Патриархатом в свою юрисдикцию укр. церковных образований за границей, пребывавших в расколе с РПЦ. До 1995 г. позиция К-польской Патриархии по отношению к расколу на Украине четко соответствовала православным канонам и общей позиции Поместных Православных Церквей. 26 авг. 1992 г. Патриарх Варфоломей направил патриарху Алексию II письмо, в к-ром сообщил, что в связи с событиями в Украинской Православной Церкви, приведшими к низложению митр. Киевского и всея Украины Филарета (Денисенко), КПЦ, «признавая полноту исключительной по этому вопросу компетенции Святейшей Русской Церкви», принимает данное решение (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). Во время визита в РПЦ 10-19 июля 1993 г. патриарх вновь подчеркнул, что признает единственным главой Украинской Православной Церкви митр. Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана). В ситуации, когда раскольнические силы на Украине получали поддержку не только националистических политических сил, но и правительственных органов, угроза каноническому Православию нарастала. В этом отношении было крайне важно, чтобы ранее заявленная позиция К-польского Патриархата строго соблюдалась. 24 сент. 1997 г. Патриарх Варфоломей, посетивший Одессу для участия в симпозиуме по проблемам экологии Чёрного м., во время встречи с патриархом Алексием II в очередной раз заявил о своем непризнании раскольнических групп на Украине.

В 1995 г. отношения между 2 Церквами были омрачены принятием К-польским Патриархатом в полное церковное общение иерархов «Украинской автокефальной православной церкви в США и диаспоре», находящихся в расколе с РПЦ. В письме Патриарху Варфоломею от 18 мая 1995 г. предстоятель РПЦ выразил протест в связи с неканоничным решением и констатировал, что оно наносит серьезный урон двусторонним отношениям и создает опасную ситуацию, при к-рой Московский Патриархат «не сможет отныне иметь общение с частью Константинопольской Церкви, а именно, с незаконно принятыми в юрисдикцию Вселенского Патриархата украинскими раскольниками» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат).

Церковная ситуация на Украине неоднократно становилась предметом обсуждения на встречах делегаций РПЦ и КПЦ: 19-20 апр. и 13-14 июля 2001 г. в Цюрихе, 18-20 апр. 2002 г. в Крыму, 15-16 апр. 2003 г. в Москве и 8-9 июля 2003 г. в Стамбуле. Причиной таких обсуждений были частые попытки руководителей действующих на Украине раскольнических групп при поддержке части политической элиты добиться признания со стороны КПЦ или войти в ее юрисдикцию. Архиерейский Собор Украинской Православной Церкви, состоявшийся в Киево-Печерской лавре под председательством митр. Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) в июле 2000 г. обратился к Патриарху Варфоломею со специальным посланием, в к-ром предупреждал о пагубных последствиях к.-л. контактов с представителями раскольников: «За церковными расколами в Украине стоят амбициозные политики… которые спекулируют на ценностях, традициях и истории Православия, а также на патриотизме. Любое участие Вашего Святейшества в их авантюрах способно непоправимо подорвать Ваш авторитет и… вызвать кризис или даже раскол в Православном мире, последствия которого могут напомнить церковную трагедию 1054 года. Очевидно, раскол в Украине может быть преодолен только усилиями изнутри. Это действительно внутреннее дело Украинской Православной Церкви» (Радонеж. 2000. № 13/14. С. 4).

Кризисная ситуация в Православной Церкви Эстонии, спровоцированная при поддержке правительства Эстонии небольшой группой националистически настроенных клириков и мирян, резко осложнилась после вмешательства в нее К-польской Патриархии осенью 1994 г. РПЦ, стремясь предотвратить тяжелые и для Православия в Эстонии и для межправосл. отношений последствия, незамедлительно инициировала диалог с КПЦ по эст. церковному вопросу - 5 окт. 1994 г. Синод РПЦ принял решение о начале переговорного процесса. Однако, игнорируя позицию РПЦ, озвученную на переговорах (Стамбул, нояб. 1994; Москва, февр. 1995; Стамбул, янв. 1996), а также выраженную в письмах патриарха Алексия II Патриарху Варфоломею (18 мая и 20 июля 1995, 29 янв. и 6 февр. 1996), глава КПЦ 20 февр. 1996 г. «вследствие настоятельной просьбы эстонского государства» (Православие в Эстонии. 2010. Т. 2. С. 336) подписал «Патриаршее и синодальное деяние о возобновлении Патриаршего и Синодального томоса 1923 г. касательно православной Эстонской митрополии» (Там же. С. 314-317), к-рый решением патриарха Димитрия в 1978 г. был признан недействующим (Там же. С. 207-208). Клир митрополии, «восстановленной» под названием Эстонской апостольской Православной Церкви (ЭАПЦ) и временно возглавленной архиеп. Карельским и всей Финляндии Иоанном, состоял преимущественно из запрещенных клириков Эстонской Православной Церкви, самоуправляемый статус которой в составе Московского Патриархата был утвержден томосом патриарха Алексия II в апр. 1993 г. Патриарх Алексий II назвал данное деяние антиканоническим и наносящим сокрушительный удар всеправославному единству. 23 февр. 1996 г. Синод РПЦ принял решение о приостановлении евхаристического и канонического общения с К-польским Патриархатом.

3 и 22 апр. 1996 г. в Цюрихе состоялись переговоры между делегациями К-польского и Московского Патриархатов по эстонской церковной проблеме. Была достигнута договоренность «по крайней икономии» предоставить православным верующим в Эстонии свободу выбора, чьей церковной юрисдикции они желают принадлежать - Московской или К-польской. В свою очередь К-польский Патриархат ввел 4-месячный мораторий на принятое им 20 февр. решение с тем, чтобы приходы, еще не определившиеся в своей юрисдикционной принадлежности, могли сделать выбор. Два патриарха договорились также «совместно сотрудничать в вопросе представления их позиции перед эстонским правительством с целью, чтобы все православные в Эстонии получили одинаковые права, включая право на имущество» (Там же. С. 378-379). На основании достигнутых соглашений Синод РПЦ 16 мая 1996 г. объявил о восстановлении прерванного общения с К-польским Патриархатом. Однако сотрудничество в развитии отношений с эст. правительством так и не было осуществлено, гос. регистрация Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата состоялась лишь в апр. 2002 г., а окончательное урегулирование ее имущественных прав не завершено до наст. времени.

На встрече патриархов Алексия II и Варфоломея в сент. 1997 г. в Одессе вновь обсуждалась и церковная ситуация в Эстонии, однако успехов в решении этого вопроса не было. Впосл. напряжение между 2 Церквами лишь усилилось в связи с решением Синода КПЦ от 13 марта 1999 г. о назначении еп. Назианзского Стефана (Харалампидиса), викария Галльской митрополии, на пост «митрополита Таллинского и всей Эстонии». Прошедшие в марте 2000 г. в Женеве переговоры между 2 Патриархатами по урегулированию эст. проблемы дали надежду на достижение взаимоприемлемого решения. В авг. 2000 г. в торжествах по случаю освящения кафедрального соборного храма Христа Спасителя в Москве участвовала офиц. делегация КПЦ во главе с архиеп. Американским Димитрием (Тракателлисом), к-рая также приняла участие в чине канонизации новопрославленных святых РПЦ.

26 окт.- 1 нояб. 2000 г. Патриарх Варфоломей в сопровождении архиеп. Карельского и всей Финляндии Иоанна посетил Эстонию, не известив о своем намерении патриарха Московского и всея Руси. В ходе поездки предстоятель КПЦ сделал ряд заявлений о своем видении церковной ситуации в этой стране. В частности, он сказал, что достигнутые в 1996 г. соглашения нельзя толковать как «решение, позволяющее существовать в Эстонии 2 параллельным юрисдикциям»; может быть только один иерарх с титулом «митрополит всей Эстонии», а приходы РПЦ в этой стране могут существовать лишь в форме подворий (представительств) при ЭАПЦ К-польского Патриархата. В заявлении Синода РПЦ от 8 нояб. 2000 г. констатировалось, что публичные высказывания Патриарха Варфоломея в контексте недавнего назначения «митрополита всей Эстонии» свидетельствуют о фактическом отказе К-польского Патриархата от ранее достигнутых соглашений, в связи с чем РПЦ «решительно отстраняется от любых собраний с участием Патриарха Константинопольского Варфоломея», а также архиеп. Иоанна и митр. Стефана (Православие в Эстонии. 2010. Т. 2. С. 434). При этом РПЦ продолжила переговорный процесс на консультациях 16 янв. 2001 г. в Вене и 19 февр. 2001 г. в Берлине. По настоянию РПЦ их основная часть была посвящена урегулированию имущественных споров между юрисдикциями обеих Церквей, в связи с тем, что Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата (ЭПЦ МП) по причине отказа эстонских властей регистрировать ее устав, до сих пор не обладала правами на фактически используемое ею имущество, к-рое юридически находилось в распоряжении ЭАПЦ. Стороны договорились призвать иерархов 2 юрисдикций заключить между собой соглашение о восстановлении юридических прав собственности ЭПЦ МП и принадлежащих ей приходов на используемое ими de-facto историческое имущество. Синод КПЦ одобрил достигнутую договоренность только в апр. 2003 г. Однако признание ЭПЦ МП эстонским государством и частичное решение вопроса о ее имуществе были к этому времени уже достигнуты без участия К-польского Патриархата и во многом вопреки мнению его руководства. В последующие годы К-польский Патриархат неоднократно подчеркивал неравноправное положение ЭАПЦ и ЭПЦ МП (на общеправославных встречах, на сессиях КЕЦ, в вопросах об участии в работе Смешанной международной комиссии по диалогу между Православной и Римско-католической Церквами и т. д.), провоцируя тем самым осложнения в межправосл. отношениях. Только благодаря принятому в 2008 г. решению об участии во Всеправославном Соборе исключительно автокефальных Церквей удалось избежать возникновения конфликтной ситуации при подготовке этого форума.

Еще одной болезненной проблемой в отношениях КПЦ и РПЦ являются принципиальные разногласия по вопросу об окормлении национальных диаспор. В отличие от РПЦ и большинства др. правосл. Церквей, считающих появившиеся в ХХ в. многочисленные национальные диаспоры неотъемлемой частью своей паствы, КПЦ на основании тенденциозного толкования 28-го прав. IV Вселенского Cобора сформулировала собственное учение об особых правах Вселенского престола и в связи с этим о подчинении ему всей диаспоры Зап. Европы и Америки. Принципиальные разногласия служат причиной конфликтных ситуаций прежде всего в Европе, где существуют 2 параллельные юрисдикции именно для рус. диаспоры. В мае 1995 г. РПЦ сделала важный шаг в урегулировании этого вопроса, приняв в России с первым в истории офиц. визитом управляющего Архиепископией рус. правосл. приходов в Зап. Европе архиеп. Евкарпийского Сергия (Коновалова), который сослужил за Божественной литургией патриарху Алексию II, что было отмечено Синодом РПЦ как «восстановление на иерархическом уровне прерванного 50 лет назад евхаристического общения» западноевроп. приходов с Матерью-Церковью (ИБ ОВЦС МП. 20 июня 1995. № 9/10. С. 5). Увеличение в условиях глобализации паствы РПЦ в Европе в последние десятилетия XX в. и в нач. XXI столетия, развитие епархий РПЦ на Европейском континенте создали тенденцию (при отсутствии ранее определяющего идеологического фактора) к возвращению рус. эмиграции в РПЦ и привели к все возрастающему противодействию со стороны КПЦ. Нежелание возвращать храмы Русской Церкви как их исконному владельцу стало причиной неск. судебных процессов. 19 июня 1999 г. Патриарх Варфоломей издал особый Патриарший и Синодальный томос, к-рым придал Архиепископии рус. правосл. приходов в Зап. Европе статус Экзархата. Примером антиканонических действий со стороны КПЦ явился конфликт вокруг еп. Сергиевского Василия (Осборна), к-рый, будучи управляющим Сурожской епархией, 24 апр. 2006 г. отправил патриарху Алексию II письмо, известив о своем намерении перейти в юрисдикцию КПЦ. Одновременно еп. Василий обратился с соответствующим прошением к Патриарху Варфоломею, в ответ на к-рое Синод КПЦ 8 июня 2006 г. объявил о принятии еп. Василия в свою юрисдикцию с назначением его епископом Амфипольским, викарием архиеп. Команского Гавриила (де Вильдера), с поручением пастырского окормления правосл. приходов в Великобритании, пожелавших войти в состав Западноевропейского Экзархата. Данное деяние было совершено без получения еп. Василием отпускной грамоты от РПЦ, в связи с чем 19 июля 2006 г. он был запрещен в священнослужении Синодом РПЦ. В результате проведенных переговоров 16 мая 2007 г. Синод РПЦ, «учитывая пожелание, выраженное Святейшим Патриархом Константинопольским Варфоломеем, во избежание дальнейших соблазнов в среде православных верующих на Британских островах и ради мира церковного» (Определения Свящ. Синода // ЖМП. 2007. № 6. С. 6) снял запрещение с еп. Василия и предоставил ему отпускную грамоту для перехода в К-польский Патриархат. В февр. 2010 Синод КПЦ удовлетворил прошение еп. Василия (Осборна) о снятии с него священного сана и монашества, обусловленное желанием вступить в брак, и вернул его в статус мирянина.

С позицией КПЦ, настаивающей на особых полномочиях К-польского Патриархата в сфере окормления диаспор, связано и антиканоническое решение Синода КПЦ от 9 янв. 2008 г. о включении в границы учрежденной им в 1996 г. Гонконгской митрополии Китайской Народной Республики, несмотря на существующую на ее территории Китайскую Автономную Православную Церковь в юрисдикции Московского Патриархата. Синод РПЦ опубликовал в связи с этим Заявление от 15 апр. 2008 г., в к-ром деяние КПЦ было названо несправедливым и канонически неправомерным. Эта позиция Синода подтверждена Архиерейским Собором РПЦ 2008 г. в определении «О единстве Церкви», в к-ром Собор выразил глубокую озабоченность тенденциями пересмотра канонической традиции и призвал КПЦ «проявлять осмотрительность и воздерживаться от шагов, могущих взорвать православное единство» (ЖМП. 2008. № 8. С. 17).

Важной страницей в истории взаимоотношений 2 Церквей стал визит Патриарха Кирилла в К-польский Патриархат 4-6 июля 2009 г. На встрече обсуждался широкий спектр вопросов, затрагивавших как двусторонние отношения, так и вопросы общеправосл. значения. Стороны договорились о развитии сотрудничества, в частности о возрождении древней традиции посещений рус. верующими святынь М. Азии, которые стали с того года совершаться регулярно. Предстоятели освятили храм на территории летней резиденции Генерального консульства РФ в Бююкдере, близ Стамбула. Ответный визит в РПЦ Патриарх Варфоломей совершил 22-31 мая 2010 г., в ходе которого он посетил Москву, С.-Петербург, Валаам и Кронштадт, встретился с Президентом РФ Д. А. Медведевым.

27 авг. 1998 г. Патриархом Варфоломеем был издан Патриарший и Синодальный томос о даровании автокефалии Православной Церкви Чешских земель и Словакии. Патриарх Алексий II в письме от 1 окт. 1998 г. определил это деяние как признание Фанаром реальности ее автокефалии, полученной в 1951 г. от РПЦ. Алексий II также отметил, что «провозглашение Константинопольской Церковью Православной Церкви Чехии и Словакии своей Сестрой, равной себе по достоинству» и включение ее в диптихи КПЦ внесли «долгожданный вклад в единообразный порядок межправославного общения» (Архив ОВЦС МП. Ф. К-польский Патриархат). Вместе с тем в письме от 29 янв. 1999 г. предстоятель РПЦ выразил удивление в связи с рядом положений томоса, которые «существенно искажают традиционное православное понимание сути автокефалии и понижают статус, канонические и экклезиологические привилегии автокефальной поместной церкви» (Там же). Речь шла о таких особенностях, как дополнение в необходимых случаях состава церковных судов «иерархами исключительно... Вселенского Престола», получение св. мира от К-польского патриарха, сугубая ответственность за возможные нарушения перед Синодом КПЦ и особо устанавливаемое посредничество К-польского Патриархата в общении Церкви Чешских земель и Словакии с др. Поместными Православными Церквами и с епископством правосл. Церквей (᾿Ορθοδοξία. 1998. Τ. 3. Σ. 437-438). Предстоятель Церкви Чешских земель и Словакии митр. Христофор был вынужден оправдываться перед К-польской Патриархией в проведении в дек. 2011 г. в Праге мероприятия по случаю 60-летия предоставления этой Церкви автокефалии, т. к. в письме Патриарха Варфоломея (от 13 марта 2012) содержалась угроза, что «Вселенский Патриархат с сожалением вынужден будет упразднить предоставленную Вашей Церкви четырнадцать лет назад каноническую автокефалию». Давление КПЦ сыграло существенную роль в событиях 2013-2014 гг., когда (после ухода на покой в апр. 2013 предстоятеля митр. Христофора) Синод этой Церкви 9 дек. 2013 г. отстранил от местоблюстительства архиеп. Оломоуцкого и Брненского Симеона и назначил вместо него архиеп. Прешовского и Словацкого Ростислава (Гонта). К-польский Патриархат не признал нового местоблюстителя, заявив, что он был избран под давлением РПЦ. Несмотря на протесты КПЦ, 11 янв. 2014 г. XIII Поместный Собор Православной Церкви Чешских земель и Словакии, который является высшим вероучительным, адм. и церковно-каноническим органом данной Поместной Церкви, избрал предстоятелем архиеп. Ростислава. КПЦ считает эти выборы недействительными, т. к. их имел право проводить только «законный» местоблюститель Симеон. Патриарх Варфоломей заявил, что КПЦ как Мать-Церковь готова принять активное участие в урегулировании проблемы и призывает обе стороны продолжить переговоры. Однако переговоры, прошедшие 1 марта 2014 г. на Фанаре между архиеп. Симеоном и представителями архиеп. Ростислава в присутствии К-польского патриарха, закончились безрезультатно. К-польская Патриархия продолжает считать митр. Симеона местоблюстителем вакантного престола и единственным каноническим иерархом в Православной Церкви Чешских земель и Словакии. С митр. Ростиславом и поддерживающими его иерархами КПЦ прервала всякое общение. В наст. время идет поиск урегулирования конфликта, 6 февр. 2015 г. в Вене в присутствии представителей КПЦ были подписаны соглашения между архиеп. Симеоном и еп. Георгием (Михаловским), представлявшим архиеп. Ростислава. 22 февр. 2015 г. был рукоположен во епископа архим. Исаия (Сланинка).

30 сент.- 1 окт. 1998 г. Патриарх Варфоломей председательствовал на собрании предстоятелей и иерархов Поместных Православных Церквей в Софии (именовавшемся также Святым Расширенным и Всеправославным Собором), созванном по просьбе Болгарского патриарха Максима с целью преодоления возникшего в Болгарской Православной Церкви в 1992 г. раскола. Собор рассмотрел обращение группы иерархов, в 1992 г. лишенных сана, а в 1996 г. отлученных от Церкви, которые выступили с заявлением о своем покаянии и желании возвратиться в единство Церкви. Приняв это покаяние, Собор решил восстановить в каноническом достоинстве низложенных иерархов и «принять их в церковное общение по крайней икономии к служению в епископской степени» (Ibid. 1998. Τ. 4. Σ. 633-635). Синод РПЦ 6 окт. 1998 г. выразил особое мнение относительно решений Софийского Собора, заявив, что «иерархи и клирики, состоявшие в расколе … должны были бы войти в клир Церкви через совершение канонических рукоположений, на чем настаивало большинство выступивших на Соборе в Софии» (Журнал заседания Свящ. Синода от 6 окт. 1998 г.). Собор не стал, как было провозглашено, окончательным завершением раскола. Уже 9 нояб. раскольники созвали «внеочередной церковно-народный собор» при участии ряда недавно «раскаявшихся» архиереев и продолжили свою деятельность, окончательно прекратившуюся лишь в 2012 г.

В речи на интронизации Патриарх Варфоломей обещал продолжить усилия своих предшественников Афинагора и Димитрия в «достижении христ. единства» и обратился с приветственными словами к Армянской, Коптской, Эфиопской и Сирийской Церквам, к Римско-католической Церкви, к англикан. Церкви, к старокатоликам, лютеранам, методистам, к реформистской «церкви», к ВСЦ и ко «всем христианам, которые веруют и проповедуют в соответствии со Святым Писанием...». Он также отметил необходимость установления диалога с представителями не только христ. конфессий, но и нехрист. вероучений (Σταυρίδης. 2004. Σ. 789-799). Эту же мысль Патриарх Варфоломей подчеркнул в речи на Всемирном экономическом форуме в Давосе в 1999 г., посвященном глобализации: «Как Предстоятель Вселенского Патриархата и первый епископ Православной Церкви во всем мире, заверяю вас, что Православная Церковь живет идеей духовной вселенскости и развивает ее, как форму глобализации, которая провозглашает, что люди всех рас, языков и культур должны быть объединены узами любви, братства и сотрудничества. И хотя Церковь призывает всех к единой вере, это не ставит братство и любовь в зависимость от решения присоединиться. Потому что Церковь любит каждого человека и осознает единство человечества в полной мере» (Офиц. сайт КПЦ: patriarchate.org).

Отношения К-польского Патриархата с Римско-католической Церковью при К-польском Патриархе Варфоломее вначале были отмечены общим осложнением православно-католич. диалога, связанным с противостоянием между католиками и православными в странах бывшей Югославии, с возрождением структур Румынской греко-католической Церкви и Украинской греко-католической Церкви, к-рое сопровождалось захватами правосл. храмов, ущемлением прав верующих Румынской Церкви и УПЦ. В мае 1991 г. папа Иоанн Павел II пригласил правосл. Церкви прислать делегатов в Рим на ассамблею синода католич. епископов Европы (28 нояб.- 14 дек. 1991), где предполагалось обсуждение сотрудничества католич. Церкви с правосл. Церквами в области совр. европ. евангелизации. Однако по инициативе Синода РПЦ в окт. 1991 г. правосл. Церкви решили приостановить православно-католич. диалог, поэтому К-польский Патриарх Варфоломей направил в Рим для изложения правосл. позиции экзарха Юж. Европы Италийского митр. Спиридона (Папагеоргиу), к-рый на открытии синода выступил с речью о вреде, нанесенном православно-католич. отношениям насильственными действиями греко-католиков и католиков лат. обряда в странах Вост. Европы. В этой связи Смешанной международной комиссией по богословскому диалогу между Римско-католической и Православной Церквами было проведено обсуждение проблемы униатства как препятствия для полноценного диалога Церквей. На 7-й пленарной сессии комиссии в Баламанде 23 июня 1993 г., где К-польский Патриархат представлял архиепископ Австралийский и всей Океании Стилиан (Харкианакис), был принят т. н. Баламандский документ «Униатство как метод объединения в прошлом и поиск полного общения в настоящем», где заявлялось о неприемлемости прозелитизма и униатства как методов поиска единства между «Церквами-сестрами».

Хотя Баламандский документ не ликвидировал возникшие православно-католич. противоречия, Патриарх Варфоломей счел нужным откликнуться на призыв папы Иоанна Павла II к нормализации православно-католич. отношений и с 27 по 30 июня 1995 г. осуществил визит в Рим, где посетил Григорианский ун-т, Французскую семинарию, в которых он обучался, и католическую ассоциацию мирян «Община св. Эгидия», занимающуюся благотворительной и экуменической деятельностью. 29 июня патриарх принял участие в торжествах во имя св. Петра, во время папской мессы прочитал совместно с папой Иоанном Павлом II Символ веры на греческом языке (без Filioque) и подписал с папой совместную декларацию, призывавшую «Церкви-сестры» к развитию «диалога любви» и активному сотрудничеству в деле христианского единства. Однако позиция большинства Поместных Православных Церквей, настаивавших на обсуждении проблем униатства и католич. прозелитизма, была отражена в дальнейшей работе Смешанной богословской комиссии. В 1998 г. координационный комитет комиссии выработал документ «Экклезиологические и канонические последствия униатства», который был вынесен на обсуждение во время 8-го пленарного заседания комиссии в Балтиморе (шт. Мэриленд, США) в июле 2000 г., где К-польский Патриархат был представлен Австралийским архиеп. Стилианом. Невозможность правосл. и католич. сторон достичь согласия по проблеме прозелитизма и по вопросу существования Восточных католических Церквей как препятствия к единству между Церквами привело к фактическому прекращению богословского диалога между Церквами.

Патриарх Варфоломей и папа Римский Иоанн Павел II подписывают совместное заявление в Ватикане в связи с 40-летием встречи патриарха Афинагора и папы Павла VI в Иерусалиме. Фотография. 2004 г.

Несмотря на возникший перерыв в работе Смешанной богословской комиссии, К-польский Патриархат вместе с др. Поместными Православными Церквами принимал участие в миротворческих и др. гуманистических инициативах Папского престола. Так, 24 янв. 2002 г. Патриарх Варфоломей вместе с предстоятелями и представителями др. правосл. Церквей принял участие в «Дне молитвы о мире во всем мире» в Ассизи (Италия). 10 июня того же года Патриарх Варфоломей, находившийся в Венеции на Международном экологическом симпозиуме по проблемам Адриатического м., и папа Иоанн Павел II, находившийся в Риме, связавшись посредством телемоста подписали совместную декларацию о христ. обязанности защиты окружающей среды. Это позволило К-польскому Патриархату продолжить развитие отношений с Римско-католической Церковью, не связанных с богословским диалогом, в то время как у большинства Поместных Православных Церквей в этот момент были напряженные отношения с Папским престолом, вызванные в т. ч. визитом папы Иоанна Павла II в июне 2001 г. на Украину без приглашения со стороны предстоятеля Украинской Православной Церкви митр. Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана), а также преобразованием в февр. 2002 г. апостольских администратур в России в ординарные католич. еп-ства (епархии), объединенные в провинцию (митрополию) с центром в Москве (архиепархия Божией Матери).

Во время очередного визита Патриарха Варфоломея в Рим (28 июня - 3 июля 2004), приуроченного к 40-летию встречи папы Римского Павла VI и К-польского патриарха Афинагора в Иерусалиме (янв. 1964), папа Иоанн Павел II призвал возобновить работу Смешанной богословской комиссии, предложив отложить неразрешимую проблему униатства и перейти к рассмотрению экклезиологических и исторических проблем между Церквами. В совместной декларации папы Иоанна Павла II и Патриарха Варфоломея, принятой в Ватикане 29 июня 2004 г., особое внимание было обращено на глобальные вызовы современного общества, проблемы европ. интеграции и необходимость общей работы по «новой евангелизации» Европы. 30 июня Патриарх Варфоломей обратился к папе с просьбой возвратить в К-поль мощи святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста, вывезенные крестоносцами из К-поля в 1204 г., что могло бы стать знаком преодоления ошибок католич. Церкви в отношениях с правосл. Церквами. 27 нояб. того же года в соборе св. Петра в Риме состоялась торжественная церемония, во время к-рой папа Иоанн Павел II передал Патриарху Варфоломею мощи святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста, доставленные в Стамбул 30 нояб. в сопровождении папского легата кард. Вальтера Каспера. 7-8 апр. 2005 г. Патриарх Варфоломей находился в Риме, где принял участие в погребении папы Иоанна Павла II.

Избранный на Папский престол Бенедикт XVI выразил готовность продолжить православно-католический богословский диалог, прерванный в последние годы понтификата его предшественника. В этой связи по инициативе Патриарха Варфоломея 11-13 сент. 2005 г. в Стамбуле состоялось совещание представителей Поместных Православных Церквей, на котором было принято решение о продолжении работы Смешанной богословской комиссии, и 13-15 дек. того же года в Риме состоялись заседания ее координационного комитета. Стороны пришли к соглашению по тематике дальнейшей работы, к-рая была связана с документом «Экклезиологические и канонические следствия сакраментальной природы Церкви. Власть и соборность в Церкви», подготовленным к заседанию 1990 г. В выпущенном Папским советом по содействию христ. единству коммюнике особо отмечалась роль Патриарха Варфоломея в деле возобновления православно-католич. диалога.

Папа Бенедикт XVI и Патриарх Варфоломей на Фанаре. 30 нояб. 2006 г. Фотография

На 9-м пленарном заседании Смешанной богословской комиссии, состоявшемся в сент. 2006 г. в Белграде, делегацию К-польского Патриархата возглавлял Пергамский митр. Иоанн (Зизиулас), ставший сопредседателем комиссии; одним из секретарей комиссии был представитель К-польского Патриархата Сасимский митр. Геннадий (Лимурис). Во время обсуждения текста документа разгорелась полемика между главой делегации РПЦ Венским и Австрийским еп. Иларионом (Алфеевым) и представителями К-польского Патриархата относительно пункта, где утверждалось, что правосл. Церковь и католич. Церковь после разрыва общения «продолжали созывать «общие» соборы, в к-рых участвовали епископы Поместных Церквей, находящихся в общении с Римским престолом, и Поместных Церквей, находящихся в общении с Константинопольским престолом». Возражая, еп. Иларион отметил, что в правосл. традиции общение с К-польским престолом никогда не воспринималось таким же обязательным условием соборности, каким для Зап. Церквей стало общение с Римским престолом, приведя исторические примеры разрыва нек-рыми Поместными Православными Церквами общения с К-польским Патриархатом с сохранением общения с др. Поместными Церквами. Несмотря на несогласие делегации РПЦ, сопредседатели комиссии кард. В. Каспер и митр. Иоанн (Зизиулас) добились принятия в работу данного текста с минимальными поправками.

30 нояб. 2006 г. папа Бенедикт XVI нанес визит Патриарху Варфоломею, посетив патриарший собор вмч. Георгия в стамбульском квартале Фанар и патриаршую резиденцию, где они подписали совместную декларацию, в которой приветствовалось возобновление работы Смешанной богословской комиссии, а также указывалось на необходимость совместного христ. свидетельства перед лицом секуляризации совр. европ. общества. В марте 2007 г. редакционному комитету Смешанной богословской комиссии, в к-ром К-польский Патриархат представлял Диоклийский еп. Каллист (Уэр), удалось добиться согласия с представителем РПЦ еп. Иларионом по тексту документа, однако делегация РПЦ была вынуждена покинуть 10-е пленарное заседание комиссии, проходившее 8-14 окт. того же года в Равенне, т. к. Пергамский митр. Иоанн (Зизиулас) в одностороннем порядке пригласил к участию представителей т. н. Эстонской Апостольской Церкви, к-рая не обладает общеправославным признанием в качестве автономной Церкви. Несмотря на отсутствие делегации РПЦ во время сессии комиссии, 13 окт. ее участники подписали т. н. Равеннский документ, принятый за основу для дальнейшей работы комиссии. При этом формулировка текста об особом характере общения Поместных Православных Церквей с К-польским престолом, отвергнутая делегацией РПЦ в Белграде в сент. 2006 г. и измененная редакционным комитетом в марте 2007 г., была вновь включена митр. Иоанном (Зизиуласом) в текст Равеннского документа.

21 окт. 2007 г. в рамках международной экуменической встречи в Неаполе, организованной «Общиной св. Эгидия», папа Бенедикт XVI и Патриарх Варфоломей обсудили принятие Равеннского документа, подчеркнув его важность для дальнейшего православно-католич. диалога. Во время офиц. визита в Болгарскую Православную Церковь (нояб. 2007) Патриарх Варфоломей дал интервью Болгарскому телевидению, в к-ром в связи с вопросом о Равеннском документе заявил, что первенство Римского епископа признавалось в I тыс. Вост. Церквами как почетная обязанность быть для Церквей главой и «координационным центром» и что в этом смысле правосл. Церкви готовы принять первенство Рима. При этом Патриарх Варфоломей отметил, что К-польскому Патриархату «не составит труда признать первенство Римской кафедры и занять второе место - то, какое он занимал до раскола». 30 нояб. того же года секретарь Папского совета по содействию христ. единству еп. Брайан Фаррелл, возглавивший делегацию Папского престола на празднике ап. Андрея в патриаршем соборе вмч. Георгия в Стамбуле, передал Патриарху Варфоломею экземпляр новой энциклики Бенедикта XVI «Spe Salvi» и послание папы, в к-ром выражалась надежда, что Равеннский документ откроет новый этап в православно-католич. диалоге, а разногласия между К-польским и Московским Патриархатами будут преодолены. Ввиду множества заявлений со стороны католич. участников Смешанной богословской комиссии (в т. ч. интервью кард. В. Каспера) относительно значения Равеннского документа в февр. 2008 г. Венский еп. Иларион (Алфеев) выступил с заявлением, в котором отрицался связанный с принятием документа «прорыв» в диалоге, а сам документ подвергся критике за попытку навязать правосл. Церкви ту модель папского примата, которая существует сейчас в Восточных католических Церквах. Впосл. представленная в Равеннском документе модель первенства была отвергнута Синодом РПЦ в документе «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви», выпущенном 26 дек. 2013 г.

6 марта 2008 г. Патриарх Варфоломей посетил Рим в связи с 90-летием Восточного папского ин-та и во время встречи с папой Бенедиктом XVI, в которой принимал участие митр. Иоанн (Зизиулас), обсудил перспективы православно-католич. диалога, в т. ч. обязательное участие представителей РПЦ в дальнейшей работе Смешанной богословской комиссии. 26 марта того же года в Цюрихе состоялась встреча делегации К-польского Патриархата, в которую вошли митр. Иоанн (Зизиулас) и Галльский митр. Эммануил (Адамакис), с делегацией Московского Патриархата, в которую вошли Крутицкий и Коломенский митр. Ювеналий (Поярков) и Смоленский и Калининградский митр. Кирилл (Гундяев). Представителям Патриархатов не удалось договориться о дальнейшем участии РПЦ в работе Смешанной комиссии ввиду принципиального несогласия по поводу участия в ней представителей т. н. Эстонской Апостольской Церкви. В мае 2008 г., во время посещения МДА, кард. В. Каспер сделал заявление, что продолжение православно-католич. диалога без участия РПЦ невозможно, однако встреча координационного комитета комиссии (27 сент.- 4 окт. 2008) в Элунде (о-в Крит) прошла без делегации Московского Патриархата. Лишь после встречи предстоятелей Поместных Православных Церквей в Стамбуле 12 окт. 2008 г. К-польский Патриархат принял решение об исключении представителей Эстонской Апостольской Церкви из состава участников Смешанной богословской комиссии.

По приглашению папы Бенедикта XVI Патриарх Варфоломей совершил визит в Рим (28-30 июня 2008), где 28 июня принял участие в церемонии открытия Года ап. Павла в базилике Сан-Паоло. 29 июня, во время папской мессы в базилике св. Петра, папа Бенедикт XVI и Патриарх Варфоломей произнесли Символ веры на греч. языке и преподали общее благословение. В знак укрепления доверия между Церквами папа Бенедикт XVI пригласил Патриарха Варфоломея выступить на Всемирном синоде католических епископов в Риме. 18 окт. 2008 г. в Сикстинской капелле после папской вечерни Патриарх обратился к участникам Синода с речью, в к-рой в т. ч. коснулся концепции первенства в Церкви, изложив ее на основе Равеннского документа. Важной точкой соприкосновения между папой Бенедиктом XVI и Патриархом Варфоломеем стала глобальная экологическая проблема, к-рой Патриарх уделяет большое внимание. К-польский Патриарх одобрил экологические инициативы Папского престола, в т. ч. установку модулей солнечной батареи на крыше зала Павла VI в Ватикане и высадку 125 тыс. деревьев в Венгрии.

Документ «Роль Римского епископа в церковном общении первого тысячелетия», вынесенный на обсуждение 11-й пленарной сессии Смешанной богословской комиссии, проходившей в Пафосе (Кипр) 16-23 окт. 2009 г., был подготовлен координационным комитетом на о-ве Крит без участия РПЦ. Несмотря на высокую оценку представителей католич. Церкви и К-польского Патриархата, он вызвал критику со стороны делегации Московского Патриархата во главе с Волоколамским архиеп. Иларионом (Алфеевым), т. к. в значительной степени состоял из отдельных исторических свидетельств роли Римского епископа в христ. Церкви до разделения Церквей. Стороны договорились о совместной работе над текстом во время 12-й пленарной сессии Смешанной богословской комиссии в Вене 22-27 сент. 2010 г. Однако на этой сессии в процессе переговоров между председателем Папского совета по содействию христ. единству кард. Куртом Кохом, митр. Иоанном (Зизиуласом) и митр. Иларионом т. н. Критский документ был отвергнут - его было решено использовать как рабочий материал для составления нового документа о соотношении первенства и соборности в Церкви. Дальнейшая работа редакционного и координационного комитетов комиссии, проходившая под эгидой К-польского Патриарха 15-17 июня 2011 г. в г. Ретимнон на о-ве Крит (Греция) и 20-21 нояб. 2012 г. в Галльской митрополии К-польского Патриархата в Париже, привела к составлению проекта документа «Соборность и примат». Он вызвал ряд принципиальных возражений во время 13-й пленарной сессии Смешанной богословской комиссии, проходившей 15-22 сент. 2014 г. в Аммане (Иордания), и направлен на доработку.

Несмотря на сложности в работе Смешанной богословской комиссии, К-польский Патриархат продолжал развивать отношения с Римско-католической Церковью, организуя различные межхрист. встречи. По инициативе Патриарха Варфоломея на о-ве Родос был проведен 2-й православно-католич. форум (18-22 окт. 2010), посвященный теме «Церковно-государственные отношения: исторические и богословские перспективы»; также К-польский Патриархат активно участвовал в проведении в Лиссабоне (5-8 июня 2012) 3-го православно-католического форума по проблеме «Экономический кризис и бедность» и 4-го православно-католич. форума по проблеме «Религия и культурное многообразие: вызовы христианским Церквам в Европе», состоявшегося в Минске (2-6 июня 2014). 27 окт. 2011 г. Патриарх Варфоломей принял участие в организованном папой Бенедиктом XVI «Дне молитвы о мире во всем мире» в Ассизи и по приглашению папы посетил Рим 10-11 окт. 2012 г., где выступил на церемонии по случаю 50-й годовщины II Ватиканского Cобора.

Папа Римский Франциск и Патриарх Константинопольский Варфоломей на Фанаре. 30 нояб. 2014 г.

После ухода на покой папы Бенедикта XVI (28 февр. 2013) избранный 13 марта 2013 г. папа Римский Франциск продолжил развитие экуменических отношений с К-польским Патриархатом. Впервые в истории предстоятель К-польской Церкви лично участвовал в церемонии восшествия на престол нового папы Римского (19-20 марта 1913). 25 мая 2014 г. папа Франциск и Патриарх Варфоломей провели в Иерусалиме 1-ю совместную встречу, приуроченную к 50-летию встречи папы Римского Павла VI и К-польского патриарха Афинагора, во время к-рой подписали совместную декларацию о стремлении к «полному единству» правосл. и католич. Церквей и о готовности к сотрудничеству в социально-благотворительной, миротворческой, экологической деятельности. 29-30 нояб. 2014 г. папа Франциск совершил визит в К-польский Патриархат, где подписал вместе с Патриархом Варфоломеем совместную декларацию о поддержке усилий Смешанной богословской комиссии по достижению единства христиан; также в декларации выражалась обеспокоенность в связи с усилением военных конфликтов в мире, в т. ч. на Ближ. Востоке и Украине.

В отношениях с дохалкидонскими Церквами К-польский Патриархат возобновил диалог, начатый при предшественниках Патриарха Варфоломея. В сер. 90-х гг. XX в. КПЦ, наряду с Александрийской, Антиохийской и Румынской Православными Церквами, одобрила 2-е общее заявление о христологии, подготовленное и принятое Смешанной комиссией по богословскому диалогу между Православными и Восточными Церквами в сент. 1990 г. в Шамбези, однако др. Поместные Церкви отказались принять его как достаточное для восстановления церковного общения, и диалог был приостановлен. В марте 2005 г. в Шамбези работа Смешанной комиссии была возобновлена, а в нояб. 2014 г. в связи с 50-летием начала диалога рабочая группа комиссии встречалась в Афинах с целью наметить дальнейшие шаги по его развитию.

Патриарх Варфоломей поддерживает личные контакты с предстоятелями нехалкидонских Церквей; он встречался с главой Эфиопской Церкви Абуной Павлом (1993, Стамбул; 1995, Эфиопия), патриархом Коптской Церкви Шенудой III (2001), главой Армянской Апостольской Церкви Гарегином II (в 2008 наряду с представителями др. христ. Церквей участвовал в освящении мира в Эчмиадзине), главой Сирийской яковитской Церкви Мар Игнатием Заккой I Ивасом (2011, Стамбул). Патриарх неоднократно выражал обеспокоенность насилием, направленным против христиан на Ближ. Востоке, в частности в Египте (2011) и Ираке (2014). КПЦ вместе с действующими на территории Турции нехалкидонскими Церквами борется за признание в новой конституции прав религ. меньшинств.

Отношения КПЦ с протестантскими Церквами и сообществами развивались в рамках общих православно-англиканского и православно-лютеранского диалогов, которые осложнились рядом либеральных нововведений (напр., разрешение на священнические и епископские хиротонии женщин, а также лиц нетрадиц. сексуальной ориентации, венчание однополых пар и т. д.), принятых в последние десятилетия XX в. частью протестант. сообществ. Патриарх Варфоломей неоднократно встречался с главами англикан. Церкви при визитах в Великобританию (1994, 1995, 2002, 2007) и принимал их в К-польской Патриархии (в 1992, 2003, 2009, 2014 Фанар посетили Джордж Кэри, Роуэн Уильямс и Джастин Уэлби); совершил визиты в штаб-квартиры Всемирной лютеранской федерации и Всемирного альянса реформатских церквей в Женеве. КПЦ также поддерживает контакты с евангелическими Церквами Германии, лютеран. Церквами Норвегии и Швеции, протестантскими сообществами США. Визиты на Фанар совершали делегации Всемирной лютеранской федерации, Евангелической Церкви Германии, Евангелической лютеранской Церкви Америки, Всемирного союза баптистов, Всемирного методистского совета и др. В 2010 г. в Стамбуле прошла встреча совместного Комитета Совета католических епископских конференций Европы (КЕК) и Конференции Европейских Церквей (КЕЦ) с Патриархом Варфоломеем.

Варфоломей является первым из К-польских патриархов, ведущим интенсивное общение с представителями нехристианских вероисповеданий. Так, он был одним из вдохновителей и организаторов проведения в Стамбуле конференции «Мир и толерантность» (1994) с участием христиан, мусульман и иудеев. Многие акции носят символический характер. В молитве за мир на Ближ. Востоке участвовали Патриарх Варфоломей, папа Римский Франциск, Президент Израиля Ш. Перес и глава Палестинской автономии М. Аббас (8 июня 2014, Ватикан). Совместную декларацию о ликвидации к 2020 г. совр. рабства и торговли людьми (2 дек. 2014, Ватикан) подписали папа Римский, К-польский патриарх, архиепископ Кентерберийский, раввины Дейвид Розен и Авраам Скорка, мусульм. лидеры, 2 буддийских и индуистский религ. деятели.

Совр. политику КПЦ определяют сложившееся во времена Византийской империи и османского владычества традиц. доминирование «столичной» кафедры, национальный фактор, позиции правительства Греции, оказывающего политическую поддержку К-польскому патриарху, а также влиятельной в ряде стран греч. диаспоры, составляющей основную паству КПЦ. Этими факторами во многом определяется лидирующее положение К-польского Патриархата в части правосл. сообщества.

(До свт. Митрофана все даты условные)Св. ап. Андрей Первозванный; ап. Стахий (38-54); Онисим (54-68); Поликарп I (71-89); Плутарх (89-105); Седекион (105-114); Диоген (114-129); Елевферий (129-136); Феликс (136-141); Поликарп II (141-144); Афинодор (Афиноген; 144-148); Евзоий (148-154); Лаврентий (154-166); Алипий (Олимпий; 166-169); Пертинакс (169-187); Олимпиан (187-198); Марк (198-211); Филадельф (ок. 211 - ок. 217); Кириак (Кириллиан; 217-230); Кастин (Константин; 230-237); Евгений (Тит; 240-265); Дометий (272); Руфин (284-293); Пров (303-315); свт. Митрофан (ок. 306/307 - 4.06.313/314).

Свт. Александр (313/314 - 08.337); свт. Павел Исповедник (08.337 - 338/339, кон. 341 - нач. 342, 346/348 - кон. 351); Евсевий Никомедийский (338/339 - кон. 341; арианин); Македоний I (нач. 342-346/348, кон. 351 - 27.01.360; арианин); Евдоксий (27.01.360 - апр. 370; арианин); Пимений (кон. 360-х; арианин); Флорентий (кон. 360-х, арианин); Демофил (апр. 370 - 26.11.380; арианин); Евагрий (ок. 370); свт. Григорий I Богослов (ок. 379 - 06.381); Максим Киник (380); свт. Нектарий (06.381 - 26.09.397); свт. Иоанн I Златоуст (26.02.398 - 20.06.404); свт. Арсакий (24.06.404 - 11.11.405); свт. Аттик (03.406 - 10.10.425); Сисиний I (28.02.426 - 24.12.427); Несторий (10.04. 428 - 11.09.431); свт. Максимиан (25.10. 431 - 12.04.434); свт. Прокл (04.434 - 24.10.446/447); свт. Флавиан (10.446/447 - 8.08. 449).

Акесий (упом. 325); Агелий (360-е - 380-е); Маркиан (ум. 27.11.395); Сисиний (кон. 395-412); Хрисанф (412 - 26.08.419); Павел (после авг. 419); Маркиан (430-е); Сисиний (после 439).

I. Византийская эпоха. Свт. Анатолий (8.08. 449 - 3.07.458); свт. Геннадий I (08/09. 458 - 20.11.471); Акакий I (472 - 26/28.11. 489); Фравита (12.489 - 02.490); Евфимий I (02.490 - 496); Македоний II (496 - 08.511); Девтерий (упом. 510; арианин); Тимофей (08.511 - 5.04.518); Иоанн II Каппадокиец (17.04.518 - 02. 520); Епифаний (25.02.520 - 5.06.535); Анфим (06.535 - 13.03.536); Мина (13.03.536 - 25.08.552); Евтихий (08. 552 - 12.04.565, 09.577 - 5/6.04.582); Иоанн III Схоластик (15.04.565 - 31.08. 577); Иоанн IV Постник (12.04.582 - 2.09.595); Кириак (нач. 596 - 11.10.606); Фома (21.01.607 - 20.03.610); Сергий I (18.04.610 - 8/9.12.638; монофелит); Пирр (20.12.638 - 09.641, 4.01.654/655 - 27.05.655; монофелит); Павел II (1.10.641 - 27.12.653/654; монофелит); Петр (31.05.655 - 10.666; монофелит); Фома II (17.04.667 - 15.11.669); Иоанн V (25.11.669 - 18.08.675); свт. Константин I (2.09.675 - 9.08.677); Феодор I (23.08. 677 - 1.11.679, 02.686 - 27/28.12.687); Георгий I (11.679 - 02.686); Павел III (5.01.688 - 20/21.08.694); Каллиник I (30.08.694 - 09.705); Кир (09.705 - 01.711); Иоанн VI (01.711 - 07.715); свт. Герман (08.715 - 17.01.730); Анастасий (22.01.730 - 01.754; иконоборец); Константин II (8.08.754 - 30.08.766; иконоборец); Никита (09.766 - 6.02.780; иконоборец); Павел IV (20.02.780 - 31.08. 784); свт. Тарасий (25.12.784 - 18.02. 806); Никифор I (12.04.806 - 13.03.815); Феодот Мелиссин Касситера (1.04.815 - 01. 821; иконоборец); Антоний I Кассимата (02.821 - до 21.01.837; иконоборец); Иоанн VII Грамматик (21.04.837 - 12.02. 843; иконоборец); свт. Мефодий I (4/11.03.843 - 14.06.847); свт. Игнатий (3.07. 847 - 23.11.858, 23.11.867 - 23.10.877); свт. Фотий (25.12.858 - 23/25.09.867, 26.10.877 - 29/30.09.886); Стефан I (18.12.886 - 17/18.05.893); Антоний II Кавлея (08.893 - 12.02.901); Николай I Мистик (1.03.901 - 1.02.907, 15.05.912 - 15.05.925); Евфимий II (02.907 - 15.05. 912); Стефан II (29.06.925 - 18.07.927); Трифон (14.12.927 - 08.931); Феофилакт Лакапин (2.02.933 - 27.02.956); Полиевкт (3.04.956 - 5.02.970); Василий I Скамандрин (12.02.970 - 03.974); Антоний III Студит (после 03.974 - до 04. 979); Николай III Хрисоверг (04.979 - 16.12.991); Сисинний II (12.04.996 - 24.08.998); Сергий II (06/07.1001 - 07.1019); Евстафий (07.1019 - 1112.1025); Алексий Студит (15.12.1025 - 20.02.1043); свт. Михаил I Кируларий (25.03.1043 - 21.01.1059); Константин III Лихуд (2.02.1059 - 9/10.08. 1063); Иоанн VIII Ксифилин (1.01.1064 - 2.08.1075); Косма I Иерусалимит (08. 1075 - 8.05.1081); Евстратий Гарида (05.1081 - 07/08.1084); Николай III Грамматик (08.1084 - до 24.05.1111); Иоанн IX Агапит (24.05.1111 - 04.1134); Лев Стиппиот (05.1134 - 01.1143); Михаил II Куркуас Оксит (07.1143 - 03. 1146); Косма II Аттик (04.1146 - 26.02. 1147); Николай IV Музалон (12.1147 - 0304.1151); Феодот II (Феодосий; весна 1151/52 - 10.1153/54); Неофит I (10.1153/11.1154); Константин IV Хлиарин (11.1154 - 05.1157); Лука Хрисоверг (08/10.1157 - 11.1169/01.1170); Михаил III Анхиал (до 01.1170 - 03. 1178); Харитон Евгениот (03/08.1178 - 02/30.07.1179); Феодосий I Ворадиот (до 3.07.1179 - 08.1183); Василий II Каматир (08.1183 - 02.1186); Никита II Мундан (02.1186 - 02.1189); Досифей Иерусалимский (02.1189, 10.1189 - 10.09. 1191); Леонтий Феотокит (02/03 - 09/10.1189); Георгий II Ксифилин (10.09. 1191 - 7.07.1198); Иоанн X Каматир (5.08.1198 - 15.02.1206).

Латинский Константинопольский патриархат. Томмазо Морозини (1204 - 06/07.1211); Гервасий (11.1215 - 8.11. 1219/20); Матфей (31.01.1221 - 11/12. 1226); Иоанн Альгрен (23.12.1226 - 09. 1227); Симон (1227 - 1232); Николай I Пьяченцский (1234 - 1251); Панталеон Джустиниани (15.02.1253 - 1261).

Константинопольский патриархат в Никее. Михаил IV Авториан (20.03. 1208 - 26.08.1212); Феодор II Ириник (20/28.09.1212 - 31.01.1215); Максим II (3.06 - 12.1215); Мануил I Сарантин Харитопул (12.1215 - 09.1222); Герман II (ок. 1223-1240); Мефодий (1240); Мануил II (1244 - 08/09.1255).

Возрожденный Константинопольский патриархат. Арсений Авториан (1255 - весна 1260, 08.1261 - 05.1265); Никифор II (нач.- кон. 1260); Герман III (25.05.1265 - 15.09.1266); Иосиф I (1.01.1267 - 05.1275, 31.12.1282 - 23.03.1283); Иоанн XI Векк (2.06.1275 - 26.12.1282; заключил унию с Римско-католической Церковью); Григорий II Кипрский (28.03.1283 - 06. 1289); Афанасий I (14.10.1289 - 16.10. 1293, 1303 - 09.1309); Иоанн XII Косма (1.01.1294 - 23.08.1303), Нифонт I (9.05.1310 - 11.04.1314); Иоанн XIII Глика (12.05.1315 - 11.05.1319); Герасим I (21/22.03.1320 - 19/20.04.1321); Исаия (11.11.1323 - 13.05.1332); Иоанн XIV Калека (02.1334 - 8.01.1347); Исидор I Вухир (17.05.1347 - после 02.1350); свт. Каллист I (10.06.1350 - 11.1353, 01.1355 - 08.1363); Филофей Коккин (11.1353 - 22.11.1354, 12.02.1364 - 1376); Макарий (1376 - 1379, 30.07.1390 - 1391); Нил (06.1380 - кон. 1388); Антоний IV (12.01.1389 - 07.1390, 08.1391 - 05.1397); Каллист II (1397); Матфей I (11.1397 - 08.1410); Евфимий III (25/26.11.1410 - 29.03.1416); Иосиф II (21.05.1416 - 10.06. 1439; заключил унию с Римско-католической Церковью); Митрофан II (4/5.05.1440 - 1.08.1443); Григорий III Мамма (1443-1450); Афанасий II (1450).